Андрей Троицкий - По Америке и Канаде с русской красавицей
Мы прервали долгий разговор с Колбертом. Спустились в ресторан и пообедали.
– Не умеешь ты проигрывать, – сказала Рита.
– Не в этом дело. Просто не первый год знаком с американским литературным рынком, но не могу понять: что по их понятиям хорошо, а что плохо. Русские издательства оптом скупают и публикуют западных авторов. Мы все берем, без разбора. Самые унылые, слабые, поверхностные вещи. Кажется, на Западе не осталось ни одного писателя, второстепенного, давно забытого, невостребованного, которого бы не издали у нас. Вытащим из небытия какого-нибудь заплесневелого графомана, скажем, что он моден у них – и будут покупать в России. А мы и рады: носимся с иностранными графоманами… Как с писаной торбой. Будто своих мало. И еще какому-нибудь бездарю литературную премию дадим, – даже посмертно. Есть и такой пример. Из жизни, не из области абстрактного юмора.
– Просто в Америке мало читают. До русской литературы у людей руки не доходят.
Я ответил, что Рита заблуждается. Мнение, что в Америке количество книг в доме равно количеству комнат, – хоть и расхожее, но ошибочное, очень далекое от правды. Читают не меньше, чем у нас. Тем не менее книжный рынок не на подъеме.
Во время финансового кризиса обанкротилась крупнейшая сеть книжных магазинов "Borders". Это были неповторимые магазины с широчайшим ассортиментом. Люди приходили туда на целый день семьями, с детьми, с женами. Сидели в просторных холлах, в креслах, на диванах, читали, пили кофе. Это была даже не сеть магазинов, – читательский клуб по интересам. Государство должно было оказать финансовую помощь "Borders", ведь вопрос жить или умереть крупнейшей книжной сети, – не коммерческий. Это государственная политика в области просвещения и образования. Но государство устранилось. Очень жаль…
Осталась другая сеть "Barnes and Noble". И в магазинах полно покупателей. Хотя объемы продаж бумажных книг снизились, растут продажи электронных книг. Кстати, цена их не ниже цены книги бумажной. Люди охотно выкладывают деньги, – здесь нельзя зайти в интернет и скачать книгу задаром, – это незаконно. Права авторов и издателей государство все-таки защищает. И литераторы не в обиде, гонорары за бумажные книги это 10 – 15 %, а за электронную все 50 %. Так что, книгу хоронить пока рано.
– И наших авторов покупают на Западе…
– Кого? Толстого, Пушкина, Тургенева, Достоевского. А современники задаром не нужны. Ну, есть пять-шесть имен, изданных на периферии западного мира, – и все. И вот вопрос: почему так? Даже в советское время был большой перечень русских авторов, издававшихся здесь. А сейчас – пустота. Игра идет в одни ворота, – и мы проигрываем с разгромным счетом.
– Пока Александр Сергеевич за нас отдувается. Один за всех.
– Вот именно… Или наша литература настолько деградировала, что уже не может вынести никакой конкуренции? Чего ждут на Западе от нас, или уж ничего хорошего не ждут? Может быть, дело не в качестве литературы. Может быть, пропасть русского и западного сознания так велика, что не судьба понять друг друга, поэтому нет к нам интереса. Для меня сие – тайна.
Но Рита слушала мои жалобы в пол-уха, она наслаждалась своим триумфом. И я не стал развивать грустную тему.
* * *Мы вернулись в номер и завели с Колбертом разговор о Ритиной повести. И снова я спорил, – но на этот раз взял роль адвокаты Риты, но не из духа противоречия. Повесть «Не уходи, родной» искренне понравилась.
Это рассказ о том, как некая Вера, молодая образованная женщина из обеспеченной семьи, полюбила человека рабочей профессии, странного и противоречивого парня. Эта любовь, самозабвенная и одновременно какая-то болезненная, для нее – словно наказание без вины. С одной стороны, Вера не видит перспектив в жизни с Ильей, часто его не понимает, даже тяготится этой связью. С другой стороны, душевно к нему привязана, не может его оставить.
У Ричарда было противоположное мнение. Он сразу вынес приговор, – плохо, но начал разговор не с главного, а с второстепенных мелочей. Но именно эти мелочи, громоздившиеся одна на другую, их избыток, в конце концов набрали большой вес и решили судьбу повести.
– Вот вы пишете: "От Ильи пахло так, будто в кармане он носил дохлую мышь, все время хотелось отойти в сторону или отвернуться". А почему от него плохо пахло?
– Как ты помнишь, Илья монтажник. Собирает небольшие котельные. Которые работают на мазуте или угле. Грязь, солярка, угольная пыль… Этот запах просто въедается в человека.
– Наверное, Илье надо чаще мыться. Не понимаю, почему он такой грязнуля.
– Это легко переделать.
– Илья не вызывает положительных эмоций. Высокий, с узкими неразвитыми плечами, астеник. Глаза, как вы пишете, "глаза навыкате, тусклые, будто сделаны из бутылочного стекла".
– Он работает допоздна, нет времени думать о своей внешности…
– Он обязан посещать тренажерный зал. И курить ему надо немедленно бросить. Зубы он уже испортил. Теперь хочет умереть от рака легких?
– Он бросит, – пообещал я за Илью. – К концу книги.
– А почему он совсем не заботится о здоровье? У Ильи варикозное расширение вен на ногах. Вот тут место, я прочитаю: "Проклятые вены, – сказал Илья, снимая штаны. – Когда-нибудь они меня доконают". И дальше на другой странице: "Чертовы вены, – Илья стянул штаны и стал смотреть на ноги. – И что с ними делать? Скоро, скоро они меня угробят". Вот дальше место: "Илья, приспустив штаны, сидел на стуле и разглядывал хитросплетения набухших вен. "Только посмотри на это, – сказал он. – Они меня убивают, эти проклятые вены. Да, скоро понесете меня на погост". И так далее. Он все время жалуется, но к врачу почему-то не идет.
– Господи… Да в России ходи к врачам или не ходи, – разницы мало. Больных непрерывный поток, – на каждого десять минут приема. Врачу и жалобы выслушать некогда, не то что вылечить человека.
– Тогда надо так и написать: Илья не идет к врачу, потому что русские врачи не лечат. И объяснить почему они не хотят исполнять профессиональные обязанности. А если так: почему этих врачей с работы не увольняют? Зачем они нужны?
– Если их уволить, даже жалобы будет некому выслушать.
– Да, Россия загадочная страна, – Колберт вздохнул. – Но теперь, прочитав повесть, я понимаю, почему век мужчины у вас так короток. Ну ладно… Илья каждый вечер пьет пиво. От этого, вы сами пишете: "Лицо у него бледное, одутловатое". Ему немедленно, пока алкоголизм не взял за горло, пока страшная болезнь не сожрала тело и душу, – надо вступить в общество анонимных алкоголиков. И каждый день ходить на собрания. Другого выхода нет.
– В России Общество анонимных алкоголиков не слишком популярно.
