Дмитрий Григорьев - На плечах Великого Хималая
Табо
Утром долго собирались. Позавтракали тукпой в ближайшей кафешке — оказалось жирно и невкусно, что выработало у моих спутников некое предубеждение против этого блюда. Впрочем, вскоре в Лехе они оценили вкус настоящей тукпы.
Если Носов постоянно искал в магазинах воду, батарейки и темные очки, то я не пропускал ни одной лавки, в которой могли бы быть топографические карты. Сейчас в Гугле можно увидеть с точностью до нескольких метров любую точку земли, но для меня хорошие бумажные карты гораздо нагляднее. Да и не везде есть Интернет. Впрочем, спутниковая сеть полностью оплела землю: системы навигации развиваются стремительно, и еще десять лет тому назад карманный навигатор помогал моим друзьям в путешествиях по горам. Вероятно, скоро бумажные карты, как и книги, будут вытеснены разными электронными штучками. Однако, по мнению одного странного человека, встреченного мной на Алтае у подножия Белухи, хорошая карта — гораздо больше, чем просто карта: дороги, реки, горные хребты складываются в слова и иероглифы, по которым можно прочитать судьбы мира.
Так вот, в поисках карт мы зашли в туристическое агентство, расположенное в центре Казы. Его содержат два человека — индийская девушка лет двадцати и ее приятель-европеец. Они живут и работают в Спити только летом, во время туристского сезона. Девушка очень хорошо говорила по-английски. И пока Носов узнавал, где в Казе можно купить нормальные батарейки, я рассматривал образцы местной флоры и фауны, выставленные на витринах, а Тоня — изделия местных народных промыслов. Создателям агентства, похоже, было интереснее заниматься музейной деятельностью, нежели продажей билетов и организацией походов.
Что касается флоры, то в верхней части долины Спити она весьма бедна: трава, пробивающаяся между камнями на склонах и образующая ковер на плоскости в пойме реки, редкие кустики ивы, горные цветы непонятного вида, сухие колючки и шиповник. Розовое пламя его цветов на серых и коричневых скалах заметно оживляет эти пустынные места.
Тем временем водитель уже ждал нас у гостиницы, чтобы отправиться в монастырь Табо. Эти несколько десятков километров мы ехали медленно и с остановками — Лаб Сингх подхватил от нас вирус маниакального поиска и у каждого встречного водителя спрашивал, где можно было бы купить немного солярки. (Бензоколонка в Казе не работала, и нам не хватало топлива на дорогу в Кейлонг.) Мы проехали мимо поворота на монастырь Данкар, прилепившийся к скале над нами, и вскоре были в поселке Табо, центральную часть которого занимает старинный монастырь.
В свое время я где-то прочитал, что древность монастыря можно определить по его расположению и внешнему виду. Ранние буддийские монастыри строили на равнине, лишь впоследствии они стали взбираться на холмы и походить на замки или крепости. В качестве материала использовалось то, что было под рукой, — известковый раствор, глиняные кирпичи и дерево. Табо, отметивший пятнадцать лет тому назад свое тысячелетие, тому подтверждение. Его древняя часть внешне не впечатляет: коричневый глиняный забор, за которым большой двор и храмы — глиняные коробки с невысокими входами. Все очень лаконично, всего два цвета — синее небо и коричневая глина. Но зато внутри!
Внутри, а храмов всего девять, находится одна из уникальнейших библиотек, хорошо сохранившиеся древние фрески, коллекция старинных танка и скульптуры. Монастырь Табо, самый почитаемый в долине и второй по значимости во всем Гималайском регионе (первым остается монастырь Тхолинг в Тибете), является национальным историческим сокровищем Индии и находится под охраной государства. За счет многочисленных монашеских пещер вокруг монастыря его иногда называют Аджанта в Гималаях.
История Табо связана с именем буддийского просветителя, знаменитого переводчика Ринчен Зангпо.
Ринчен Зангпо, или Ринчен Санпо, или Лха Лама Еше Вё, или Махагуру, родился в 958 году. Он пришел в Тибет после гонений на буддизм Ландармы и приложил немало усилий в деле возрождения учения.
В молодости Ринчен Зангпо часто бывал в Кашмире, где изучал Махаяну. Он перевел с санскрита многие сутры, трактаты-шастры, мантры, написал комментарии к Праджняпарамите и другим тантрам. Впоследствии он создал целую школу перевода.
Согласно легенде лоцава Ринчен Зангпо основал за свою жизнь 108 монастырей в Тибете и окрестностях, причем сделал это за один день. Впрочем, что в горах день, то на равнине — век. Естественно, строительством занималась целая «архитектурная мастерская», в которой работали такие известные художники, как Бидхака, в чью задачу входило правильное иконографическое отображение буддийского пантеона. По некоторым сведениям, Ринчен Зангпо даже стал правителем царства tyre (Западный Тибет).
Рассказывают, что на дверях его комнаты для медитации было написано: «Если мысли о собственности, себялюбии и прочем хоть на момент овладеют мною, пусть Защитники Веры разобьют мне голову». Он прожил почти сто лет и умер в 1055 году. Когда он умер, с неба зазвучала музыка и стали падать цветы. И пепел после его кремации «исчез в небесах».
Благодаря его усилиям в 996 году и был основан этот монастырь. В течение всего периода своего существования и по наши дни Табо является центром обучения буддийской традиции. Многие великие ученые и переводчики работали в монастыре. Дромтонпа (1008–1064), ученик Атиши и основатель направления Кадмапа, построил в монастыре два храма.
Атиша (982–1054) — выдающийся индийский буддийский мыслитель и проповедник, восстанавливавший буддизм в Тибете после гонений царя Ландармы; основатель школы Кадам тибетского буддизма. Подробно о Дромтонпе и Атише можно прочитать в книге Ламы Сопы «Вкус Дхармы» (http://www. universalinternetlibrary.ru/book/lamasopa/ogl.shtml).
А в год тысячелетия монастыря далай-лама провел здесь церемонию Калачакры. Калачакра-тантра относится к тантрам высшей йоги и впервые была передана Буддой Шакьямуни царю Шамбалы Сучандре и его свите в течение времени, равного одному щелчку пальцами. (Сегодня традиционное посвящение Калачакры с учетом подготовки — процесс длительный и занимает несколько дней.) Сучандра записал тантру (изначальный объем которой составлял 12 000 стихов) и написал комментарии к ней. Калачакра-тантра постоянно практиковалась в Шамбале, и лишь в X веке два индийских подвижника Цилупа и Калачакрапада смогли получить от монахов Шамбалы посвящение и переписать часть ее текстов. С той поры в Индии и Тибете традиция Калачакры не прерывается.
О Калачакра-тантре такому непосвященному и непросвещенному человеку, как я, рассуждать вредно. Вредно было бы и вам читать мои комментарии.
