Жюль Верн - Завещание чудака
Из Кливленда я отправился в Уоррен, важный центр штата Огайо, богатый нефтяными источниками. Его и слепой узнает, если у него есть нос, — так силен этот омерзительный запах. Кажется, достаточно чиркнуть спичкой, чтобы вспыхнул весь окружающий воздух. И что за страна! На всех равнинах, сколько ни охватит взор, вы ничего не видите, кроме нефтяных вышек! То же самое по склонам холмов и по берегам ручьев — повсюду одни только колоссальные лампы, высотой от тридцати до сорока футов!
Да, мамочка, эту страну не сравнить ни с поэтическими прериями Дальнего Запада, ни с дикими долинами штата Вайоминг, ни с отдаленными очертаниями Скалистых гор, ни с глубокими горизонтами озер и океанов! Красоты промышленности — это хорошо, красоты художественные — лучше, красоты же природы несравненны.
Но не будем уклоняться от нашего путешествия. После Уоррена, следуя вдоль Ринг-Ривер и переехав границу штата Огайо, мы попали в Пенсильванию, в город Питтсбург на реке Огайо, а затем в соседний с ним город Аллегани — Железный город или Дымный город, как его называют, и это несмотря на несметное количество подземных труб, тянущихся на несколько тысяч миль, по которым перегоняется природный газ. И до чего же там грязно!.. В несколько минут ваши руки и лицо становятся совсем черными, как у негра!.. О, мои светлые и чистые города Канзаса! Вечером оставил на окне немного воды в стакане, и наутро она превратилась в чернила! Сейчас пишу тебе этой химической смесью, мамочка!
Прочел недавно в журнале, что очередной тираж в пользу Уррикана отсылает вечно бушующего коммодора в штат Висконсин. К несчастью, при следующем тираже, даже если коммодор получит двенадцать очков, да еще продублируют их, он все равно не попадет в пятьдесят вторую клетку, где страдает молодая заключенная…
Итак, я продолжал спускаться на юго-восток: ни единого кусочка природы, не тронутой рукой человека! Правда, в Иллинойсе и в Канаде можно встретить такую же картину. Настанет день, когда деревья будут из металла, луга — из войлока, а морские побережья — из металлических опилок!.. Это «прогресс».
Тем не менее я провел несколько приятных часов, бродя вдоль хребта Аллеганских гор. Эта горная цепь очень живописна, капризна, местами дика и покрыта, точно щетиной, темными рощами хвойных деревьев. Крутые склоны, глубокие ущелья, извилистые долины, бурные потоки, которых промышленность еще не заставила работать, текут на полной свободе, образуя шумные водопады.
Потом мы проехали маленький уголок штата Мэриленд, который орошается верхним течением Потомака, и достигли Камберленда, города, имеющего более важное значение, чем столица штата, скромный Аннаполис. Район здесь более земледельческий, чем фабричный, поэтому есть на чем отдохнуть глазам.
Вот мы уже и в Западной Виргинии, откуда, — можешь быть спокойна, мамочка, — недалеко до самой Виргинии. Впрочем, я был бы уже там, если бы штат во время войны Севера и Юга не разделился на две самостоятельные части. Да! В то время как в восточной его части крепли античеловеческие доктрины рабства (Томми спит и не слышит!), Запад, наоборот, откалывался от южан, чтобы встать под федеральное знамя. Весь этот район холмист, можно даже сказать, — горист, и в своей восточной части испещрен отрогами Аппалачских гор. Здесь встречаются и земледельческие районы, и многочисленные копи — железные, каменноугольные, а также соляные, причем их такое изобилие, что этой соли хватило бы для всей Америки в течение многих веков!
Я остановился на один день в Мартинсберге, самом важном городе штата на Атлантическом побережье, с единственной целью — совершить одно паломничество. Я говорю о Джоне Брауне[170], поднявшем знамя борьбы с рабством. Плантаторы Виргинии относились к нему как к дикому зверю. С двадцатью единомышленниками он решил захватить арсенал Харперс-Ферри — небольшой городок на склоне холма между Потомаком и Шенандоа, очаровательный городок, получивший громкую известность благодаря ужасным сценам, которые там разыгрались. Отряды милиции атаковали героев, тяжело раненный Джон Браун был захвачен и привезен в соседний городок Чарлстон, где его приговорили к виселице. Второго декабря 1859 года приговор привели в исполнение, но виселица не унизила этого мученика свободы.
Итак, я уже в Виргинии, мама, в штате рабовладельческом по преимуществу, служившем главным театром войны между Севером и Югом. Если тебя интересует, что говорят географы, то слушай: штат занимает тридцать третье место по размерам своей территории, разделен на сто девятнадцать графств. Несмотря на ампутацию, которой был подвергнут в своей западной части, он все еще остается одним из самых мощных штатов Североамериканской республики. Число оленей и опоссумов в его лесах все уменьшается, но еще встречаются журавли, куропатки и ястребы. Прекрасно родятся пшеница, маис, ячмень, овес, сарацинское пшено и в особенности хлопок, что я искренне приветствую, так как ношу бумажные рубашки; там процветает и табак, к чему я совершенно равнодушен.
Ричмонд, бывшая столица сепаратистской Америки[171], ключ штата Виргиния, город, который федеральное правительство в конце концов запрятало в свой карман, лежит в долине с семью холмами, расположенными вдоль реки Джеймс. На другом берегу реки находится Манчестер, с которым Ричмонд образует двойной город, подобно многим другим в Соединенных Штатах. В Ричмонде красивый Капитолий, напоминающий греческий храм, которому не хватает только солнца Аттики[172] и горизонтов Акрополя[173]. Но, по-моему, в нем слишком много заводов, одних табачных фабрик не менее сотни. В квартале Леонарда Хейта, аристократическом по преимуществу, красуется статуя генерала Ли[174], генерала южан, и он, безусловно, заслужил эту честь, по крайней мере своими личными качествами.
Других городов в этом штате я не осматривал, все они, как и большинство американских городов, похожи один на другой. Я ничего не скажу ни о Петерсберге, который был опорным пунктом сепаратистов на юге (подобно тому как Ричмонд защищал их на севере), ни об Йорктауне, где сто шестнадцать лет тому назад с капитуляцией лорда Корнуоллиса закончилась Война за независимость…[175] Умалчиваю также и о Линчберге, фабричном городе исключительной важности, в котором когда-то укрывались армии воюющих штатов[176] и откуда им пришлось отступить к Аппалачским горам, что и привело к окончанию гражданской войны девятого апреля 1865 года. Я нарочно не останавливаюсь на Норфолке, Роаноке, Александрии и догих многочисленных водолечебницах. Добавлю только, что две пятых населения Виргинии обладают исключительно красивым цветом кожи, а неподалеку от маленького городка Люрэ находятся подземные пещеры, еще красивее, чем Мамонтовы, где бедная Лисси Вэг узнала о несправедливом приговоре судьбы. И я спрашиваю себя, как сможет она уплатить тройной штраф — три тысячи долларов?
