Уилфрид Тесиджер - Озерные арабы
Комната, куда мы вошли, была переполнена. Мы приветствовали отца — пожилого человека, хромого на одну ногу из-за пулевого ранения. Он пригласил меня сесть рядом с ним, нам подали кофе, чай и сигареты. Двенадцатью годами ранее этот старик прославился в сражении между Маджидом и его тестем хаджжи Сулейманом. Я так и не узнал подлинной причины этой вражды, но знал, что дочь хаджжи Сулеймана была убита, будучи женой Маджида. Через несколько лет после этого Харайбид, старший сын Маджида, тоже был убит; говорили, что это было проявление все той же кровной мести. Во время сражения соплеменники Маджида, пройдя в обход рисовыми полями, напали на деревню хаджжи Сулеймана, захватили ее и сожгли. В тот день были убиты и ранены сто сорок человек, после чего на место прибыл какой-то сейид и установил перемирие. Отец утонувшего ребенка был ранен, когда он, неся знамя племени, пробился к самым стенам укрепления; само укрепление им не удалось взять.
Мы просидели рядом с ним полчаса, после чего я подтолкнул Амару. Он провозгласил: «фатиха», и мы ушли. В таких случаях полагается жертвовать на покрытие расходов. Старик проводил нас до дверей, и я дал ему полдинара.
21. 1954-й год: разлив
Зима 1953/54 года была исключительно суровой. Когда я в середине февраля вернулся в Ирак, Тигр разлился в результате проливных зимних дождей, хотя глубокие снега в горах Ирана и Турции еще не начали таять. Амара и Сабайти встретили меня в Басре. Через несколько дней, закупив лекарства, патроны и одежду, мы отправились в их деревню. По дороге мы остановились на ночлег у Абд аль-Вахида, сына Фалиха, унылого юноши, которому, казалось, не о чем было говорить. Он находился под влиянием своей скупой и властной матери. Старые слуги Фалиха поддержали бы его сына, но она избавилась от них, чтобы сэкономить деньги. Дайр ушел, Абд ар-Рида сказал, что собирается последовать его примеру. Теперь в мадьяф приходило мало людей, и большую часть времени мы проводили в тягостном молчании.
Здесь стояла наша таррада. Сейчас мы обнаружили, что она протекает. И хотя, перевернув ее, мы заклепали часть щелей, нагревая битум тростниковым факелом, лодка явно нуждалась в обмазке битумом заново. Мы решили пересечь озера Хувайра, чтобы провести лодку к самому хаджжи Хамайду. Течение было очень сильное, уровень воды почти сровнялся с берегами, угрожая в некоторых местах прорвать насыпь и залить поля пшеницы и ячменя, которые здесь, как и в других местах, лежали ниже насыпи. По дороге в Руфайю (как обычно, я остановился у Амары) мы видели несколько групп людей, занятых укреплением берегов. Амара перестроил дом, который теперь стал добротнее и просторнее. Я заметил новый ковер и несколько новых подушек. Решик собрал хороший урожай риса, буйволицы отелились, так что теперь обе давали молоко. Я был счастлив вернуться. По-видимому, жители деревни тоже были мне рады. Все деревенские мальчишки сопровождали меня от причала до дома Сукуба; старшие упрашивали Амару «прогнать этих птенцов, чтобы мы могли видеть нашего друга», но это было легче сказать, чем сделать. Один семилетний мальчик нахально заявил:
— Оставьте нас в покое, это наш друг, а не ваш!
Мне никогда не приходилось видеть, чтобы взрослый мадан ударил ребенка или грубо обошелся с ним; дети очень редко ссорились друг с другом.
Решик догадался попросить мальчишек поймать несколько кур. Против этого устоять было невозможно. Они бросились в погоню за курами, как свора щенков. Куры принадлежали Матаре, сестре Амары, и их буквально истребляли каждый раз, когда я останавливался в их доме. Иногда Матара продавала кур покупателям-горожанам, которые путешествовали по деревням.
В Басре я купил Матаре зеленое шелковое платье, которое выбрал Амара, так что теперь я чувствовал себя не так неловко из-за этих кур. Матара была застенчивая, молчаливая девушка с прелестным лицом, стройная и изящная. Я как-то спросил Амару, что они с Сукубом будут делать, если шейх захочет взять ее в жены. Амара ответил, что они откажут ему.
— Если шейх возьмет ее в жены, я не смогу защитить ее.
Шейх имеет право взять в жены любую девушку, но его дочь может выйти замуж только за шейха; так же обстоит дело и у сейидов. Мусульмане могут иметь до четырех жен, но в Руфайе всего трое мужчин имели по две жены. Большего числа жен не было ни у кого. Точно так же в Эль-Кубабе только Саддам и еще двое мужчин имели по две жены.
Сначала я предполагал, что очень большой процент детей умирает в раннем возрасте. В одной деревне фартусов, которую я посетил в самом начале своего пребывания на озерах, за одну неделю умерли от коклюша пятеро детей. Но на самом деле детская смертность была сравнительно низкой. Из девяти детей Сукуба выжили все, кроме одного. У Сабайти все семеро братьев и сестер были живы и здоровы. В десяти семьях Эль-Кубаба, которые я выбрал наугад, было в общей сложности восемьдесят детей; из них тринадцать умерли в возрасте до пятнадцати лет.
Мы провели в Руфайе еще день и отправились в Бу Мугайфат. Всю ночь лил дождь, и поутру хмурое небо было обложено тучами. Когда мы подходили к дому Хасана, снова пошел дождь и зарядил на весь день. Мы промокли до нитки, пока вносили свои вещи в дом, который был хорошо построен; крыша его была крыта циновками в несколько слоев. Сам Хасан был на охоте, но его мать Афара приветствовала нас и развела огонь в очаге, чтобы просушить нашу одежду. Эта крупная женщина с массивным лицом, освещенным широко поставленными зеленоватыми глазами, пользовалась большим влиянием в деревне. Она происходила из хорошо известного рода Макензи. Афара обожала своего сына. Впервые услышав имя Макензи, я почти настроился на встречу с представителем какого-то ответвления шотландского клана, одетым в клетчатую рубаху, но на самом деле Макензи были чистокровными ферайгатами. Дед Афары назвал своего сына Макензи в знак уважения к некоему шотландцу, с которым он познакомился во время первой мировой войны.
Появился промокший до костей Хасан. Его маленькая лодка была до половины залита дождевой водой. Он принес четырех уток-широконосок, которых подбил одним выстрелом. Хасан сказал, что утки очень пугливы и он смог подбить этих четырех только благодаря тому, что шел по шею в воде, держа перед собой пучок тростника.
Вскоре после этого вернулся домой и Ясин. И Ясин и Хасан очень хотели снова пойти со мной на тарраде. Мы намеревались после ремонта таррады в Хувайре переплыть Тигр в Эль-Курне и затем пойти на север и посетить ту часть восточных озер, где никто из нас еще не бывал.
