Джек Лондон - Тайна женской души
— А вот скажите мне еще, — спрашивала его девушка. — Правда ли, что существовали мужчина и женщина по имени Паоло и Франческа и что они очень любили друг друга?
Смок кивнул.
— Мне говорил об этом Четырехглазый, — просияла она. — Но он не рассказывал подробностей, и я не была уверена, что это правда. Я спросила отца — о, как он рассердился! Индейцы говорили мне, что он потом ужасно изругал Четырехглазого. И еще Тристан и Изольда — две Изольды. Очень грустная история! И все-таки я хотела бы так любить. Неужели все молодые мужчины и женщины так любят? У нас — нет. У нас просто женятся. У наших как будто не хватает на это времени. Я — англичанка, и я никогда не выйду замуж за индейца. А вы? Поэтому-то я и не зажигаю своего девичьего костра. Многие из наших юношей просят отца, чтобы он приказал мне зажечь костер. Либаш, например. Он великий охотник. А Махкук все бродит кругом и поет песни. Он смешной. Подойдите сегодня вечером к моей палатке — услышите, как он поет, стоя на морозе. Но отец говорит, что я вольна поступать, как я хочу, вот я и не зажигаю костра. Понимаете, когда девушка хочет выйти замуж, она таким образом оповещает о своем намерении всех молодых людей. Четырехглазый всегда говорил, что это прекрасный обычай. Но я заметила, что сам он никого не взял себе в жены. Может, он был слишком стар. У него было очень мало волос, но я все-таки думаю, что он был не так уж стар. А как вы узнаете, что вы влюблены? Как Паоло и Франческа? Да?
Смок смутился под ясным взглядом ее синих глаз.
— Они говорят друг другу, — пролепетал он, — те, кто влюблены, говорят… что любовь дороже жизни. Когда замечаешь, что дорожишь кем-нибудь больше всех на свете. Ну, вот тогда, значит, ты влюблен. Вот так и бывает. Только объяснить это ужасно трудно. Просто знаешь — вот и все.
Она посмотрела вдаль, за лагерный дым, вздохнула и снова углубилась в шитье меховой рукавицы.
— Так вот, — заявила она решительно, — я никогда не выйду замуж.
VI— Если только мы выберемся отсюда, нам придется здорово бежать, — угрюмо сказал Малыш.
— Вся эта местность — огромная ловушка, — откликнулся Смок.
Стоя на вершине голого холма, они обозревали снежные владения Снасса. На востоке, западе и юге владения эти были замкнуты высокими пиками и извилистыми горными цепями. На север тянулась равнина, казавшаяся бесконечной; но они знали, что даже и в этом направлении она была перерезана несколькими горными цепями.
— В это время года можно выиграть у погони только три дня, — сказал Снасс Смоку в тот вечер. — Вы все равно не скроете ваших следов. В этом все дело. Энтони удрал уже после того, как стаял снег. Моя молодежь может потягаться с лучшим из белых бегунов; кроме того, вы проложите для нее дорогу. А когда стает снег, я позабочусь о том, чтобы вам не представился случай, как Энтони. У нас здесь чудесная жизнь. А тот мир, где мы жили, скоро забывается. Я всегда удивлялся, как легко можно обойтись без мира.
— Что меня смущает, так это Дэнни Мак-Кэн, — поведал Малыш Смоку. — Он плохой ходок. Но он клянется, что знает на западе лазейку. Так что нам придется отправиться вместе с ним, Смок, а то уж больно крепко влопаемся.
— Мы все одной веревкой связаны, — ответил Смок.
— Ну, нет! До тебя добираются самым определенным образом.
— Что это значит?
— Разве ты не слышал новости?
Смок покачал головой.
— Мне говорили холостяки. Они уже кое-что прослышали. Сегодня вечером начинается — за много месяцев до срока.
Смок пожал плечами.
— Тебе не интересно? — подзадорил его Малыш.
— Я слушаю.
— Так вот, жена Дэнни сказала холостякам… — Малыш сделал многозначительную паузу. — А холостяки, в свою очередь, сказали мне, что сегодня вечером будут зажжены девичьи костры. Вот и все. Как тебе это нравится?
— Не понимаю, что ты этим хочешь сказать, Малыш.
— Не понимаешь, вот как? Да ведь это же ясно как день! На тебя охотится баба, и баба эта собирается зажечь костер, и зовут эту бабу Лабискви. О, я видел, как она смотрит на тебя, когда ты этого не замечаешь. Она еще ни разу не зажигала костра. Говорит, что не хочет выходить замуж за индейца. Так что если она зажжет его, то, очевидно, только ради моего бедного старого друга Смока.
— Это логично, — сказал Смок. Сердце у него упало, и он стал мысленно вспоминать все поступки Лабискви за последние несколько дней.
— Скажи лучше — это так и есть, — возразил Малыш. — Ведь вот всегда так: только мы приготовимся удрать, как является этакая штучка и путает все наши карты. Не везет нам… Ого! Послушай-ка!
Три старухи остановились между лагерем холостяков и стоянкой Мак-Кэна, и самая старшая из них начала декламировать что-то пронзительным фальцетом.
Смок кое-как разобрал имена, но большинство слов остались для него непонятными. Малыш начал переводить самым меланхолическим тоном:
— Лабискви, дочь Снасса, Заклинателя Дождя, Великого Вождя, зажигает свой первый девичий костер сегодня вечером. Мака, дочь Свиста, Победителя Волков…
Затем последовало около дюжины девичьих имен, и три глашатая поплелись к следующему костру возвещать ту же новость.
Юные холостяки, давшие обет никогда не разговаривать с девушками, были мало заинтересованы предстоящей церемонией и, чтобы выказать свое презрение, немедленно начали собираться в поход, хотя, по приказу Снасса, должны были отправиться только на следующее утро. Вопреки мнению старых охотников, Снасс решил, что стадо карибу разбилось на две части. Холостякам было поручено произвести разведку в северном и западном направлениях и найти след второй половины огромного стада.
Смок, смущенный намерением Лабискви зажечь костер, заявил, что хочет сопровождать холостяков. Но сначала он потолковал с Малышом и Мак-Кэном.
— Ты будешь там на третий день, Смок, — сказал Малыш. — Мы приготовим упряжку и собак.
— Но помни, — предостерег Смок, — если тебе почему-либо не удастся встретиться со мной, то иди дальше прямо на Юкон. Это совершенно необходимо. Если тебе удастся выбраться, ты можешь явиться за мной летом. Если же мне представится удобный случай, я удеру и вернусь за тобой.
Мак-Кэн, стоя у своего костра, указал глазами на огромную скалу, вздымавшуюся на западе, где высокая горная цепь сползала на открытую равнину.
— Эта самая, — сказал он. — С южной стороны — небольшой ручей. Мы поднимемся по его руслу. На третий день вы встретите нас. В каком бы месте вы ни вышли на этот ручей, вы найдете либо нас, либо наши следы.
VIIСлучая на третий день, однако, не представилось.
