Джон Хант - Восхождение на Эверест
Да Намгьял приносит из кухни тарелки с горячей овсяной кашей. Внутри палатки в невероятном беспорядке были разбросаны ящики, рюкзаки, газеты и банки с консервами. Среди этого хаоса на надувных матрацах нежатся в своих спальных мешках «коренные» жители палатки. С завтраком не торопятся, так как находится достаточно тем для разговоров о предстоящих в этот день событиях. Поглощая очередную порцию бекона, а может быть, яиц или жареного мяса, мы высказываем предположения о том, когда прибудет следующая почта; произошли изменения в списке снаряжения, предназначенного для Южной седловины, в связи с чем придется включить еще одного шерпа в группу, сформированную для подъема на седловину; необходимо передать важную радиограмму в Базовый лагерь: сколько «штурмовых» ящиков и ящиков «компо» еще находятся внизу? Это жизненный для наших планов вопрос, и может случиться, что нам придется съесть значительную часть штурмовых запасов здесь, в Передовом базовом лагере, – очень неприятная перспектива; кто-то пишет записку, чтобы попытаться передать сообщение Джемсу Моррису, находящемуся в Базовом лагере.
В это время Чарльз Эванс сидит на ящике из-под продуктов у входа в палатку, разглядывая в бинокль склоны над нами. «Как они взбираются сейчас, Чарльз?» – «Прямо над лагерем VII. Подымаются не очень быстро… Только что увидел группу Бурдиллона, вышедшую вверх по склону из лагеря V».
Постепенно большинство из нас расходится. Джордж Бенд отправляется к Тенсингу поговорить о шерпах, которые должны выйти с ним этим вечером в лагерь V для дальнейшего следования в лагерь VII со штурмовыми грузами. Это должны быть те самые люди, которые отобраны для штурма. Грег, Эд Хиллари и я тоже собираемся выходить с грузами для лагеря V, и нам надо еще поделить эти грузы между собой. Обе группы выйдут поздно, лишь во второй половине дня, так как сейчас уже нестерпимо жарко. Из цилиндрического входа палатки торчит пара ботинок, выдавая присутствие Уилфрида Нойса, пишущего, лежа на спальном мешке. Несколько клушиц – красноногих горных галок – и одинокий ворон разгуливают по снегу вокруг лагеря, выискивая объедки.
Так проходит время до полдника, когда все снова встречаются в большой палатке. Подается суп, вслед за ним – холодная колбаса салями, огромный круг сыра чеддер (большая роскошь здесь), банка масла, пачка швейцарского хрупкого печенья из пеклеванной муки и наши собственные овсяные галеты. Все это запивается по выбору кофе или лимонадом из наших штурмовых пайков. Снова наблюдаем за Джорджем Лоу и Майклом Уордом. Они снова присели, на этот раз совсем немного не доходя до начала ледника Лходзе – поистине мучительно близко. Удастся ли им продвинуться дальше? Немного погодя с замиранием сердца вижу, что они начинают спуск. Между тем показывается Том Бурдиллон с шестью шерпами, они пересекают последний крутой ледяной обрыв под лагерем VII и вскоре исчезают за сераком – очередные 90 кг груза продвинуты на полпути по стене.
В 4 часа – чай с джемом и бисквитами; возможно, нам дадут и ломтик прекрасного фруктового кекса из запасов «компо». Затем две группы собираются выходить, связываются, взваливают на плечи груз, подготовленный еще с полудня, и, огибая край нашей котловины, попадая в плоскую впадину ледника, по которой на слепящей поверхности снега на несколько сот метров тянется как бы проведенная карандашом четкая линия тропы. Том Стобарт производит киносъемку с небольшой возвышенности над лагерем. Он снимает несколько кадров и готовится к тому, чтобы присоединиться к нам и пойти вверх по цирку. Все еще жарко, и большие облака, образовавшиеся внизу по долине у выхода в цирк, начинают отступать. Подымается ветер, взвеивающий рыхлый снег над гребнем седловины. Ледовые отвесы Нупдзе находятся в глубокой тени, и уже недалеко то время, когда солнце скроется от нас за Пумори. Обе группы уже не видны на стене.
Несколько позднее, когда тень уже стала наползать на цирк к нашим палаткам, является Том Бурдиллон со своей группой шерпов. Он устал, но явно доволен тем, что достиг высоты 7300 м. без кислорода. «Ветер там ужасный», – отвечает он на наши вопросы о том, что сделано за сегодня группой, работавшей на стене Лходзе.
С заходом солнца немедленно наступает резкое похолодание. Забросив грузы в лагерь V и возвратившись оттуда, участники нашей группы сразу же расходятся по палаткам, надевают пуховые свитеры и ждут ужина. В главной палатке кто-то включает радио: «Говорит общая заокеанская служба Британской радиовещательной компании. Передаем прогноз погоды для Эверестской экспедиции на ближайшие 24 часа начиная с 12 час. 00 мин. среднего гринвичского или 17 час. 30 мин. стандартного индийского времени… Ожидается сплошная облачность, временами грозы, сопровождаемые снегопадами, от умеренных до сильных… Ветер в свободной атмосфере на высоте 8850 м. над уровнем моря преимущественно западный со скоростью 30—35 узлов (от 15 до 18 м. в секунду); температура в свободной атмосфере на той же высоте ожидается от —16° до —12° Фаренгейта (от —26,5° до —24,5° Цельсия)». Наступает время почитать или пописать, закутавшись потеплее в спальный мешок, пока кто-нибудь не крикнет: «Ужинать!» Уже темнеет, но главная палатка великолепно освещена бутановой газовой лампой. «Коренные жители» палатки ужинают, не вылезая из спальных мешков; пришедшие рассаживаются на ящиках вокруг наскоро сооруженного стола. Мы закрываем вход в палатку, так как даже в пуховой одежде холодно. На ужин подается кружка супа, консервированное мясо и паштет из почек; каждый ест чем-нибудь одним – ложкой, вилкой или ножом, так как большая часть наших столовых приборов растеряна. Ужин заканчивается фруктовым кексом и кофе.
Фото 33. Безымянный пик к югу от Эвереста (телефотография)
После ужина завязывается интересный разговор. Запас рассказов о приключениях у Тома Стобарта, повидимому, все еще неистощим. Однако большинство пришельцев сразу же после ужина ускользают из палатки, чтобы отогреться в своих спальных мешках. Я иду в палатку Тхондупа и прошу свечу. Тхондуп обладает удивительной способностью иметь в запасе те вещи, которых почему-то не хватает. Поставив свечу на небольшую картонную коробку из-под кислородной маски, я зажигаю ее и открываю свой дневник. Авторучка замерзла и не пишет; для того чтобы чернила оттаяли, приходится каждые несколько секунд нагревать ручку над пламенем. Сначала я засовываю руки в мешок и согреваю их, затем ложусь поудобнее, опираясь на локоть, и начинаю писать. «18.5. Сегодня был примечательный день в истории экспедиции… Мы полностью развернули Передовой базовый лагерь… Тхондуп, наш главный повар, здесь; значит, все мы обеспечены вкусной пищей…» Закрыв дневник, я принимаю снотворную таблетку, задуваю свечу и укутываюсь на ночь. Еще один Эверестский день прошел. Сколько еще пройдет таких дней, до того как мы покончим с этой вершиной?
