KnigaRead.com/

Вилли Мейнк - Пойманное солнце

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Вилли Мейнк, "Пойманное солнце" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Священник перевел мой вопрос. Мальчик совершил паломничество в Варанаси из одной бенгальской деревни в четырехстах километрах отсюда, чтобы просить богов вернуть ему зрение. А так как боги, как ему было известно, ничего не совершают без вознаграждения, он дал обет перед каждым храмом смотреть им в лицо.

И вот мальчик у цели; чудо, что он в пути не умер с голоду. Как и у других паломников, которых я видел, на его лице не было следов волнения, и все же он надеялся, что завтра, во время священного купания в Ганге, рассеется мрак, окружающий его с самого рождения.

Я не решился надоедать слепому вопросами. Встреча эта глубоко тронула меня: ведь я-то знал, что мальчик и завтра останется слепым. Как же он переживет это разочарование, когда поймет наконец, что все мучения, которые он принял на себя, были напрасны?

Я взял такси и вернулся в город. Было уже довольно поздно. В отеле «Кларкс» у дежурного для меня лежало письмо от П. М. X., который сообщал, что, к сожалению, должен уехать, но надеется завтра вечером вернуться и продолжить наш разговор. Письмо он заканчивал словами: «Там, где кончается наука, начинается вера. Наука имеет границы, вера — безгранична».

На следующее утро, едва взошло солнце, я разбудил спавшего на маленькой площади около отеля рикшу. Он тотчас же вскочил и поправил пестрое покрывало на сиденье. Торопливые движения рикши выдавали радостное волнение: Шива или какой-либо другой бог, к которому он обращался с молитвой, подарил ему хорошее начало дня.

Проезжая по тихим улицам, я думал о слепом мальчике, который, вероятно, до конца своей жизни будет надеяться, что боги все-таки даруют ему когда-нибудь свет. Вера бесконечна, и чем глубже затрагивает религия самые мелкие человеческие побуждения, тем сильнее ее воздействие. И все-таки вера кончается там, где она оказывается бессильной, и на ее место вступает бесконечность науки, открывающей одну за другой тайны бытия, которым нет конца.

Я очутился близ Маникарника-Гхат{28}, набережной, находящейся почти в середине кривой, описываемой Гангом. Ведущие к реке улицы еще были объяты глубоким сном, но в узких ущельях переулков, спускающихся к Гангу, уже началось движение.

Сначала мне попадались лишь отдельные паломники, безмолвно бредшие по мостовой, но постепенно, с наступающим рассветом переулки заполнила толпа, спускавшаяся по широким ступеням Гхат{29}. Внизу лениво нес свои воды Ганг, серая, без блеска равнина, границ которой не было видно.

Я стоял перед Площадью сожжения, которая находилась на высоте нескольких ступеней Маникарника-Гхат, и видел, как разжигали костер. Покойник лежал на деревянных носилках, он был одет в белое, и я никак не мог понять, мужчина это или женщина. Когда пламя взвилось вверх, я увидел спокойные лица родственников, стоявших полукругом и шептавших слова прощальной молитвы.

Существует обычай, что при погребении присутствуют только мужчины — родные и друзья покойного. Ведь торжественное погребение в священных водах Ганга должно происходить без причитаний женщин. Согласно индуистской вере, смерть может взять только тело, а душа возродится в новом обличье, так как человеческое бытие есть не что иное, как бесконечная цепь переходов из одной жизни в другую.

Я еще раз взглянул на пламя и спустился вниз, к реке, чтобы взять лодку. Сожжение должно было продлиться еще около трех часов, а затем состоится торжественная церемония рассеивания пепла над Гангом. Полное ожидания безмолвие нависло над толпой. Когда утреннее солнце поднялось над горизонтом, перед моим взором предстала ни с чем не сравнимая картина того, что происходило на ступенях лестницы и у берега Ганга на мелководье. Мне показалось невозможным вобрать в себя богатство постоянно меняющихся красок и движение бурлящей толпы.

На желтом фоне храмов, ступенчатых спусков и похожих на дворцы домов паломников, которые громоздились на берегу, выделялись белые дхоти мужчин, разноцветные одежды женщин, одеяния проповедников цвета охры и размалеванные пеплом лица факиров. Все эти люди проталкивались к поблескивавшему в лучах солнца зеленоватому Гангу.

Мужчины, женщины и дети, обратив лица к солнцу, погружались прямо в платье в воду, складывали ладони и в немой сосредоточенности предавались молитве. И, несмотря на массу людей вокруг, каждый чувствовал себя в полном одиночестве.

Я хотел отыскать слепого мальчика, но было невозможно найти его среди многотысячной толпы, заполнившей набережную. П. М. X. я тоже не увидел. Вечером в отеле я написал ему письмо, поблагодарил за волнующую беседу и выразил надежду, что мы, может быть, еще встретимся. В ответ на его афоризм я закончил свое послание словами: «Там, где кончается вера, начинается наука. Вера имеет границы, наука — безгранична».

Аромат сандаловой коробочки

Желтым вечером в рыбацкой деревне, спрятавшейся между желтыми дюнами на берегу Бенгальского залива, женщины и дети со страхом ожидали возвращения мужчин, после обеда вышедших с сетями в море.

Когда я вспоминаю об Индии, то всегда вижу перед собой эту желтизну: днем она поразительно яркая, вечером становится блеклой и как бы заслоняет солнце. И тогда уже все становится желтым: земля, небо, поля, пустыня. Вот и сейчас, вечером, даже прибой в желтых дюнах становится желтым.

Женщины и дети всё еще ждали. А я тем временем шел по берегу и опять, как и в предыдущие вечера, заметил мальчика, сидящего на корточках на песчаном холме перед храмом деревенской богини. У его ног лежала Площадь сожжения, где недавно была погребена девочка. Мальчик не помнил точно, когда это произошло, несколько дней или несколько недель тому назад.

Я вспомнил о слепом мальчике, которого встретил однажды на пути из Шанхая в Кантон. Он сидел в толпе детей и играл на флейте. Слушатели были намного моложе его и слушали ребенка с каким-то благоговением. Чувствовалось, что он был этому рад. Вспомнил я н о том, как много лет назад лежал больной под дощатым стапелем в старом порту Марселя; о мальчике из Палермо, который в полуденный зной играл на губной гармошке; о другом мальчике, встреченном мною на дороге паломников в Бенарес, том самом, который беспрестанно смотрел в небо. И из всех этих воспоминаний сложилась камешек за камешком история о Рамдхане и Мире.

Наступил вечер, а лодок все еще не было видно. А ведь шторма на море не было: оно оставалось совершенно спокойным. Только шумел прибой, и чем тише и желтее становился вечер, тем более грозным был рев. Женщины и дети беспокоились, но вот в сумерках они разглядели черные челны, танцующие на волнах. Лодки одна за другой неслись на волнах прибоя к берегу: рыбаки возвращались домой. Повсюду зажигали факелы, так как быстро темнело; челны вытягивали на берег, сети и рыбу укрывали.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*