Сергей Марков - Юконский ворон
Когда продали форт Росс, русские не все ушли оттуда. Некоторых из них видели под знаменами Калифорнийской республики. Калифорния еще пробовала быть независимой, но сейчас Соединенные Штаты считают ее своей… Где же теперь эти русские повстанцы?
? И раньше бывали случаи подобных инсуррекций, ? сказал Загоскин. ? Так, один русский промышленник из форта Росс однажды бежал в горы, увел за собой индейскую голытьбу и повел жизнь действительно какого-то Разина или Пугачева. Немало поохотились за ним конные испанцы… О том, что с ним стало, я не знаю. Прохор Егоров его имя. Он разорял испанские миссии и убивал жандармов короля испанского…
? А что вы слышали об условиях продажи русской крепости этому Саттеру? Как об этом говорили тогда на Аляске?
? Что же? Дело несложное, ? угрюмо ответил Загоскин. ? Запросили с него гроши. Платить Саттер не торопился. Да и вряд ли что-либо уплатил… Выходит черт знает что! Крепость продали, деньги пропали, золотой клад отдали даром! Но все очень подозрительно. Перед тем как отправиться в Калифорнию, Саттер посетил Ново-Архангельск. Я тогда отсутствовал ? был в командировке и подробностей не знаю. Носились слухи, что он перед тем основал в Гонолулу какую-то Тихоокеанскую компанию… Очень темное дело. Боюсь утверждать, но мне кажется, что уже тогда до Ново-Архангельска доходили кое-какие русские сообщения о признаках золота в Калифорнии. Мне кажется, что убийца креола Савватия каким-то образом был связан с Саттером. Но у начальства, как водится, были «соображения». ? Он хмуро улыбнулся, вспомнив разговор в департаменте корабельных лесов…
? Сейчас нам трудно восстановить истину, ? сказал редактор, разглядывая горшочек с померанцем. (Зеленый кустик, с тех пор как здесь побывал в последний раз Загоскин, успел вытянуться на добрую четверть.) ? В рязанских дебрях вы окружены цветами, зверями, птицами… Я часто мечтаю о жизни в лесу или над рекой, где луга покрыты незабудками. Видели ли вы когда-нибудь отягощенный росою ландыш? В нем воплощена благоуханная прелесть жизни. Вот почему я так берегу своего питомца. Но в грозные годы вряд ли возможен идиллический образ жизни. Читали, что делается в Европе?
В это время раздался резкий звонок. Дверной колокольчик долго дрожал. Он дернулся еще раз, уже после того как наборщик отправился открывать двери подъезда.
? Что это? ? сказал редактор, медленно поднимаясь с места и застегивая на все пуговицы фланелевую куртку. ? Симфония, столь привычная для русского слуха! Верьте, ? быстро шепнул он Загоскину, ? все это отголоски событий в Европе. Эта музыка должна усыплять все то, что может пробудиться в России. Чудные звуки, как они знакомы мне!
Звон шпор приближался к дверям… На пороге появился офицер в голубом мундире и в каске с султаном. Он брезгливо оглядел комнату. Сзади него толпились жандармы.
? Потрудитесь занять места и не менять их, пока но последует дозволение! ? сказал каким-то утомленным голосом офицер и подошел к столу. ? Попрошу не дотрагиваться до бумаг и печатных приборов. По распоряжению начальника Третьего отделения имею целью прервать вашу деятельность и наложить запрет на дальнейшее печатание.
Он предъявил соответствующую бумагу, а затем полез в карман голубого мундира и извлек медную печать и сургуч. Один из жандармов услужливо подал свечной огарок и ровно нарезанные куски бечевки. Офицер старательно разложил все это на столе. Двуглавый орел тускло мерцал на кружке печати. Офицер молча придвинул к себе чернильницу и перо и стал что-то писать. По тому, как он медленно и ровно выводил заглавные буквы, видно было, что он любит свое дело.
? Но это насилие! ? громко сказал редактор.
Жандармский офицер прервал писание и поднял на него глаза. Загоскин увидел, что жандарм ? уже пожилой человек с дряблыми по-старчески щеками и рыжими усами; один ус короче другого.
? Все это слова и слова, господа сочинители, ? глухо сказал офицер, прикрыв глаза большими, очень выпуклыми веками. ? Я вас в Петропавловскую крепость везти не собираюсь. Просто налагаю запрет на вашу деятельность и беру для осмотра бумаги. Какое тут насилие? Сведущие, вполне образованные люди исследуют ваши бумаги, решат и, если в них ничего не содержится, отдадут вам обратно. А вы за это время отдохнете, с мыслями соберетесь. Несомненная польза для здоровья. ? Офицер осторожно придвинул к себе оттиски повести Загоскина и положил на них белую перчатку. ? Не бережете здоровья своего, ? с укоризной сказал офицер. ? Какой ущерб от всевозможных воспарений! Свинцовая пыль, краска, согбенное положение тела при писании, порча органов зрения, дыхательных путей. Ежели завести статистику о причине смертей сочинителей ? получится довольно грустная картина…
Редактор молчал. Замолчал и офицер. Жандармы за его спиной дышали, как лошади. Офицер провел левой рукой в перчатке по краю стола.
? Чистейший свинец! ? Жандарм показал почерневший палец. ? Сочинители сами укорачивают свою жизнь, а ропщут на корпус жандармов. Если бы мне дозволили, я устроил бы все к общему благу. К чему в империи существует так много различных изданий? Один перевод свинца, порча здоровья, неприятности… Следовало бы выпускать одни «Главные полицейские ведомости» с прибавлениями по части литературы и наук, в различных выпусках, для образованных сословий. Польза была бы неизмерима. И к сочинительству надлежало бы допускать только людей отличного здоровья, пригодных к прохождению воинской службы. Распишитесь под протоколом, вот здесь… Весьма благодарен…
Офицер ловко перетянул бечевкой листы набора с повестью Загоскина и зажег сургуч. Горячая лава упала на бумагу. Жандарм медленно размазал сургуч и опустил на него печать. Двуглавый орел распростер на бумаге острые крылья.
? Чем, однако, вызвано запрещение? ? спросил человек во фланелевой куртке, не глядя на офицера.
? Господин министр по докладу ценсурного комитета остался недоволен статьей о крепостном праве, ? объяснил офицер. ? Кроме того, в сочинении Лажечникова об индейцах…
? Загоскина, ? невольно поправил редактор.
? В сочинении об индейских племенах господин министр усмотрел призыв к неподчинению верховной власти.
Загоскин и редактор напряженно слушали, что скажет офицер дальше.
? Господин Лажечников…
? Загоскин, ? снова сказал человек во фланелевой куртке.
? Путаю я всегда этих сочинителей ? оба историей увлекаются. Так, у господина Загоскина описан случай свержения какой-то девицей начальника над дикарями. Нельзя. Пусть подобный случай даже и произошел. Но зачем его выделять? Вот если бы описать, как дикари молятся всевышнему за здравие царствующего дома…
