Кэролайн Майтингер - Охота за головами на Соломоновых островах
Наш капитан, несколько смутившись неожиданным проявлением человечности, снова зарычал:
— Теперь вымойте ваши грязные руки и приведите себя в порядок к обеду… Вы похожи на трубочистов.
Не успели мы дойти до лестницы, как до нас донеслось продолжение капитанского рева:
— И потрудитесь надеть чулки! Я не могу позволить на моем пароходе девушкам ходить в полуголом виде…
— Но мы не можем, — отозвались мы, — у нас нет чулок.
И это было правдой: последняя пара чулок безнадежно спустила петли еще две недели назад.
Внизу, у себя в каюте, Маргарет и я продолжили дискуссию по малярийно-хининному вопросу. Сообщение капитана о том, что отравление хинином ведет к потере зубов, было лучшим для меня доводом к прекращению приема хинина. Кроме того, тратя на приступы малярии только часть времени, я успею сделать больше, чем если из-за глотания хинина буду ходить все время с мутной головой. При разнообразии мнений окружающих мы должны решить вопрос сами. И мы пришли к выводу, что должны решить проблему для всех будущих экспедиций, превратив себя в подопытных морских свинок. Маргарет согласилась ежедневно глотать хинин, а я с этим делом покончила.
О результатах вы узнаете в дальнейшем.
Глава третья
Все, что должно было сделать наше путешествие на «Матараме» выгодным: семьдесят с лишком белых пассажиров, самая любезная в мире благожелательность окружающих, добряк шотландец в качестве капитана, портретом которого он один не восхищался, — все это (независимо от упомянутых мною естественных трудностей) практически превратилось в ноль, настолько пассажиры были перепуганы событиями на Малаите.
Начать повествование о событиях можно, лишь познакомив читателя с жителями Малаиты. Мы сами знали их только по книгам, когда, ничего не подозревая, погрузились на борт «Матарама». Такое признание не является выигрышным в рассказе о событиях, едва не превративших в бессмыслицу весь наш замысел путешествия по Меланезии; но, по крайней мере, мы поделимся с читателем скудным запасом знаний, которым владела экспедиция.
Малаитяне, как и прочие обитатели Соломоновых островов, являются меланезийцами, а следовательно, должны были стать моделями для наших зарисовок. Готовясь к экспедиции, мы узнали, что между малаитянами и их соседями со смежных островов существует некоторая разница. Малаитяне более энергичны и подвижны, а потому считаются на островах наилучшими рабочими кокосовых плантаций.
Возможно, что эта разница объясняется отдаленной примесью полинезийской крови.
Остров Малаита расположен в восточной части Соломоновых островов и находится по соседству с правительственной резиденцией, но его внутренние районы остались неисследованными и не контролируются властями. На Малаите проживает от шестидесяти до ста тысяч человек, не считая тех, кто разбросан по плантациям других островов.
Вот все, что нам было известно. Но все прочитанное ни в какой мере не могло сравниться с тем, что мы услышали о малаитянах на второй день нашего путешествия. Всего лишь неделю назад малаитяне горной деревушки Синаранго уничтожили целую группу представителей администрации.
Случай в Синаранго не имел к нам никакого отношения, поскольку деревушка расположена в глубине острова, куда мы не имели нужды, а тем более желания отправиться. Убийство отдельного человека не могло взволновать ни островное начальство, ни белых плантаторов, ни даже редакции южных газет. Одиночные убийства белых людей происходят в Меланезии повсеместно, но вовсе не так часто, как в цивилизованных странах., Массовость совершенного убийства — вот что взбудоражило всех и вся; ничего подобного не происходило на островах южных морей на протяжении многих лет.
Маргарет и я не читали перед отъездом ни одной газеты и узнали о новостях, когда погрузились на «Матарам», а наши драгоценные доллары уже переместились в карман пароходной компании, которая, право же, могла предупредить о происходящем. Когда известия о событиях дошли до редакций газет, то обычно сдержанная австралийская пресса в сильных выражениях писала о «резне», «восстании» и о том, что Соломоновы острова находятся в «состоянии войны».
Между тем острова, к которым мы приближались, видимо, действительно вступили в войну. Австралийский крейсер «Аделаида» направился в район островов, а местные плантаторы в ожидании прихода крейсера организовали волонтерские сухопутные силы. Это объяснялось тем, что здесь не существует постоянных вооруженных сил, а местная полиция по иронии судьбы целиком состоит из малаитян. Немедленно вслед за нами вышел в плавание угольный транспорт, представлявший собой топливную базу «Аделаиды», а на борту нашего «Матарама» находился морской офицер, опоздавший к отплытию крейсера. Присутствие офицера вызывало общие разговоры на тему, что будет делать в районе боев художественная экспедиция. Ответить на это не мог даже всезнающий капитан «Матарама», которому за двадцать пять лет плавания по островам не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией.
На борту «Матарама» царила своеобразная атмосфера, которую мне трудно описать, так как она британского, а не американского происхождения. Создавшееся у нас впечатление в гораздо большей степени объясняется нашими ощущениями, чем фактически услышанным. Там, где мы, американцы, подняли бы шум и бесконечные разговоры, как это мы делали во время собственных и чужих войн, британцы плотно сжали губы над фальшивыми зубами и выжидали. Но и они все время принюхивались, чем пахнет, и слушали все сообщения по радио, а за обеденным столом обменивались краткими комментариями, более похожими на вопросы, после которых наступало выразительное молчание и рассматривание друг друга. Видимо, они не понимали, какой будет дальнейший ход событий.
Возможность восстания малаитян не была для них чем-либо неожиданным. Слухи об этом циркулировали на островах много лет. Для всех было ясно, что одним коротким ударом туземцы могли бы избавиться от европейцев. Малаитяне были разбросаны по островам: они работали домашней прислугой, матросами на моторных и парусных судах. Группами по пятьдесят — восемьдесят человек они трудились на плантациях под наблюдением одного, редко двух белых надсмотрщиков. Плантации расположены далеко одна от другой, иногда на расстоянии двух-трех часов езды на лодке, и эта лодка — единственное средство спасения для белых людей — находилась в руках матросов-малаитян.
Не встретив пока ни одного малаитянина, мы все же поняли, что у них нет никаких оснований любить своих белых хозяев. Рассказанные нам капитаном бесконечные истории об индивидуальных столкновениях, мошенничествах и организованной системе издевательств — все это я проиллюстрирую потом на основании собственного опыта. Энергия и предприимчивость малаитян создавали ряд осложнений и в нормальное время. Сейчас для нас было загадкой, как будут вести себя малаитяне в связи с выступлением их сородичей в Синаранго.
