Николай Кузнецов - Очерки из сборника Наши в Испании
Бедняга наскребает заветный "кусок" занимая-перезанимая, оставляя в залог дом и семью, чтобы только вступив на испанскую землю в аэропорту Аликанте, расстаться еще с 50 баксами, которые надо вручить второму "подельнику" орудующему по эту сторону остатков железного занавеса, под личиной представителя некой турфирмы. Следующие 400 баксов с него берут за квартиру, красная цена которой 200, потом еще 100 за воду и свет, потом еще 5-10 долларов в день третьему и четвертому "подельникам", НАШИМ, называющим себя "бригадирами".
Всего за месяц эти большие мастера на выдумки, могут насчитать новоявленным сборщикам впечатляюще-ярких плодов не менее впечатляющий долг до 1000-2000 "зеленых", включая взятые с потолка затраты то "на взятки" то на "штрафы за качество". Однако самая большая неожиданность для мужиков заключается в том, что дневной заработок на поле при самой интенсивной работе составляет... около 30 долларов или чуть больше, а в месяце, если повезет, 24-25 рабочих дней, потому что выходные и праздничные дни для испанцев - святыня.
Не тратьте времени на поиск калькулятора. Той арифметики, что так завораживала в Саратове, не будет. Месячный "навар" получается больше полтысячи долларов, но со знаком "минус". А ведь еще и питаться надо. И не приведи господь заболеть... Лечение очень дорого!
Важным штрихом к наброску "негр саратовский" будет находящаяся на заднем плане молодая и симпатичная, белокурая "саратовская рабыня". Она оставила в Саратове, на попечении страдающей туберкулезом слепой бабушки троих детей, чтобы через месяц вернуться с заработанными на плантации деньгами и, наконец-то, одеть детей к зиме и накупить им "вкусненького". Это ничего, что у нее одна рука с детства хуже работает, зато другая за двоих старается.
"Бригадир", падкий до женских прелестей, которыми Бог нашу героиню не обидел, пользуясь ее полной беспомощностью в чужой стране с пугающе непонятным для нее языком, проделывает с ней все, что ему вздумается, запугивая воображаемым увольнением... Подойдет вразвалочку утром, и сокрушенно говорит: "хозяин сказал тебя больше не брать, слабо работаешь и много брака". А у нее, бедняги, и виза давно просрочена и обратный билет до Саратова пропал, а купить новый стоит около 500 долларов, вместо которых у нее зияет такой же величины "минус". Она чуть не плачет: "...енька, миленький, я ведь без тебя тут пропаду и деток своих погублю, выручи, а я уж наизнанку вывернусь, а угожу проклятому хозяину!"
Ближе к вечеру "бригадир" подойдет еще раз, и утешит: "Уговорил я хозяина, он разрешил оставить тебя, но только под мои гарантии"...
Вас, конечно, не удивит, что и "представитель турфирмы" и "бригадиры" самые банальные русские нелегалы, которые по-испански не то что договориться, а даже грамотно поздороваться не могут. Нехитрую науку поденной работы на плантации они постигли, когда безденежное отчаянье бросило их на поиски дьявола, что покупает души. Но, загвоздка оказалась в том, что у дьявола спрос только на невинные души. Потому-то один из грешных бригадиров и содержался за счет сожительства не юной жены с юным испанским искателем острых ощущений. Ощущения последний находил прямо в квартире будущего бригадира, где вместе с ним и презирающей его женой проживала еще и взрослая дочь, которая, в свою очередь, состояла в браке с этим самым юным искателем. Якобы в фиктивном.
Но моральный облик подонка кажется сущей ерундой в сравнении с масштабностью явления "негры саратовские". Истоки его не требуют особого пояснения. Испанские законы позволяют сельскохозяйственным кооперативам и фермерам нанимать поденных рабочих для сезонных работ. При этом на практике нет необходимости в наличии какого-либо документа. Пришел - работай. Заработал - получи в конце недели зарплату.
Традиционно в Испании сбор цитрусовых, сезон которых длится с конца ноября до самого марта, был делом потомственных бригад из Марокко и "цитрусовых" регионов Испании. Про такие трудовые ячейки наши земляки с широко раскрытыми от удивления глазами рассказывают: "Налетели как саранча: один бежит и расстилает брезент под деревьями, другой следом за ним верхние плоды собирает... и так далее. Руки только мелькают подобно маховику станка. Получается, что пока мы вдвоем одно дерево обираем, они ряд заканчивают. Весь день полные ящики несут. Мы столько смотреть успеваем."
Однако, в последние годы все меньше и меньше становится тех, кто предпочитает потомственную работу в поле образованию и занятиям в офисе, а значит фермерам приходится набирать случайных людей без определенного рода занятий.
Так многие Наши, оставшись на чужбине без средств к существованию и права на работу (как, впрочем, и без многих других прав), имеют возможность в исключительно трудные дни прокормиться, не опускаясь до обносков и огрызков со свалки, до самого дна уголовной преступности и проституции. А поскольку урожаи разных культур в солнечной Испании поспевают круглый год, постольку и поденщину Наши легко превратили из исключения в правило. А заодно и принесли сюда свои правила жизни: воровать друг у друга собранные ящики, устраивать скандалы и делить ряды на "лучшие" и "худшие".
Однажды мирную тишь плантации, изредка тревожимую разноязыкими песнями и возгласами, потрясли вопли с мордобоем. Сбежавшиеся люди никогда в жизни не смогли бы догадаться, что причиной ссоры двух русских пар, работающих совершенно независимо друг от друга, было то, что одна пара вместе наполняла ящики и вместе сносила их на край поля, а в другой жена "пристроилась" только собирать, а муж "пристроился" относить в одиночку... Понять это можем только мы, русские. Только нам дано понять как можно полтора месячных заработка отдать в качестве взятки мошенникам за общедоступное "трудоустройство" на месяц, в течении которого действительна туристическая виза, врученная саратовским мужикам и бабам как пропуск на заработки...
"Они же на заработки приехали!", - сказал мне один из самозванцев-бригадиров, разъясняя мне в понедельник, 30 ноября, свою незыблемую угнетательскую правоту, - "Пусть пашут! Меня тоже никто не пожалел, когда я без работы тут за гроши горбатился".
Подведем ЧЕРТУ.
Все написанное до слова "ЧЕРТУ" я показал двум "подельникам", после чего мы договорились: их имена в окончательном тексте не появляются, а они сами больше не появятся за сбором дани с "негров саратовских". Но что для них стоит нарушить данное слово, что может значить слово печатное, когда такой звонкой монетой текут в карман еще не разворованные российские трудовые ресурсы и так необъятны в окрестностях Аликанте залитые солнцем темно-зеленые поля с яркими плодами... Поговаривают, что в этом году будет собран небывало большой урожай. И все уладится.
