Виктор Фомин - Океан. Выпуск седьмой
Исходя из этого факта, Леонид Сергеевич считал, что Негреба погиб в Севастополе весной сорок второго.
Новелла «Батальон четверых» была написана летом сорок второго года.
…Шел грозный сорок первый. Дымились окраины осажденной Одессы. Фашистские захватчики, вклинившись в нашу оборону в восточной части города, силами двух дивизий стремились прорвать линию фронта. Советское командование решило ответить на это контрударом в районе села Григорьевки. В ночь на 22 сентября в тыл врага высадился морской десант, который внезапным ударом нанес фашистам большой урон.
Одновременно с морским в районе села Свердлова, в 25 километрах от Одессы, был выброшен воздушный десант. Состоял он из моряков-добровольцев, на которых была возложена задача обнаружить и уничтожить штабы и узлы связи противника, расположенные в тех местах, дезорганизовать управление войсками и способствовать успешному наступлению морского десанта. Об участии пяти моряков-десантников в этой операции и повествует новелла «Батальон четверых».
Неравный бой «батальона» против сотен врагов и победа моряков в этой жестокой схватке кажутся легендой, но здесь нет ни капли вымысла. Все — сущая правда. Только правда. Даже имена сохранены подлинные. Это был один из многих героических эпизодов Великой Отечественной, из которых складывалась наша победа…
Дальнейшая судьба героя с «морской душой» Михаила Негребы была продолжением подвига «Батальона четверых». Парашютист-десантник после Одессы защищал Севастополь. В последние дни обороны его видели на Херсонесе в форме полкового комиссара. А произошло следующее. Мичман Негреба, находясь вместе с полковым комиссаром Михайловым, помогал ему отправлять последние самолеты с людьми. Сам же он покинуть Севастополь отказался.
В те полные трагизма часы на аэродроме — маленьком клочке свободной от врага земли, — как комиссар Михайлов и мичман Негреба ни старались, навести порядок было трудно. Каждый стремился попасть в самолет, которых было немного, и захватить всех желающих, разумеется, они не могли. На приказы Негребы никто не обращал внимания. Доходило до того, что некоторые хватались за кобуру.
Тогда Михайлов пригласил мичмана в капонир и, подавая ему свою шинель, сказал: «Верно или неверно поступаю — отвечу перед партией. Надень эту шинель, Михаил, и действуй по-комиссарски!» Через минуту из капонира вышли два полковых комиссара, которым удалось все же заставить людей соблюдать порядок на аэродроме.
Затем был бой. Последний бой. Совинформбюро уже сообщило о том, что Севастополь оставлен нашими войсками, а на Херсонесском мысу еще несколько дней продолжалось сражение. Измученные, раненые моряки, многие в бессознательном, как и Негреба, состоянии, были захвачены в плен. Михаил Макарович успел перед этим похоронить у моря комиссара Михайлова и зарыть в песок полученный за оборону Одессы орден Ленина.
Из временного лагеря военнопленных под Симферополем закованный в кандалы Негреба проделал пешком сотни километров по пыльным дорогам Украины. Затем попал в Днепропетровск — в распределительный лагерь. Отсюда в телеге под кучей конского навоза он совершил свой первый побег. Но через неделю его схватили при переходе моста через Днепр в районе Кременчуга. Назвался другой фамилией и под ней кочевал из лагеря в лагерь — сначала в Харькове, затем в Донбассе.
Когда в Горловке из военнопленных стали формировать отряды для отправки на работы в разрушенных шахтах, из лагеря № 365 бежало много пленников. Среди них был и Негреба. На этот раз удалось дойти почти до Дона. Здесь его опять схватили. Везут в Германию. Он прыгает из товарного вагона. Гитлеровцы настигли беглеца у советско-польской границы. И вновь побег из концентрационного лагеря в Польше. Пробрался в район Луцка, но бандеровцы выдали его фашистам. Начались скитания по лагерям смерти: двенадцатый блок Маутхаузена, Бухенвальд, лагери «Дора» в Альпах и «Минц-3» на Дунае, откуда был совершен последний и вновь неудачный побег. Пробираясь через канализационный тоннель, Негреба потерял сознание и снова оказался в руках палачей.
Эсэсовцы хотели его повесить. Но в день казни в лазарете умер другой заключенный. На него надели куртку Негребы с лагерным номером 13787, а сам Негреба лежал в это время без сознания. Он пришел в себя в лагерном госпитале, там и застала его долгожданная весть о победе.
Выйдя из лагеря, Негреба, отличавшийся когда-то богатырским сложением и высоким ростом, весил всего тридцать два килограмма. Подлечившись, снова надел военную форму, на этот раз армейскую, и некоторое время служил командиром взвода. Затем ушел в запас.
Вернувшись на Родину, бывший моряк закончил Львовский горный техникум, восстанавливал разрушенные шахты, строил новые, работал проходчиком, мастером, начальником участка. С должности диспетчера шахты ушел на заслуженный отдых и поселился в Червонограде. За доблестный труд награжден двумя знаками «Шахтерская слава», за подвиги на поле брани — медалями и орденом Ленина, тем самым, что зарыл на Херсонесе. Этот орден за номером 7479 в 1954 году нашли юные следопыты Севастополя и через Министерство обороны СССР установили фамилию его владельца.
О том, что он герой соболевской новеллы «Батальон четверых», Негреба узнал много лет спустя после выхода «Морской души». Долго собирался написать автору, но все как-то руки не доходили. И вот весточка от Леонида Сергеевича. Писатель случайно узнал, что его герой жив, и сразу же написал ему.
«Дорогой товарищ Негреба, я получил, наконец, Ваш точный адрес, — очевидно, первое мое письмо по адресу, данному тов. Ильяшенко, до Вас не дошло.
Вы, думаю, можете понять, с какой радостью узнал я от него, что Вы награждены орденом Ленина, обнимаю Вас и поздравляю. Удивляюсь чудесам, которыми Вы ухитрились сохранить свою жизнь. Как и все, я считал Вас погибшим…
Я очень хочу послать Вам свою книжку, где о Вас написано. Ваше имя знают миллионы читателей и у нас и за рубежом, и потому мне очень хотелось бы повидаться с Вами и, может быть, написать продолжение Вашей биографии. Последнее, что я о Вас узнал, — это рассказ командующего ВВС Ермаченкова, что он расстался с Вами на Херсонесском аэродроме, когда Вы отказались сесть в самолет… Крепко обнимаю.
Ваш Леонид Соболев».Спустя двадцать один год писатель и разведчик все же встретились. М. Негреба вместе с девятнадцатилетним сыном Юрием, сейчас офицером флота, приехал в Москву. Трогательной, непередаваемо волнующей была встреча в Центральном Доме литераторов. На прощанье Леонид Соболев подарил герою «Батальона четверых» свою знаменитую книгу «Морская душа» с надписью:
«Дорогому Михаилу Негребе — живому!! — и надолго! С душевной радостью. Леонид Соболев. Москва. Январь 1963 г.».
Вместе с Негребой писатель побывал в Севастополе. Они обошли священные места севастопольской обороны, встретились с жителями города-героя, побывали на кораблях и в частях флота, приняли участие в читательской конференции, организованной Морской библиотекой по обсуждению новых глав романа «Капитальный ремонт».
О встрече с Негребой Леонид Сергеевич рассказал по радио. Вместе с писателем в передаче принимал участие и Михаил Макарович, который тогда сказал:
— Живы ли остались ребята из «батальона», не знаю. Знаю точно: Леша Котиков погиб.
Спустя несколько дней после передачи Л. Соболев получил письмо из Ленинграда. Прислал его Алексей Котиков. Он писал:
«…Побывав в обороне Сталинграда, Москвы, Ленинграда (об Одессе и Севастополе вы знаете сами), я оказался покалеченным, и довольно основательно. И только благодаря нашим героическим врачам я остался жив и даже похож на человека. Ноги мне не отрезали и сейчас хоть плохонькие, да свои. В Кутаиси мне оставили плохой, да свой глаз. А в Средней Азии — барабанную перепонку, плохую, да свою. Ну и я в долгу не остался: фашистской сволочи набил, если посчитать, хороший штабель. А теперь и в меня добрые люди поверили и не посчитали за инвалида: я полноценный командир военизированной охраны…»
Оказывается, подорвав фашистский танк под Севастополем, старший сержант Котиков был отброшен взрывной волной далеко в сторону. Поэтому товарищи не нашли его, и только после боя подобрали санитары и сдали в эвакогоспиталь. Мать в это время получила похоронку. Через некоторое время ей пришла и вторая похоронка, в которой сообщалось, что ее сын утонул в Черном море. Действительно, госпитальное судно, перевозившее раненых на Кавказ, потопили фашистские самолеты. Спастись никому не удалось. Но Котиков не погиб. По стечению обстоятельств на судне оказались только его документы, самому же ему не хватило места, и его транспортировали на «морском охотнике».
