Александр Редько - 7000 километров по Африке
Подивившись их житейской мудрости, мы пошли берегом обратно к деревне. Тот участок его, где женщины берут воду или стирают белье, мужчины уже огородили крепким частоколом для защиты от крокодилов. На самой высокой жерди красовалась наколотая голова убитого намедни крокодила-людоеда. Кстати, многие женщины деревни берут питьевую воду не в реке, хотя та и прозрачная, а в песочной ямке, которую раскапывают недалеко от берега. Тем самым они фильтруют роду через песок.
Староста деревни ждал нас на центральной ее площадке. Она называется буало и служит для общих сборов по важным вопросам. Тут было немало жителей, пришедших пообщаться с нами, но Брендон заторопил нас, обещая ответить в дороге на наши вопросы о деревенском быте восточной Танзании. Похлопав друг другу в ладоши, мы отправились в дальнейший путь.
Иностранцы вновь принялись за свои карты, Ванесса вела машину, а Брендон поступил в наше распоряжение. Прежде всего мы поинтересовались, чем сельские жители еще промышляют, кроме ловли рыбы. Турлидер объяснил, что они выращивают для себя маниок, просо и кукурузу. Маниок — это своего рода тропический картофель. У него большие клубневидные корни, содержащие до 70 % крахмала. В сыром виде они ядовиты, так как содержат соли синильной кислоты. Поэтому их варят, жарят или сушат. Крупа из сырых клубней называется тапиока. Размолотые сушеные корни превращаются в муку — кассаву. Впрочем, таким же образом селяне используют клубни ямса и батата. Зерновые посевы требуют к себе гораздо большего внимания, чем клубни. Их дольше выращивать и больше трудиться, пока они не превратятся в кашу или пиво. Собранные зерна толкут в высоких деревянных ступах одним или двумя большими пестами. При этом женщинам, которые это делают, приходится прилагать очень большие усилия, чтобы отделить от зерна жесткую поверхностную шелуху. Очищенное зерно чаще всего по-прежнему смалывается на ручных жерновах. На большой нижний камень, имеющий наклонное углубление в середине, засыпается зерно. Сверху кладется камень с выпуклой нижней поверхностью. Женщина-мукомол стоит на коленях, обхватив руками верхний камень, и ритмично двигает его взад и вперед. Готовая мука ссыпается с камня на холстину, а под камни подсыпается новая порция зерна. В некоторых деревнях уже появились бензиновые мельницы, но их услуги довольно дорого стоят, поэтому женщины предпочитают молоть урожай по старинке. Вообще, как мы могли заметить, основную, причем наиболее трудную, работу в африканских деревнях делают женщины. Они строят хижины, выращивают и обрабатывают продукты питания, растят детей. Не мудрено, что здесь до сих пор существует многоженство; чем больше у мужчины жен, тем легче ему живется. Чтобы «купить» себе жену, мужчина должен отдать ее отцу какую-нибудь живность, чаще всего — скот. Но это не выкуп за невесту, а плата за то, чтобы оставить у себя будущих детей. Если такой предоплаты не было, то дети будут принадлежать семье тестя. Если жена вдруг умрет раньше времени, то муж должен снова отдать ее отцу отступного за то, что не сохранил ее. Но мужчин это не пугает, и стоит кому-то из них заиметь, например, козу, как он тут же «меняет» ее на жену. Кстати, местных женщин такие порядки вполне устраивают. Они с удовольствием идут в дом к мужчине, у которого уже есть жены. Вместе веселей и легче работать, к тому же приятно осознавать, что муж — уважаемый в деревне человек. У каждого народа — свои традиции, и эта, я думаю, не из самых плохих.
Тема семейных отношений привлекла в нашей группе всеобщее внимание, и дальнейшая дорога прошла в жарких спорах между полами.
Тем временем дорога уходит в горы. Через несколько часов мы забираемся по ее серпантину вверх, на высоту 2 500 метров, и разбиваем там лагерь. Ночь прохладная и звездная. В черном бархате неба мерцают таинственные созвездия Южного полушария, сами названия которых звучат в ушах как загадочная космическая музыка: «Вега», «Скорпион», «Антарес», «Альфа Центавра», «Альтаир», «Орион», «Сириус», «Южный Крест»… Даже луна, вернее, месяц здесь не такой, как у нас, а перевернутый горизонтально, в виде серебряной чаши. Кстати, «Венеру» здесь при восходе называют Нтанда, а утром уже именуют Манджикой. Она так ярко сияет на южном небе, что если туча вдруг закроет Луну, то от света Венеры на землю падают тени. А Сириус в этих местах зовется Куэуа Усико, что означает — ведущий ночь. И вообще, Африка великолепна и фантастична…
17 июня 2001 года
Смерть от мыла. Бабуины из Микуми. Встреча со змееедом. Загадка пещерных слонов. Опять авария на дороге. Здравствуй, Индийский океан
Несмотря на нормальный сон, мы с Юриком проснулись какими-то разбитыми. Со вчерашним дежурством нам опять не повезло: вечером пришлось чистить картошку, морковь и лущить горох для овощного рагу на всю группу. Хорошо, хоть Брендон сам пожарил на костре мясо. Долго провозились с ужином и его последствиями, поэтому пришлось ставить палатку в полной темноте, на ощупь, на краю поляны. Опять влипли с муравьями, расположившись на их норах, поэтому пришлось вскакивать среди ночи, отряхивать себя и одежду и переставлять палатку. К тому же у Юрика распух и разболелся палец на ноге. Дала о себе знать нестандартная и непривычная для него нагрузка на опорно-двигательный аппарат. Я попытался убедить пациента, что это не болезнь, а нормальная реакция организма на изменившиеся обстоятельства, что не нужно не только лечить, но даже и щадить ногу. Что все само пройдет за несколько дней. Боль же нужно научиться подавлять усилием воли. Мне пришлось увидеть, как это делают монахи в монастыре Шаолинь. У самого, правда, это пока плохо получается, но я упорно развиваю у себя способность не реагировать на боль. А Паша предложил Юрику мазь собственного приготовления. Какие компоненты он замешивает для нее, остается тайной, но использует Паша свою мазь от всех болезней с хорошим эффектом. Секрет прост: он верит в свое снадобье, то есть действует через дух, хоть и не имеет медицинского образования. Юрик выбрал лечение мазью.
В продолжение всей поездки наши турлидеры постоянно твердят, чтобы никто не покупал пищевых продуктов с рук, не употреблял еду, на которую могли садится мухи. Когда в горах Малави Брендон покупал у мальчишек печеную кукурузу, он тут же сам повторно обжаривал ее над костром для дезинфекции. Я же не стал этого делать специально. Не подумайте, что призываю вас не мыть руки перед едой, я лишь против того, чтобы доводить чистоплотность до абсурда, что может плохо Для вас кончится. Один из моих приятелей мыл щеткой с мылом даже помидоры и огурцы, сорванные с дачной грядки. Его организм настолько стал неприспособленным для отражения возможных неблагоприятных воздействий, что, однажды съев в гостях салат из овощей, мытых без мыла, он получил тяжелейшее расстройство кишечника…
