Генри Мортон - От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии
Гордость Галлиполи — греческий фонтан, почти изъеденный временем. Эта архитектурная разновидность известна как нимфаум. Такие фонтаны были популярны в эллинистические времена. Женские и мужские скульптуры иллюстрируют какой-то греческий миф. Подозреваю, что пуританские молотки оказали поддержку Времени, однако полным успехом эта попытка не увенчалась: скрыть некоторые детали так и не удалось. Красота Галлиполи бросается в глаза и днем, но при лунном свете ты словно покидаешь реальность. Галлиполи превращается в зачарованный вечный город, тишину которого нарушает лишь ропот темного моря. Греки, должно быть, таким его и видели — kalli-polis — красивый город.
7По пути в Таранто я сделал остановку в городке Копертино, который, как помнят читатели книги Нормана Дугласа «Старая Калабрия», был местом рождения Иосифа, летающего святого. Остановившись, я засмотрелся на девушек, наливающих в кувшины греческой формы воду из городского фонтана. Напротив фонтана стояла симпатичная статуя святого Иосифа во францисканском облачении. Он раскинул руки, собираясь взлететь.
Иосиф родился в 1603 году. Его отец, плотник, умер еще до его рождения, оставив мать Иосифа без средств к существованию. Будущий святой родился в хлеву. Уже в раннем возрасте Иосиф был способен к левитации. Он мог подняться в воздух и летать либо внутри церкви, либо на открытом воздухе. Большинство из нас, особенно в детстве, помнят о полетах во сне. Психологи утверждают, что это — память о жизни на деревьях во времена обезьяньего прошлого, но Иосиф и в самом деле мог совершать такие полеты наяву. Людям, которые видели эти полеты, не верили.
Копертино оказался удивительно тихим и малолюдным городком. Я не мог понять, почему итальянский путеводитель назвал его simpatica cittadina.[32] Мне так не показалось. Я нашел церковь Святого Иосифа, построенную в 1754 году, через девяносто лет после его смерти и за несколько лет до того, как его канонизировали. Всего в нескольких шагах оттуда я увидел жалкий беленый домик без окон. На его открытой двери написано «Casa Paterna».[33] Я вошел внутрь и мне пришлось подождать, пока зрение не приспособилось. Единственный скудный свет исходил из нескольких свечных огарков, стоявших на грубом деревянном чурбаке. Я заметил надпись, которая сообщала, что в 1603 году здесь родился святой Иосиф. В стеклянной витрине висело его коричневое одеяние. Необычная для итальянцев вещь — сохранить место рождения святого в первоначальном виде. Можно не сомневаться: отсутствие денег объясняет то, что его со временем не украсили драгоценным мрамором.
Священник в церкви открыл ящик стола в ризнице.
— Он похоронен в соборе в Осимо, это недалеко от Лорето. Там он и умер, но у нас есть его сердце. Взгляните, вот здесь, под алтарем. Его к нам привезли в 1953 году.
Изучая жизнь и полеты Иосифа, Норман Дуглас опирался на биографию, которую в 1853 году написал Джузеппе Монтанари. Эта работа цитировалась в сборнике, который я купил в церкви. Моя книжка была издана столетием позже. Ни один автор не делает попытки скрыть факт, что Иосиф был человеком, которого в наши дни называют умственно отсталым, дефективным и, если выразиться помягче, инфантильным. Когда святой впадал в экстатическое состояние, вызванное литургией или медитацией, то он, издав звук, который, по описанию, соответствовал «громкому восклицанию», а иногда и «раскату грома», взмывал в воздух и целеустремленно двигался к какому-то недоступному изображению или иконе Богоматери. У меня создалось впечатление, что его полеты были опасными и раздражающими. Во многих случаях начальство резко приказывало ему вернуться на землю, словно он был гиперактивной домашней птицей.
Если бы эти полеты ограничивались неизвестными церквями в отдаленных местах страны, то наверняка сказали бы, что разговоры о преодолении земного притяжения преувеличены, однако Иосиф летал и в Риме, и в Неаполе, и в других городах на глазах у известной культурной публики, включая понтифика Урбана VIII. Изумление, которое он вызывал, было чрезвычайным. Во всяком случае, один человек из избранной аудитории упал в обморок от страха, когда Иосиф пролетал над его головой.
Иногда он брал с собой в полеты друга. Когда происходила церемония пострижения в монахини, Иосиф бывал так взволнован красотой обряда, что подбегал к священнику, брал его за руку и взлетал вместе с ним к потолку. В другой раз он прижал к себе духовника монастыря. Держась за руки, они поднялись над землей и стали стремительно над ней кружиться. Самый замечательный полет состоялся в Ассизи, когда он, как всегда, громко вскрикнув, схватил за волосы одержимого по имени Бальтазар и поднял с собой в воздух к огромному восхищению зрителей. Когда они снова опустились на землю, Бальтазар сознался, что излечился от серьезной нервной болезни.
В 1645 году гранд-адмирал Кастилии, которого только что назначили испанским послом в Ватикан, прослышал о святости Иосифа и вместе с женой специально поехал посмотреть на него в Ассизи. Он долго беседовал со святым в его келье и сказал жене: «Я только что встретил еще одного святого Франциска». Она попросила отца настоятеля, чтобы тот пригласил святого в церковь, и она бы тоже на него взглянула. К Иосифу послали гонца. Как только Иосиф вошел в церковь, сразу же устремил взор на статую Мадонны над алтарем и, издав пронзительный крик, пронесся над головами присутствующих, после чего обнял статую. Жена адмирала упала в обморок.
Современники находили в Иосифе поразительное сходство со святым Франциском. Как и его великий предшественник, он называл свое тело «братом Ослом» и говорил о связи животных и растений, но в его жизни не было святой Клары, пока в 1650 году он не встретил принцессу Марию Савойскую, глубоко религиозную женщину и члена францисканского ордена. Говорят, что их свидание оказалось встречей душ-близнецов. Она осталась жить в Перудже, неподалеку от Иосифа. Среди других экзальтированных друзей Иосифа были принц Казимир, ставший королем Польши (он много лет поддерживал переписку со святым), а также принц Леопольд Тосканский. Фридрих, герцог Брауншвейгский, после того как увидел один из полетов Иосифа, отрекся от лютеранства и стал ревностным католиком. К концу жизни святого слава Иосифа стала так велика, что приходилось запирать его, чтобы спасти от внимания поклонников и любопытства зевак. Хотя силы его слабели, он все же совершил короткий полет за день до смерти. На смертном одре Иосиф прошептал: «Ослик начал карабкаться в гору; ослик не может пойти дальше, он хочет сбросить свою шкуру». Иосифу было шестьдесят лет. Похоронили его в соборе Осимо и через четыре года канонизировали.
