Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников
Проездив неделю по пустыне, мы повернули на восток и оказались в сухой саванне с разбросанными по холмам деревушками, стадами большерогих коров и длинными шеренгами женщин, бредущих по пыльным дорогам от дальних колодцев с ведрами воды на голове. Дни стали жаркими, а ночи наконец-то теплыми. Каждый вечер мы находили проселочную дорогу, сворачивавшую с основной, заезжали по ней в лес, выбирали полянку среди кустарника и ставили там палатку. Когда-то подобные ночевки “в буше” были привычными для путешественников по Африке, но сейчас турист пошел трусливый и боится спать, не будучи куда-нибудь запертым. Я обычно старался выбраться из палатки на часок утром или вечером, чтобы дать Стасе и Шуре возможность побыть наедине. Благодаря этой привычке я увидел несколько красивых рассветов и множество интересных представителей фауны.
Однажды нас пригласили в гости в деревню химба. Химба – необычный народ, много веков назад пришедший в Намибию из Восточной Африки. Раз в год они отправляются в Анголу, добывают там красную охру и потом каждое утро с ног до головы обмазывают себя смесью охры с жиром. Кроме этой смазки, они почти ничего не надевают – только кожаные мини-юбочки и множество браслетов на щиколотках. Щиколотки – единственная часть тела химба, которую неприлично показывать посторонним. Мы остановились в хижине у пятнадцатилетней девушки. У нее уже два года был мужчина, но замуж она собиралась за другого: у химба брак не связан напрямую с сексом. Будучи жителями пустынь и сухих саванн, химба каждое утро умываются не водой, а дымом: садятся на корточки над кучей тлеющих корений и листьев лекарственных трав, позволяя дыму проникнуть в каждую пору на коже. Метод, видимо, хорошо работает, потому что они всегда выглядят чистыми и здоровыми. Наша хозяйка была такой красивой, что Стася в нее влюбилась. К сожалению, мы не могли остаться в деревне подольше.
Нашей последней остановкой на пути к местам обитания крокодилов был национальный парк Этоша. Если у меня когда-нибудь появятся дети, это будет одно из первых мест, куда я их обязательно привезу. Парк размером примерно с половину Московской области, но в сухой сезон большинство крупных зверей собирается вокруг нескольких водоемов. Самый лучший из них – небольшой пруд на краю кемпинга, вокруг которого с двух сторон расположены ряды скамеек за невысоким заборчиком. Из саванны к пруду тянется нескончаемая процессия: за сутки тут можно увидеть до пятидесяти тысяч антилоп, зебр, жирафов, слонов, носорогов, бородавочников и всевозможных хищников. Все они ведут себя по-разному. Жирафы, например, очень робкие и могут часами терпеливо ждать своей очереди, а молодые слоны – хулиганствующая шпана и могут лишних полчаса болтаться вокруг пруда, только чтобы не дать напиться жирафам.
Этоша – любимое место фотоохотников. Я заметил, что в этом племени существует своеобразная иерархия, основанная на размере телеобъектива. Стася тоже ходила с телевиком, и если кто-то из мачо-фотографов замечал, что у нее “труба” длиннее, то очень расстраивался. У меня был только маленький фотоаппарат, но если фотоохотники начинали надо мной подшучивать, я объяснял, что чем лучший вы профессионал, тем ближе можете подобраться к цели. Это иногда выводило их из себя. Но в целом фотоохотники были намного более приятной публикой, чем охотники с ружьями.
Целую неделю мы не могли заставить себя уехать из Этоши. Один раз мы провели весь день, наблюдая за одинокой львицей. Она пряталась в крошечной куртинке травы высотой по колено, возле лужи, служившей единственным водопоем на много километров вокруг. Можно было бы пройти в двух шагах от этого пятнышка травы и все равно не заметить львицу. В ста метрах от куртинки собрались сотни зебр, гну и газелей спрингбоков. Большинство из них уже знало про львицу, но новые животные продолжали прибывать, и им всем хотелось пить. Они чувствовали опасность, поэтому приближались к луже очень медленно, маленькими шажками, и это занимало больше часа… а потом львица бросалась за кем-нибудь из них. За двенадцать часов мы видели четыре атаки, но она каждый раз вылетала из травы на долю секунды раньше или позже, чем надо, и огромное стадо с топотом уносилось на безопасное расстояние. Казалось бы, сидеть в машине целый день должно быть скучно, но мы к вечеру чувствовали себя совершенно измотанными из-за непрерывного напряжения.
Первым местом, где мы собирались изучать крокодилов, была Полоса Каприви, узкая полоска намибийской территории, зажатая между Анголой, Замбией и Ботсваной. Как и везде в Намибии, климат там засушливый, но текущие с севера реки каждый год ее затапливают. Эти разливы – часть огромного лабиринта пойм, болот и внутренних дельт, который тянется через север Ботсваны, большую часть Замбии и дальше в Зимбабве. В Каприви есть три чудесных парка, но туристов почти нет, потому что все они едут в широко разрекламированные парки Окаванго и Чобе в Ботсване. В национальном парке Мамили мы были единственными людьми, не считая шести рейнджеров. В нашем полном распоряжении оказались бескрайние просторы затопленной саванны, густых лесов и папирусовых болот. Разумеется, у подобной изоляции были не только положительные стороны. Как-то утром “Колумб” застрял посреди болота, и нам пришлось целый день его выкапывать. Не знаю, удалось бы нам выбраться самим или нет, но под вечер удачно появился грузовик с рейнджерами и нас вытащил.
Крокодилов там было полно. Мы нашли место, где они жили не в прудах или болотах, а в большой реке с высокими обрывистыми берегами – как раз то, что мне требовалось. Брачный сезон только-только начинался. К этому времени мы пробыли в Африке уже пять недель, и мне не терпелось взяться за работу. Мы разбили лагерь над рекой. Наутро я выбрался из палатки за два часа до рассвета и пошел потихоньку вдоль берега, вслушиваясь. Проблема была в том, что я не очень-то знал, что должен услышать.
Нильский крокодил первым из крокодиловых стал известен европейской науке. Геродот, греческий историк пятого века до нашей эры, оставил замечательное описание его внешнего вида и биологии. Он наблюдал за крокодилами в Египте, где их считали священными животными, представителями Себека, бога реки Нил. Но Геродот ничего не говорил об их брачных “песнях”.
Позже нильским крокодилом интересовалось множество ученых. Многое из того, что они писали, оказалось вымыслом. Например, несколько весьма уважаемых натуралистов утверждали, что видели, как особая птичка чистит крокодилу зубы. На самом деле такой птички нет (хотя я как-то снял на видео, как американскому крокодилу чистит зубы косяк мальков). Но некоторые исследователи были весьма наблюдательными и точными в своих записях, изучали крокодилов десятилетиями… и их отчеты противоречили друг другу. Некоторые из них описывали громкий рев, издаваемый нильскими крокодилами. Другие подробно перечисляли всевозможные сигналы, которыми крокодилы обмениваются между собой, но рев вообще не упоминали – только хлопки головой. Тут явно творилось что-то странное.
