Андрей Остальский - Иностранец ее Величества
В дневниках его есть такие страницы, которые я отказываюсь пересказывать — уж больно противно. Маркиз и сам знает, что некоторые его действия могут вызвать отвращение у нормальных людей, но заявляет, что должен быть беспредельно честным.
Недавно маркиз объявил о своей «отставке»: отныне управлять поместьем и бизнесом будет его сын, а сам он останется жить — и служить в качестве экспоната! — в своем доме-музее.
Состояние маркиза оценивается почти в полторы сотни миллионов фунтов — легко ему быть эксцентриком… А джентльменом? Вот это сложнее. Ведь мир норовит прогнуться под богача, встать для него в позу «чего изволите?». А это вредно для самоощущения и психического здоровья, сам видел на примере своих богатеющих русских друзей: постепенно им становилось неинтересно со мной, а мне — с ними.
Богачу сохранить здравый смысл и адекватное понимание мира помогает именно эксцентричность. Мой друг Уилл носит старые носки и свитер с потертыми рукавами, ездит на старой машине и не дает миру прогибаться.
Эксцентрики обычно индивидуалисты. Но есть и исключения, иногда они готовы объединиться ради неких коллективных эксцентричных актов, которые совершенно опрокидывают все классовые структуры и иерархии.
От гробов до презервативов
25 декабря каждого года, в Рождество, в самый холод, в 7.30 утра в лондонском Гайд-парке можно наблюдать сумасшедшее зрелище. Собирается небольшая группа людей, которые раздеваются на ледяном ветру, погружаются в знаменитое озеро Серпентин и плывут наперегонки.
На берегу плакат, категорически запрещающий купание и ныряние. В любой другой день вас арестуют и хорошенько оштрафуют за нарушение запрета. Но в этот день и час делается единственное негласное исключение.
Вся страна отдыхает, еще спит в этот момент, чтобы потом готовиться к главному празднику всего года.
А здесь в этот неурочный час разыгрывается Кубок Питера Пэна. Участвуют люди из самых разных общественных слоев: здесь и подметальщики улиц, и врачи, и музыканты, и банкиры, и отставные полицейские, и даже встретится депутат-другой из палаты общин.
Попав в обжигающе холодную воду, некоторые испытывают такой шок, что теряют ориентацию, плывут не в ту сторону или странными зигзагами. Плывут и знаменитые гайд-паркские белые лебеди, они как будто тоже хотят принять участие в соревновании.
Однако ошалев и замерзнув до состояния сосульки, проигравшие соревнования тем не менее приходят сюда вновь и вновь.
Кое для кого это становится важным событием жизни, от которого ни в коем случае нельзя уклониться. Число участников постепенно растет. Это и испытание воли, и заявление о своей «особости».
В северных странах, вроде России, купание в ледяной воде распространено давно и широко, стало видом спорта и за эксцентричность не почитается, но в чопорной Англии, да еще ранехонько и в день Рождества, и непременно в Гайд-парке — такое потрясает воображение.
А по выходным многие представители среднего класса с увлечением играют в «расследование убийства». Говорят, эта игра стала популярной под влиянием романов Агаты Кристи. Суть ее сводится к следующему: за относительно небольшую мзду вас привозят в гостиницу, где помимо других игроков находятся также профессиональные актеры, но вы, конечно, не знаете заранее, кто есть кто. И потом на ваших глазах происходит якобы загадочное убийство, а вы имеете возможность либо пассивно наблюдать за расследованием, оставаясь «свидетелем» (а иногда — и «подозреваемым»), либо активно помогать следствию, изображая из себя то ли Эркюля Пуаро, то ли мисс Марпл.
На весь мир знамениты английские коллекционеры. Они удерживают ведущие позиции среди как филателистов, так и нумизматов, и фалеристов. Когда-то, в начале большого пути, и эти занятия считались эксцентричными, но давно уже стали делом общепринятым, почти банальным. Теперь в Англии существует великое множество всякого собирательства, и некоторые виды остаются с неанглийской точки зрения очень даже экзотическими.
В романе «Английские правила» я хотел придумать одному из героев как можно более нелепое занятие, и мне в голову пришло, что это могло бы быть коллекционирование пуговиц. Куда там! Вскоре выяснилось, что это вполне уже укоренившийся, солидный вид собирательства, а потому его никак нельзя считать сколь либо смешным и странным. И вот пыжился я, пыжился, ломал голову, ломал, да так ничего и не придумал. Не хватило воображения изобрести предмет коллекционирования, не освоенный еще англичанами. Кажется, с их точки зрения, годится любой продукт, не подлежащий быстрому разрушению и массово производимый, включая презервативы, разумеется!
Почтовые ящики, дорожные знаки, жетоны уже не существующих грузчиков, молочные бутылки. Одна знакомая (подруга моего приятеля) собирала пластиковые пакеты со всего мира и буквально дрожала от счастья, когда ей доставался какой-то редкий экземпляр: например, из русской провинции что-нибудь. Нам иногда удавалось ее порадовать.
Но пластиковые пакеты — это еще что. Собирают и гигиенические (те, которые хранятся в карманчике перед вашим креслом в самолете, сами знаете для чего).
Есть даже коллекционер гробов. Он любит созвать гостей на ужин и после десерта предложить им попробовать прилечь в экспонаты своей коллекции.
Однажды нам довелось познакомиться с человеком, всю жизнь занимался меморабилией — собирал все, прямо или косвенно связанное с культовым фантастическим сериалом «Доктор Кто» (Doctor Who). Главный герой, таинственный гуманоид, «доктор», передвигался по пространству и времени на космическом корабле, замаскированном под полицейскую будку. Фильм шел по телеканалам Би-би-си сначала с 1963-го по 1989 год, а потом был возрожден в 2005-м. Были созданы десятки фильмов нового цикла. Это не просто сериал, а национальный институт. У многих англичан связаны с «доктором» сентиментальные воспоминания. Дом нашего знакомца настолько был заполнен всякими ракетами, инопланетными чудищами, костюмами персонажей и другими предметами, ассоциирующимися с фильмом, что места для нормальной жизни его семьи уже не оставалось: пришлось покупать помещение побольше. Он рассказал, что в Англии десятки тысяч любителей этого «жанра» и он рассчитывает открыть магазин для товарищей по увлечению.
Другие английские хобби тоже часто кажутся мне эксцентричными. Я уже писал об отпрыске одной очень богатой семьи, всю жизнь выпиливающем лобзиком и вроде бы достигшем в этом деле фантастических художественных высот. Но общие знакомые пожимают плечами: подумаешь, ничего тут особенного нет. Множество людей все свое свободное время увлеченно рисуют кистями и всякими странными инструментами, лепят, играют и поют. Причем иной раз достигают феноменальных результатов, многие из которых остаются известными только узкому кругу друзей и товарищей. Но одно достижение стало недавно известно широкой публике. Грэм Шорт из Бирмингема сумел выгравировать лозунг «Нет ничего невозможного» на лезвии бритвы. Прочитать его можно только при четырехсоткратном увеличении. Нанести надпись удалось ему только со стопятидесятой попытки — сто сорок девять раз приходилось начинать заново, но английский «левша» не сдавался. Работать приходилось по ночам, потому что днем городской транспорт производил слишком сильные вибрации. В какой-то момент Шорт понял: рука его дергается еще и от собственного сердцебиения. Пришлось вооружиться стетоскопом, чтобы ловить паузы между сокращениями сердечной мышцы. Вот это хобби так хобби…
