Владимир Мальцев - Пещера мечты. Пещера судьбы
Не думаю, чтобы пещеры Кугитанга когда-либо еще видели такие темпы поисково-спасательных работ. Ребят спасло (не от отсидки в запертой пещере, а от нашей обиды за подведенного Елдаша) только то, что они были совсем чайниками, но чайниками изобретательными. Тоже студенты, причем из МГУ. Не зная пещеры и не имея карт, они решили маркировать пройденный путь не пошлыми бумажками и веревочками, которых там и так полно, а предметами собственного туалета и экипировки — тут пенка, дальше штаны, еще дальше — свитер… Когда шмотки закончились, они стали базировать на перекрестках своих женщин, уже практически раздетых. Процесс поиска, сопровождаемый сбором шмотья и женщин, вполне примирил нас с действительностью, но времени прошло все-таки немало. Поминутно рассчитанный обратный маршрут рушился. Настал день, наверху жара. Пятнадцать километров по утренней прохладе и по жаре — как говорят в Одессе, две большие разницы. Более того, на шоссе мы вышли только ко времени обеденного затишья, когда хрен какой транспорт поймаешь.
А Елдаша мы спасали так. Уже в Гаурдаке, по дороге от автостанции к гостинице, ситуация смоделировалась. Вероятнее всего, Ташев спросил Елдаша о ключе. Тот наверняка заявил, что забыл его дома, пошел за ним домой, и там и отсиживается. Где у него дом, мы не знаем, а спросить можно только в КГРЭ, куда соваться не след. Ибо нас там заведомо изолируют, а за Елдашом пошлют. В гостинице до передачи Елдашу ключа тоже появляться не стоит — она ведомственная, принадлежит КГРЭ, и Ташеву о нашем появлении немедленно доложат. Выход один — возрадовавшись, что Гришу мы никому кроме Елдаша не показывали, отправить его в КГРЭ за адресом Елдаша, после чего сразу к нему домой, а нам со Славой двигаться по маршруту базар (35 минут) — гостиница (15 минут) — КГРЭ неторопливым шагом. По дороге мы должны были увидеть Гришу напротив условленного магазина, что означало бы выполнение его части задания. Но — не подходить к нему, пока Ташевскую агентуру не деактивируют. Операция прошла блестяще и модель совпала с реальностью вплоть до мелочей.
И пусть теперь говорят о непредсказуемости Востока.
VERY BLYATIFUL
У людей не хватает воображения. Они только повторяют, что им скажешь.
Сент-ЭкзюпериВынесенная в заглавие идиома органично соединяет английское «very beautiful» (очень красиво) с несколько менее цензурным русским выражением совершенно обратного значения, чрезвычайно точно отражая суть взаимоотношений кап-кутанских спелеологов со всевозможными пещерными красивостями. А взаимоотношения эти весьма неоднозначны. Главным образом в зависимости от того, происходит ли созерцание некоторой конкретно взятой красивости или производится попытка просочиться мимо этой красивости не сломав ее. Особенно — если оных красивостей много, и они со всех сторон начинают цепляться за волосы и одежду.
Любование пещерными красотами среди спелеологов сильно отличается от подобного занятия у попадающих в пещеру не-спелеологов (например, у экскурсантов) примерно так же, как отличается японская концепция любования природой от европейской. Не следует путать с «японским туризмом» в Европе. Бег с фотоаппаратом между заранее намеченными точками отнюдь не есть японская традиция созерцания природы. Турист на коммерческом маршруте в пещере вынужден вести себя именно так — осматривая все на ходу, в лучшем случае на трехминутной остановке, заполненной трепом экскурсовода. А так нельзя. Совершенство убранства подземных дворцов невозможно постичь без длительного молчаливого созерцания, не совместимого ни с какими рассказами и ни с каким передвижением.
Фантазия природы неисчерпаема совершенно, и особенно ярко это воплощается именно в убранстве пещер. Действительно красивый зал, даже скромных размеров, декорирован так, что на всех уровнях его организации, от общей панорамы и до единичных кристаллов размером в сантиметры и миллиметры, есть свои шедевры. В Кап-Кутане все это возведено в энную степень по сравнению с «обычной» пещерой. В любом из красивых залов, лежащих на моих стандартных маршрутах, я даже на двадцатый или сороковой раз всегда нахожу для себя что-то новое и долго удивляюсь, как я мог не замечать раньше самого прекрасного уголка или куста кристаллов. Вероятно, это связано с тем, что у человека просто некоторый порог эмоционального восприятия, за которым чувства просто отключаются до следующего посещения.
Кстати о японцах, а заодно и о прочих восточных народах. Совершенно не понимаю почему, но народы, возведшие созерцание творений природы в культ и даже отчасти обожествляющие их, красотами подземных дворцов, как правило, не интересуются, подходя к пещерам в основном весьма утилитарно. Это совершеннейший парадокс. В подземном мире органично сочетаются до полного слияния как богатство и индивидуальность форм живой природы (многие минеральные формации развиваются просто по тем же закономерностям, что растительный мир), так и строгость и совершенство форм природы неживой. Каким образом народ, одновременно понимающий красоту Фудзиямы и красоту вишневой ветки, может этого не понимать и не воспринимать — загадка. Тем не менее, спелеология — практически исключительная прерогатива европейцев и американцев европейского происхождения, и исключения здесь весьма редки.
Естественно, среди европейцев тоже далеко не общепринято понимание истинной красоты пещер. Для того чтобы ее понять и принять, нужно уметь мыслить немного «по-японски». Всякие общепринятые среди экскурсоводов коммерческих пещер извращения со сравнениями — обратите внимание, этот сталактит похож на бегемота, а этот на колбасу (я, естественно, утрирую, но совсем немного) — абсолютно несовместимы с этим образом мышления. Каменный цветок красив не потому, что похож на что-либо более обыденное. Он красив сам по себе, и только поняв это, можно увидеть в нем красоту, а не курьез. Это же несоответствие порождает и вторую крайность — когда красивости начинают преподноситься экскурсантам как чрезвычайно интересные научные объекты. В большинстве случаев они, конечно, таковыми и являются, но главное далеко не в этом.
* * *Отдав много сил и лет изучению минералогии пещерных красивостей, я осмелюсь изложить свое понимание этой дилеммы. Я любуюсь пещерными натеками, потому что они красивы. Но не потому, что они мне интересны. Я их изучаю, потому что они мне интересны. Но не потому, что они красивы. И по возможности я никогда не совмещаю эти два занятия.
Пещера — это не объект, а особый мир, и как это положено миру, красота пещеры отнюдь не заключается только в декоре (например, натеках). Сами формы подземных объемов тоже зачастую являются шедеврами, во многом предвосхищающими самые различные архитектурные стили. Не менее интересна вода. К сожалению, в Кап-Кутане совершенно отсутствуют подземные реки и водопады, составляющие значительную часть красоты многих и многих пещер. Прозрачности пещерных вод могут позавидовать не только горные ручьи, но и океанские глубины. Ручьи, оформленные каменными плотинами (гурами), по которым сотнями каскадиков стекает вода, являются для пещер нормой, а при обнаружении подобных на поверхности земли (в долинах гейзеров) начинается прямо-таки туристический фурор. Несмотря на то, что вода в гейзерах грязная и вонючая.
