Петр Козьма - Наш человек в Мьянме
Если и бывают конфликты между пассажирами и кондукторами, то они, как правило, касаются оплаты проезда. При этом обе стороны понимают логику действий друг друга. Когда кондуктор берет купюру в 50 кьят, он обычно зарывает ее поглубже в пачку или прячет подальше в карман, чтобы сказать следующему пассажиру, подавшему ему стокьятовую купюру, что у него нет сдачи. Если для пассажира два рубля — не деньги (а 50 кьят — это и есть чуть меньше российских двух рублей), то кондуктор получает небольшую прибавку к дневной выручке. Если же пассажир попадается принципиальный, или бюджет у него расписан до кьята, то после долгих поисков, видимо, связанных с надеждой, что пассажир уснет или передумает требовать деньги, искомая купюра все-таки находится.
Отдельно скажу про иностранцев. Иностранцы в янгонских автобусах практически не ездят. А те, кто туда по каким-то причинам все-таки попадают, в основном ведут себя там как идиоты. Они или дико озираются, хохочут и показывают на все пальцем, или со всеми здороваются, как это проделал при мне какой-то немец, видимо, чиновник какой-то неправительственной организации: я всегда удивляюсь, сколько в них работает таких придурковатых людей. Соответственно, и отношение к ним — именно как к идиотам. Во-первых, кондукторы не всегда правильно говорят им цену проезда. А во-вторых, хронически не выдают сдачу. Они искренне считают, что все иностранцы — богатые, и сдача им не нужна. Впрочем, я не скажу, что все кондукторы такие, да и иностранцы бывают разные. Чаще всего кондукторы, хорошие психологи, кстати, отлично чувствуют, кто из иностранцев сел в автобус как в обезьянник в погоне за приключениями, а кто живет в Янгоне и пользуется им часто и по делу. Но все равно иногда приходится требовать сдачу, которую кондуктор выдает ровно по тому же сценарию, по которому он ищет купюру в 50 кьят.
Есть в кондукторской службе и еще один ритуал — отметка на контрольных пунктах. Как правило, это автобусные остановки с навесами, мимо которых движется много маршрутов. Под навесом обычно сидит дядя в белой рубашке с фирменной нашивкой и записывает в тетрадку проезжающие автобусы. А из проезжающих автобусов выскакивают кондукторы и бегут к дяде, чтобы он поставил им штамп в путевой лист. Интересно, что перед этим тот кондуктор, который в салоне и при деньгах, выискивает самую рваную и жеваную стокьятовую купюру: именно такова плата за заветный штамп в путевом листе. А потом следует короткая, но бурная дискуссия двух кондукторов о том, стоит ли отдавать эту купюру, или, может, в пачке есть экземпляр похуже. В итоге дяде в белой рубашке уносится именно та купюра, которая победила в конкурсном отборе.
В числе обязанностей кондуктора есть и одна диссидентская. Вполне понятно желание местных властей отнести остановки общественного транспорта подальше от перекрестков. Но именно перекрестки — узлы пересадок, на них сосредоточены основные объекты, куда едут пассажиры автобусов. Поэтому, когда автобус стоит на светофоре у перекрестка, кондуктор считает своим прямым долгом впускать и выпускать пассажиров, желающих сэкономить время на пеших переходах. Сначала он высовывает в дверь голову, чтобы убедиться, что по параллельному ряду не едут машины, и что дорожный полицейский в будке на перекрестке крепко спит. А потом он соскакивает наружу, широко распахивая двери автобуса для всех желающих, и на обочину несется боевой клич с перечислением основных остановок на маршруте.
Еще одна задача кондуктора в салоне — зычно орать название следующей остановки («Суле скоро!») и давать указание водителю, нужно ли тормозить в случае отсутствия пассажиров на остановке. А когда пассажир выходит из салона, нужно провожать его воплями «выходим-выходим» и дежурным шлепком в спину. После того, как все вышли и зашли, именно кондуктор криком «Хо!» командует водителю ехать дальше.
Кондуктор заботится не только о пассажирах, но и о водителе, чтобы ему одному не было скучно за баранкой. Он может затеять с ним громкий разговор через весь салон, а может просто начать его учить, как надо правильно управлять автобусом. Во время стояния в пробках или на долгом светофоре кондуктор может выйти наружу, подойти к окну водителя и затеять с ним неспешную беседу, ведь поскольку большинство автобусов — праворульные, то водитель находится с той же стороны, что и прорубленные в корпусе автобуса входные двери. Наконец, высшим пилотажем и кондукторским шиком является умение изящно соскакивать с подножки автобуса и не менее изящно запрыгивать на нее после того, как автобус начинает движение.
Рассказ о кондукторах янгонских автобусов был бы неполным, если не упомянуть о том, что работа эта вредная, и в России за нее, безусловно, полагалось бы молоко. Кондуктору приходится крутиться весь день на ногах, и многие из них жалуются на больные ноги. Чтобы не упасть без сил и не уснуть, он постоянно жует бетель: именно кондукторы автобусов — самые оголтелые бетележевальщики, поэтому у очень многих из них глаза в красных прожилках и плохие зубы. Люди в автобус заходят всякие, не все из них здоровы, и не все одеты в стерильно чистую одежду. В часы пик, когда кондуктор продирается по салону, он рискует не только перемазать свою фирменную одежду, но и получить какую-нибудь заразу. Плюс к этому от постоянных воплей у них быстро садится горло, и поэтому многие кондукторы орут на остановках таким голосом, каким, наверное, на своих кораблях орали пираты, насквозь проспиртованные ромом.
Нужно ли говорить, что кондукторы фактом своего существования создали вокруг себя целую маленькую индустрию. Именно их друзья во время посадки на начальной остановке ходят по салону и предлагают перепелиные яйца, орешки и фрукты. На остановках специально для них дежурят пацаны, которые приносят им свежий бетель, продают бутылки с охлажденной водой и мешочки для плевания. На конечных остановках специально для них организованы маленькие кафешки, где можно покушать мохингу и запить ее чаем.
Мне рассказывали, что на бирманском языке есть повесть, посвященная жизни кондуктора автобуса. К сожалению, я ее не видел. Но было бы странно, если бы про такую жизнь до сих пор никто ничего не написал.
Сайки на колесах
Остановки янгонского общественного транспорта, как правило, расположены далеко друг от друга. Автобусы ездят по широким улицам и никогда не сворачивают в лабиринт узких длинных переулков, из которых, собственно, и состоит большинство районов Янгона. Именно поэтому выйти из автобуса для янгонца еще не значит попасть домой. До дома еще далеко, и для него есть выбор — идти пешком или проделать этот путь на сайке.
