Иржи Ганзелка - Африка грёз и действительности (Том 1, все фотографии)
Влажным теплым утром, когда солнечные лучи начинают постепенно пробиваться сквозь скопления паров над Нилом, горизонт над Каиром сливается в одну сплошную свинцовую тучу. По всем среднеевропейским приметам следовало бы ожидать грозы. Однако тепло восходящего солнца быстро высушивает избыточную влагу из насыщенной парами атмосферы, и через несколько минут покрывающий землю занавес поднимается.
На песчаном горизонте неожиданно появляется желтоватый наклоненный треугольник. Через минуту рядом с ним вырастает силуэт второго треугольника, темнее и острее первого, будто хочет поддержать его.
Из утренней дымки рождается пирамида, за ней вторая, третья, как это происходило каждое утро на протяжении тысяч лет. Через полчаса их контуры уже резко вырисовываются на чистом горизонте.
Таинственное очарование усыпальниц древнеегипетских фараонов влечет к себе неодолимо. В течение дня к пирамидам идет поток автобусов и трамваев, доставляющих путешественников со всех уголков земного шара. Здесь их ожидают десятки арабов-проводников с разукрашенными верблюдами и конями. Они знают несколько стереотипных фраз на десятке языков мира, знают технику фотографирования и умеют обращаться с затворами фотоаппаратов туристов, которые не могут устоять перед желанием увековечить себя при помощи собственного аппарата сидящими на горбу верблюда у подножия самой высокой пирамиды. Над потоком спешащих людей с путеводителями в руках время от времени прогудят моторы пассажирских самолетов. В стоимость билета, взятого на аэродроме где-нибудь на другом конце земного шара, включен полет по кругу между вершинами пирамид Хеопса и Хефрена. Почти можно сосчитать головы любопытных пассажиров, теснящихся у окон, чтобы не упустить ни на одну секунду вида покоренных пирамид. Трижды кружит над ними летающая крепость из стали и алюминия, а затем приземляется на близлежащем аэродроме в Новом Гелиополисе, расположенном недалеко от древнего города Он, где некогда египетские жрецы писали царские хроники.
Ночное восхождение
Выветрившиеся камни пирамид окутаны легкой предвечерней мглой. Как бы покрытые глазурью цвета охры горы Мукаттама на другом берегу Нила розовеют в отблеске заходящего солнца. Остро очиненные карандашики минаретов Цитадели бросают длинные тени на заброшенные каменоломни, из которых когда-то десятки тысяч рабочих и невольников добывали миллионы тонн известняка и ожидали осенних разливов Нила, чтобы переправить их на стройку на противоположный берег.
Путешественнику, который хочет избежать неприятной сутолоки, создаваемой туристами вблизи сфинкса и пирамид, не остается ничего иного, как отложить осмотр на ночное время. Правда, и ночью такое посещение связано с определенным риском, ибо арабские проводники рассчитывают и на таких редких путешественников и бывают еще более назойливыми, чем днем. Темнота помогает им. Дело доходит до того, что они насильно берут плату за непрошенное сопровождение. Избалованные во время войны крупными подачками английских солдат, приезжавших сюда коротать отпуск, проводники назначают немыслимые цены. Власти из соображений безопасности запрещают ночные восхождения на пирамиду. Однако в Египте даже самые строгие запреты отступают перед магическим словом «бакшиш», а в свой гонорар арабские проводники не забывают включать и взятку полиции.
Вечером в последний день перед полнолунием мы упаковали в спальные мешки кинокамеру, фотоаппараты, несколько плиток шоколада и свитеры и втиснулись в переполненный трамвай, шедший по направлению к Гизе. На каирские улицы опустилась густая тьма, а вдоль набережной сумрак прорезали гирлянды фонарей. Быстрые воды разлившегося Нила с шумом катились под арками моста Аббаса II, унося с собой тысячи тонн коричневого ила из Верхнего Египта и Судана.
На площади Аль-Ахрам ожидает трамвай № 14, который и доставляет нас почти к самому подножью пирамиды Хеопса. Над улицами, выдыхающими накопленный за день жар, все еще неподвижно стоит влажная, вязкая духота. Жара стала источником преуспевающего промысла. Тысячи уличных продавцов и десятки тысяч жаждущих египтян целый день повторяют одно и то же слово: «кука-кулаа, кука-кулаа…» С утра и до вечера звучит в каирских трамваях этот девиз жаждущих жителей Каира из уст маленьких продавцов в галабеях. Парнишки с ведрами, полными бутылок и льда, на ходу вскакивают в вагон трамвая, перебегают с площадки на площадку, а на следующей остановке спешат к трамваю, едущему в обратном направлении.
Мы не удержались и засунули в карманы по бутылке кока-колы, чтобы взять их с собой на вершину пирамиды.
От конечной остановки короткая асфальтированная дорога ведет к большому каменному острову посреди мягкого песка. Именно этот надежный фундамент тысячелетия тому назад выбрали древнеегипетские строители, чтобы наслоить на него пирамиды небывалых размеров. Гладкая облицовка пирамид давно исчезла с их поверхности, и обнаженные плиты дают возможность подняться по граням на самую вершину.
От заката до восхода солнца пирамиды в Гизе охраняются полицией. Гораздо бдительней охраняют их арабские проводники, опасаясь упустить заработок. Их можно встретить здесь в любое время дня и ночи. Они налетают на посетителя, как только он появляется у подножья, и не допустят, чтобы он совершил восхождение без их «охраны». Запрет совершать восхождения ночью отступает далеко на задний план, как только начинается разговор о размерах бакшиша. Он включает в себя и цену мнимого входного билета, которого, разумеется, вы никогда не увидите.
Мы начали восхождение по юго-западной грани напротив пирамиды Хефрена. Месяц уже высоко плыл по беззвездному ночному куполу, и огромные плиты известняка казались в его бледном свете еще более могучими.
Песчаный фундамент с надгробными камнями, похожими на скамейки, постепенно исчезал внизу под нами. Ступень за ступенью уходили к потемневшей земле зубчатые очертания плит. Далеко на востоке в густом бархате ночи засветилась серебристая лента оросительного канала.
Восхождение, возможно, утомительно лишь потому, что некоторые слои плит достигают почти метра в высоту. Нам пришлось осторожно поднимать впереди себя спальные мешки с хрупкими камерами, но, несмотря на это, весь подъем длился неполных 18 минут.
Ялла эмши![41]
Отправить проводника вниз с полпути нам не удалось, и мы прилагали все усилия, чтобы поскорее от него избавиться. Он, очевидно, не мог понять нашей незаинтересованности в добром совете. Мы же, со своей стороны, не могли понять его ломаного английского языка, на котором он предостерегал нас против тайной полиции. Поняли мы это только тогда, когда он начал подробно излагать замысловатый план нашего спасения.
