Галимов Брячеслав - Большая волна
К исходу четвертого дня битвы стало понятно, что близится ее последний час. Наступательный порыв армии князя Мицуно явно ослабел; еще один-два штурма, и сражение неминуемо должно было остановиться. Господин Канэмаса, в дыму пожара незаметно подошедший со своей пехотой к столице, ждал условленного сигнала – в замке должны были трижды ударить в большой гонг. Но прежде чем подать этот сигнал, защитникам замка предстояло выдержать последние ожесточенные атаки Мицуно…
Такэно со своим отрядом оборонял заставу на перешейке перед княжеским замком; первые две были уже захвачены противником. Из замка на эту заставу прибыл небольшой обоз с припасами. Сопровождавший его солдат, коротко переговорив о чем-то с Такэно, тут же вернулся в крепость.
Такэно велел своим солдатам построиться.
– Вы отлично дрались сегодня, – сказал он им, – а завтра у нас будет решающий бой: враг выдыхается, его силы тают. Мицуно не сумел занять замок и не займет его, я уверен. Наш повелитель благодарит нас.
Солдаты радостно закричали:
– Он велик и славен!
– Повелитель помнит о нас: он передал мне, что если нам будет очень трудно, из замка подойдет подкрепление. В самом крайнем случае нам разрешено отступить и укрыться в цитадели, но я сказал, что этого не будет. Мы отобьем атаку врага или умрем здесь, на этом рубеже! Я не могу сказать вам всего, но знайте, что если завтра мы выстоим, то Мицуно будет разбит, – будет разбит наголову!.. Итак, завтра – решающий бой! А сейчас отдыхать: после ужина всем спать, кроме дозорных. Ночью я сам разбужу тех, кто их сменит.
…Проверив караулы, Такэно глядел на зарево бушующего в городе пожара. Сердце Такэно сжимала тоска: он думал о Йоке и сыне. Что с ними, успели они спрятаться в погребе? А если успели, то выдержат ли сидение в нем, когда наверху свирепствует огонь, и дым проникает повсюду?
Живы ли они? Узнать этого нельзя, можно полагаться только на свои чувства. Такэно мысленно представил жену и сына, и прислушался к своим ощущениям. Все та же тоска оставалась в сердце, но боли не было. «Они живы», – подумал Такэно. «Да и чего мне беспокоиться, – еще подумалось ему, – разве Йока не права, разве мне и ей не суждено уйти из мира в один и тот же час? Конечно, права, я знаю, я чувствую это. И если я жив, значит, жива и Йока, а если жива Йока, то она не даст в обиду маленького Такэно».
Эти мысли успокоили Такэно, и он стал прикидывать план завтрашнего боя. Было понятно, что Мицуно бросит в сражение все силы, которые у него еще оставались. Нелегко придется защитникам замка, но тяжелее всего будет на заставе, – слишком мало здесь солдат. А враг будет атаковать заставу в лоб, у него нет другого выхода. Следовательно, нужно было во что бы то ни стало удержать заставу, тем более что еще есть резерв: обещанное князем подкрепление.
Таким образом, диспозиция была ясной и определенной. Можно было отправляться спать, что Такэно и сделал, предварительно сменив караулы.
* * *Неприятель начал атаку ранним утром. Солдаты врага шли в бой, укрывшись большими деревянными щитами, так что наступающий отряд был похож на огромную черепаху. Стрелять по противнику было бессмысленно; нужно было выждать момент, когда строй вражеского отряда нарушится в ходе штурма укреплений.
Люди Такэно стояли каждый на своем месте, глядя на ощетинившееся копьями чудовище, которое ползло на них. Такэно с тревогой всматривался в лица своих воинов. Он знал, что именно сейчас наступает тот момент, который определит исход боя… Такэно вздохнул с облегчением: никто из воинов не дрогнул и не попятился. Значит, им суждена победа и слава!
Почувствовали это и враги; самое лучшее, что они могли бы теперь сделать – это отступить, бежать, скрыться, потому что они уже потерпели поражение. Однако правила ведения войны не брали в расчет душевные порывы, – они основывались на расчетах количества солдат, вооружений и прочего. Исходя из этих расчетов, вражеский отряд должен был захватить заставу, потому что он был многочисленным и хорошо вооруженным, – и он бросился в атаку на нее!
Бой был отчаянным и долгим: несколько раз враг врывался на заставу, но снова и снова должен был отступить. Наконец, штурм прекратился: противник отошел, нуждаясь в отдыхе и пополнении своих рядов. Большинство защитников заставы тоже были ранены или убиты. У Такэно не было ни царапины, хотя он сражался в самой гуще боя…
Прежде всего, Такэно приказал погрузить раненых на повозки и отправить в замок.
– Передайте самураю, который должен выступить к нам на помощь, что момент настал, – сказал Такэно тем солдатам, которым поручил доставить раненых. – Мы выдержали этот штурм, но далее невозможно без подкрепления удерживать заставу. Пусть поторопится, пока противник собирается с силами.
Замок был недалеко. Такэно вскоре увидел, как открылись ворота, повозки с ранеными и солдатами сопровождения проехали через них. Вскоре ворота опять открылись, из них вышли солдаты Такэно, но они были одни, без подкрепления. Почему? Это было непонятно.
Такэно едва дождался, когда они подойдут, и спросил их:
– Что случилось? Где помощь? Вы передали мои слова самураю, который должен привести нам подкрепление?
– Да, господин.
– И что же?
– Он обругал нас. Он сказал, что сам знает, когда ему выступить. Он сказал еще нехорошие слова про вас, господин.
– Что за слова?
– Мы не можем повторить их, господин.
– Говорите!
– Мы не можем.
– Хорошо, тогда передайте смысл этих слов.
– О, господин, он сказал, что вы слишком молодой, чтобы приказывать ему. Его род древний и знатный, а ваш род… Нет, мы не можем вымолвить этого… А еще он прибавил, что вы втерлись в доверие к нашему повелителю.
Такэно вспыхнул:
– Если бы не война, этот самурай дорого заплатил бы мне за оскорбление! Сказать такое про меня, да еще моим солдатам!.. Но как он мог ослушаться приказа? Ведь сам князь приказал ему выступить к нам на помощь! Я немедленно поеду в замок и…
– Господин Такэно, господин Такэно! – раздался в это время возглас одного из дозорных. – Они снова идут. Враг наступает!
– Великие боги! – вскричал Такэно. – Мы можем теперь надеяться только на себя. Все по местам! Пришла пора нам умереть, – так покроем же наши имена вечной славой!
* * *Последней атакой на заставу руководил мелкий князек, из числа тех, что примкнули к Мицуно. Отряд князька пришел утром из города, где подавлял последние очаги сопротивления жителей столицы.
Этот князек был начисто лишен воображения, не имел предчувствий и не умел смотреть в будущее. Он был уверен, что еще немного, и война закончится победой Мицуно, – а значит, надо было иметь подобающий победителю вид. Именно поэтому князек облачился в свои парадные доспехи: его шлем был украшен ярким пышным оперением и в наплечниках доспехов тоже топорщились перья; поднятое забрало сверкало на солнце, как зеркало. Гладкий панцирь сиял серебристой синевой, а поверх него висела на цепи блистающая золотая дощечка с изображением дракона; чешуйчатая бронзовая юбка, скрывающая ноги до колен, сияла; налокотники, наколенники, поножи были чеканными, протравленными красной краской, а перчатки сделаны из черных железных колец.
