Жюль Верн - Дети капитана Гранта
— Дальше?
— Через Индийский океан…
— Дальше?
— Через остров святого Петра в Амстердамском архипелаге…
— Продолжайте!
— Проходит по Австралии, пересекая провинцию Виктория…
— Понимаю.
— И по выходе из Австралии…
Эта последняя фраза осталась незаконченной. Неужели географ колебался? Неужели учёный не знал? Нет, не в этом было дело: страшный крик донёсся с верхушки дерева. Гленарван и его спутники побледнели и переглянулись. Что случилось? Какая-нибудь новая катастрофа? Несчастный Паганель оступился и упал? Вильсон и Мюльреди хотели уже броситься к нему на помощь, когда показалось длинное тело. Паганель падал с ветки на ветку, не успевая уцепиться за них. Жив ли он? Это было неизвестно. Учёный был уже у самой воды, когда сильная рука майора поймала его за фалду пиджака и втащила на дерево.
— Спасибо, Мак-Набс! — сказал Паганель.
— Что с вами случилось? — спросил майор. — Опять ваша вечная рассеянность?
— Да, да… — пробормотал Паганель сдавленным от волнения голосом. — Да, да… Чудовищная рассеянность, недопустимая!
— В чём?
— Мы ошиблись! Мы снова ошиблись! Мы всё время ошибались!
— Да говорите же, в чём дело, чёрт побери!
— Гленарван, майор, Роберт, друзья мои! — вскричал Паганель. — Мы искали капитана Гранта там, где его нет!
— Что вы говорите? — воскликнул Гленарван.
— Не только там, где его нет, но там, где его никогда и не было! — добавил Паганель.
Глава двадцать четвёртая
Птичий образ жизни продолжается
Это неожиданное заявление поразило всех присутствующих. Что хотел оказать этим географ? Неужели он потерял рассудок? Однако Паганель говорил с такой уверенностью, что все взгляды обратились к Гленарвану — ведь слова географа были прямым ответом на поставленный им вопрос. Между тем Паганель, совладав со своим волнением, снова заговорил.
— Да, да! — убеждённо сказал он. — Мы заблуждались!.. Мы прочли в документе то, что там никогда не было написано!
— Расскажите подробней, Паганель, — сказал майор, — и не волнуйтесь так.
— Это всё очень просто, майор, — ответил учёный. — Так же, как и все вы, я ошибался. Так же, как и все вы, я неправильно толковал текст документа. Но минуту тому назад, когда я сидел на верхушке дерева и, отвечая на ваши вопросы, произнёс слово «Австралия», словно молния мелькнула в моём мозгу, и мне всё стало ясно.
— Как? — вскричал Гленарван. — Вы хотите сказать, что Гарри Грант…
— Я утверждаю, — прервал его Паганель, — что слово «austral» французского документа не означает южный, как мы думали до сих пор; это только корень слова «Australie» — Австралия.
— Как странно! — сказал майор.
— Странно? — повторил Гленарван. — Нисколько не странно, а просто невозможно!
— Невозможно? — вскричал Паганель. — Этого слова нет у французов.
— Следовательно, вы пытаетесь утверждать, — добавил Гленарван тоном величайшего недоверия, — что из документа вытекает, будто «Британия» потерпела крушение у берегов Австралии?
— Я уверен в этом! — ответил Паганель.
— Честное слово, Паганель, мне странно слышать это утверждение из уст секретаря Географического общества!
— Почему? — спросил Паганель, задетый за живое.
— Потому что, если бы речь шла об Австралии, с чего бы это капитан Грант стал жаловаться на жестокость индейцев? Это совершеннейшая чепуха!
Но Паганеля нисколько не сразил этот аргумент. Очевидно, он ждал этого возражения и был готов отпарировать его.
— Не спешите торжествовать, дорогой Гленарван, — сказал он, — я сейчас положу вас на обе лопатки, как говорят у нас во Франции. Никогда ещё француз не одерживал такой решительной победы над англичанином, какую я сейчас одержу над вами! Это будет наш реванш за проигранные битвы при Креси и Азенкуре![49]
— Ничего не имею против, Паганель! Побейте меня.
— Так слушайте же! В документе, написанном капитаном Грантом, об индейцах сказано не больше, чем о Патагонии! Неполное слово «indi» значит не «indiens» — индейцы, а «indigènes» — туземцы! Надеюсь, вы допускаете, что в Австралии живут туземцы?
Гленарван пристально посмотрел на Паганеля, действительно сражённый этим доводом.
— Браво, Паганель! — сказал майор.
— Теперь вы принимаете моё толкование, дорогой сэр?
— Да, — ответил Гленарван, — но при условии, если вы мне докажете, что слоги «гони» не являются частью слова «Патагония».
— Чёрт побери! Конечно, там и звука нет о Патагонии! — вскричал Паганель. — Читайте это слово, как вам будет угодно, но только не Патагония.
— Например?
— Космогония, теогония, агония.
— Агония! — повторил майор.
— Мне это безразлично, — продолжал Паганель. — Это слозо не имеет никакого значения. Я не пытался даже догадаться, что оно означает. Главное вот что: «austral» означает «Australie»! Нужно было быть слепым, чтобы с самого начала это не бросилось в глаза! Если бы я сам нашёл документ, если бы ваше толкование не загипнотизировало меня, я бы никогда не сделал такой грубой ошибки!
На этот раз все были согласны с Паганелем. Продолжительные крики «ура» и аплодисменты покрыли последние слова учёного. Особенно усердно аплодировали Паганелю майор и Роберт, осчастливленный тем, что снова появилась надежда найти отца. Гленарван готов уже был сдаться.
— Последнее замечание, дорогой Паганель, — сказал он, — и если вы ответите на него, мне придётся сдать позиции.
— Пожалуйста, говорите.
— Как вы теперь по-новому расшифровываете документ в целом?
— Нет ничего проще. Вот документ. — И Паганель вынул из кармана драгоценные бумажки, которые он напряжённо изучал в течение последних дней.
Глубокая тишина воцарилась в то время, как учёный собирался с мыслями, прежде чем ответить. Наконец он, водя пальцем по оборванным строкам, уверенным голосом прочитал следующее:
— «7 июня 1862 года трёхмачтовое судно “Британия” из Глазго потерпело крушение после…» — поставим здесь: «двух-трёх дней» или, если хотите, «долгой агонии» — это совершенно несущественно, — «у берегов Австралии. Направляясь к берегу, два матроса и капитан Грант попытаются высадиться» — или, «направившись к берегу, высадились» — «на континент, где они попадут» — или «попали» — «в плен к жестоким туземцам. Они бросили этот документ…» и так далее, и так далее. Ясно?
