Юрген Берндт - Лики Японии
* * *
Раз уж принял яд, вылижи и блюдце.
Японские пословицыЯпонский парод имеет в своем активе зафиксированное в хрониках почти полуторатысячелетнее прошлое и прямо-таки завидную историческую преемственность. За исключением очень короткого, последнего периода своей истории, этот народ никогда не терял национальной независимости и не находился под господством чужеземцев. С середины шестидесятых годов нашего столетия Япония вышла на третье место (а по некоторым показателям и на первое) среди индустриальных стран мира. И вдруг — а может быть, не так уж вдруг? — она начинает вслух размышлять над самой собой и заниматься поисками собственного самоосознания. С конца шестидесятых годов она, как зачарованная, взирает на самоё себя, впадая в своего рода самогипноз.
«Что представляют собой японцы?», «Что такое японская культура?», «Откуда пришли японцы?», «Открытие заново японца», «Структура сознания японцев», «Характер японца», «Душа японца» — таковы лишь некоторые, выхваченные наугад, названия книг. Они не только наводнили рынок, но и находили и находят читателей. Иные из этих книг стали даже бестселлерами и достигли таких огромных тиражей, о которых авторы других широт и не мечтают.
Казалось, будто некая бацилла вызвала настоящую эпидемию, и эпидемия эта — одна-единственная тема для разговора. Сначала она называлась «нихонрон» («дискуссия о Японии»), позже — «нихондзинрон»
(«дискуссия о японце»), но этот дословный перевод почти ни о чем не говорит. Наука предпринимает серьезные попытки истолковать те или иные явления, старается ответить на вопросы, почему Япония развивалась так, а не иначе, почему она, опираясь исключительно на собственные силы, смогла стать ультрасовременным индустриальным государством (исключая страны Европы и США). Однако в данном случае речь идет отнюдь не о научном подходе.
«Нихондзинрон» уже давно означает не одну лишь «дискуссию о японце». В Японии некоторые понятия зачастую настолько эмоционально перегружены, что выходят за пределы своего первоначального смысла, их связывают с таким множеством значений, что в конце концов теряется их определенность. Из-за такой расплывчатости ими становится легче манипулировать. Их всегда можно использовать по любому поводу. Под «нихондзинрон» подразумевают размышление о своеобразии японского народа, о его неповторимости, которая предлагается в качестве аксиомы. Под влиянием средств массовой информации дискуссия о неповторимости превращается в общенациональный психоз. Япония сама себя открывает, и японцы призывают японцев открыть Японию. Кстати, это вовсе не так уж бескорыстно, как может казаться на первый взгляд. Здесь многое взаимосвязано. Человеку извне понять это трудно, объяснить — тем более. «Discover Japan!» («Открывай Японию!») — призывали многие красочные плакаты на английском (не на японском) языке, выпущенные государственными железными дорогами в начале семидесятых годов. «Открывай Японию!» — призывают по-английски японцы японцев. И странно, что этот призыв в высшей степени действен. Он стал девизом, который помог обогатиться владельцам железных дорог, а еще больше — отелей, одной из самых молодых отраслей промышленности — «индустрии досуга». Рука об руку с «Discover Japan» шло открытие «фурусато» («старой деревни») — родины в более узком понимании, села в противоположность городу.
Сразу после второй мировой войны людей потянуло в города. О бурной урбанизации Японии, происшедшей за очень короткий период времени, уже шла речь. Сельская община слыла из-за своей бескомпромиссности в области человеческих отношений старомодной и даже феодальной. Крупные города обещали не только большую личную свободу, но и лучшую материальную и более интересную культурную жизнь. Однако уход сельских жителей в города менее чем за 20 лет обернулся тоской по земле, по человеческой защищенности, которую они находили в еще недавно опороченной деревенской общине. Прежняя шкала ценностей, казавшаяся уже утраченной, возродилась к новой жизни. И как один из симптомов нового развития снова стали появляться «фильмы о родине», создаваемые порой людьми, которые еще не так давно выбрасывали за борт все, что имело отношение к традициям и наследству. Теперь их призыв гласит: твоя истинная родина там, где ты родился, только там ты сможешь обрести счастье. Следовательно, вернись «из изгнания», то есть из крупных городов, назад к земле, которая хранит прах твоих предков.
Они пробудили тоску, которую полностью утолить невозможно, так как процессы развития нельзя повернуть вспять. Однако остаются праздники, а их в Японии не так уж мало, — и заполняются железнодорожные поезда. Discover Japan! — Открывай Японию!
Это лишь побочные явления, связанные с «дискуссией о японце», явления, которые прежде всего нуждаются в понимании и сочувствии, — ведь они не так уж редко встречаются и в других странах. Тем не менее приходится удивляться тому, с каким усердием, не жалея типографской краски и бумаги, японские ученые и публицисты силятся доказать, выдвигая подчас весьма странные теории, будто всеми своими достижениями Япония обязана только самой себе, притом любая новинка является истинно японским изобретением.
Недавно японский издатель одной ежедневной англоязычной газеты в Токио высказал мнение, что для неяпонца необязательно читать японоязычные газеты, так как издающиеся в Японии газеты на английском языке в достаточной степени обеспечивают его необходимой информацией. «Значительная часть того, что печатается в отечественной прессе, — писал он, — не вызовет никакого интереса у иностранного читателя. Мы представляем иностранцу, как мне кажется, довольно точную картину японской жизни». Однако это неверно, ибо весь материал, публикуемый в его газете, тщательно отбирается, и откуда ему знать, что для иностранца представляет интерес, а что нет.
Этот пример говорит о том, что Япония хотела бы, чтобы ее видели лишь в том свете, в каком она сама себя подает, а не такой, какая она есть на самом деле или какой ее мог бы увидеть иностранец, будь на то его собственная воля и возможности. В принципе иностранцу не отказывают в свободе видеть, но он полностью лишен ее, пока ему не удается преодолеть трудный барьер, каким является японский язык. Япония прилагает в последние годы много усилий, чтобы поражать мир не только материальными, но и духовными богатствами, и делает в этом отношении больше, чем многие другие страны. Так, немало сил и средств она тратит на то, чтобы как можно шире распространять свой язык за границей. Сегодня владеющий японским иностранец — не такая уж редкость, как, например, 20 или 25 лет назад. Но тем не менее внимательный наблюдатель не может полностью избавиться от впечатления, что Япония оградила себя бамбуковым занавесом, с одной стороны, достаточно эластичным, чтобы сохранять контакт с окружающим миром, а с другой — довольно непроницаемым, чтобы удерживать этот мир на расстоянии. Происходит ли это всегда сознательно или неосознанно — другой вопрос.
