Евгений Буянов - Стихий безумные удары
Горы поразили нас своей необычайной заснеженностью, в них еще стояло весеннее межсезонье, и столь необычайной пустынностью, которая так не свойственна району Домбая.
С этими местами у меня связаны воспоминания ранней юности, когда в 1967 году я впервые участвовал здесь в плановом походе по туристской путевке. Промежуточный туристский лагерь для групп, совершающих походы между военными турбазами в Пятигорске (район Минеральных Вод) и Кудепсте (под Сочи, на побережье) располагался тогда на лесной поляне левого берега реки Гоначхир – первого правого притока Теберды (ниже ее истока при слиянии рек Домбай-Ульген, Аманауз и Алибек у Домбайской поляны). Здесь стояли несколько армейских шатровых палаток с деревянными коробами-поддонами и узкие дощатые столики с рядами пустых консервных банок из-под сгущенки (которые использовали в качестве кружек за неимением последних). Еду готовили на кострах, а дрова частично подвозили, а частично добывали в лесу). Запомнился звонкий голос девушки-солистки у костра, которая пела известную песню «Улыбка» из «Карнавальной ночи», но перефразированную на туристский лад:
И улыбка, без сомненья
Вдруг разинет вашу пасть,
И хорошее настроение
Не позволит вам упасть!..
Звучали здесь и более «кровавые» мотивы на альпинистский лад:
Ты по карнизу шла, я страховал,
Ты полетела вниз, я прокричал:
Лети же, черт с тобой, лети же черт с тобой,
Ничто не свяжет нас веревочкой одной!
Это, конечно, была «Веревочка» Ю.Визбора, но в интерпретации, которую я нигде больше уже не слышал. Тогда гуляло много перефразировок на мотивы известных песен, ведь на известный мотив очень легко сочинить «новые» стихи, чуть-чуть подправив слова старых на туристский лад. И наша группа тоже сочинила свой «гимн» на слова известной песни:
Бегут, мелькают версты,
Но где ж Домбай-перекресток,
Где ждет меня, где ждет меня моя
Необходимая
Любовь навеки…
В этой песне, так любимой и чуть-чуть перефразированной моим отцом, уже сейчас, когда его нет, я нашел внутренний «секрет», о котором он, видимо, не знал, но чувствовал подсознательно нечто родное. В концовке слова «Необходимая» звучало его имя: Дима Я! Вот так стихотворные строчки вдруг становятся нам очень близкими и родными по причинам, которые заметить и понять не так просто… Что иногда понимаешь спустя много лет… Или еще одна интересная, подтекстная двузначность: любовь не только «необходима», но и так велика, что ее никак «не обойти» («не обходимая»). И все в одном слове! Как много значит в песне правильно подобранное слово!
Первый поход!.. Первый, совсем еще небольшой и несложный! Пожив пару дней в этом лагере с выходом вверх на Муса-Ачетарские озера, мы прошли трехдневным походом по району Домбая, осмотрев Алибекское и Тебердинское ущелья и Бадукские озера. По прекрасной тенистой тропе-аллее в буковом лесу левого берега Теберды наша группа шла стройной походной колонной. В том времени была своя строгая красивость. Да, мы не имели современной цветастой одежды, мы шли в невзрачных «хабэшных» штормовых костюмах, и не в ботинках, а в кедах. Но инструктор сложил группу в дружный коллектив, дал уроки походной дисциплины и правильного поведения в горах, обучил первым премудростям походного быта. Группа путешествовала по путевкам военной турбазы, в ней имелось несколько офицеров, а часть девчат и ребят тоже из офицерских семей, – народ достаточно дисциплинированный, культурный, неприхотливый и легко обучаемый. Мы быстро сработались, научились варить кашу и ходить по склонам с рюкзаком. В конце похода прошли Клухорский перевал и вышли к морю. Шестнадцатилетний мальчишка, я не сразу освоился с рюкзаком, промучился от сожженных на горном солнце плеч, но остался с «диким» внутренним восторгом от полученных впечатлений. От снежных вершин, голубых озер, палитры лугового разнотравья, от чистоты и красоты рек и лесов, скал, ледников и водопадов. От походных костров, песен, ночевок в палатках, от горного дождя и облаков, летящих не только сверху, но и снизу. Все казалось таким новым, удивительным, таинственным и манящим, а горы такими крутыми, высокими и неприступными… И так хотелось все это освоить, понять и пройти.
Водопад у устья реки Хутый (левый приток Теберды).Здесь и родилась она – любовь, – любовь к горам, любовь с первого взгляда. «Необходимая», необъятная. Позже будет много других походов, куда повыше и покруче – до «шестерок», – и по Памиру, и по Тянь-Шаню, и участником и руководителем, но этот поход запомнился и особенно дорог тем, что он был первым, ведь это он открыл глаза на горы, он указал дорогу… Он оставил мечту попасть сюда снова. Спустя 12 лет, пройдя в одиночку Клухорский перевал, я быстро скатился на грузовике по Гоначхиру. Дорога к Северному приюту тогда жила активной жизнью, – по ней туда и сюда сновали машины. Попасть в Домбай с другой стороны, – со стороны перевала Алибек в следующий раз удалось летом 1990-го. Проходя здесь, мы застали поток туристов, табуны экскурсионных автобусов, букет услуг шашлычных, магазинов, канаток и турбаз.
А теперь, в 93-ем – мертвая тишина! За месяц похода встретили лишь четверку альпинистов с КСП Домбая, да бродила внизу еще группа гуляющих из Элисты с турбазы «Горные вершины». И все! Альплагерь стоит необитаемым островом, канатки замерли в неподвижности… На Военно-Сухумской дороге – засохшие ветки деревьев (остатки зимних выбросов дыханием лавин), да нераспаханный завал снежной лавины у Форельного озера («Тунманлы-Кель»). Тишина!.. В ней был лик войны, то тлевшей, то грохотавшей за грядой Большого Кавказа – в Абхазии, на побережье. Такой предстала перед нами Военно-Сухумская дорога. Да, война – это не только грохот взрывов и выстрелы. Где-то она предстает в образе кладбищенской тишины и запустения… Лишь приглушенный шум реки Гоначхир нарушал эту тишину.
Межсезонье и непогода – всегда «гуляют под ручку». Вторая наша остановка на Алибекской хижине затянулась на три дня из-за проливного дождя. Устроились по походным понятиям очень уютно, а время коротали небольшими экскурсиями по окрестностям, за чтением и починкой снаряжения, в дружеских беседах и обсуждениях дальнейшего плана похода. И, конечно, за песнями под гитару долгими вечерами при свече, слыша потрескивание дров в той самой печке, у которой стояли лыжи из «Домбайского вальса». И хотя лыж у нас не было, мы видели, что они там стоят, и будут стоять, пока стоит эта хижина. И Юра Визбор, скромно примостившись в уголке со своей гитарой, тихо подпевает и подсказывает нам слова своих песен, временами бросая проникновенный взгляд в лучи огня, в глубины глаз и душ, на эти стены… А на стене висит чудесный план эвакуации на случай пожара, и в нем четко указано, что спасаться можно почти во все стороны через многочисленные окна и через дверь. Правда, забыли указать на этом плане дымоход, но ведь через него не всякий пролезет…
![Аллэин Флаер - Веревки и цепи. Часть первая - Веревки. [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
