Сесил Форестер - Хорнблауэр и «Атропа»
Хорнблауэр пошел на бак. Там артиллерист и его помощники, сидя на корточках, изготовляли фитильный шланг согласно указаниям Маккулума.
— Я надеюсь, вы старательно заделываете стыки, мистеп Клут, — сказал Хорнблауэр.
— Так точно, — ответил Клут.
Чтоб не испачкать смолой белоснежную палубу, подстелили старую парусину и сидели на ней. Здесь же стоял чугунный горшочек с расплавленной смолой.
— Быстрый огнепроводный шнур горит со скоростью пять секунд фут. Вы сказали, один фут медленного огнепро-водного шнура, сэр?
— Да.
Хорнблауэр наклонился, чтоб рассмотреть работу. Кожаные шланги были разной длины, от трех до пяти футов. Такова уж своенравная природа — из шкуры животного не получишь особо длинного куска кожи. Один из помощников артиллериста длинным деревянным шилом проталкивал быстрый огнепроводный шнур в отрезок шланга. Вытащив шило с другого конца, он сдвинул шланг по огнепроводному шнуру до соединения с предыдущим отрезком.
— Поаккуратней, — сказал Клут. — Смотри, шнур не переломи.
Другой помощник артиллериста двойным швом пришивал клапан, соединяющий новый отрезок шланга с предыдущим. Когда стык был готов, Клут щедро замазал его расплавленной смолой. Предстояло продеть в шланг сто двадцать футов огнепроводного шнура, сшить и просмолить все стыки.
— Я взял два крепких бочонка на пятьдесят фунтов каждый, сэр, — сказал Клут. — И приготовил мешочки с песком, чтоб заполнить их доверху.
— Очень хорошо, — ответил Хорнблауэр. Маккулум рассчитал, что для заряда нужно взять тридцать фунтов пороха, не больше и не меньше.
— Я не хочу разнести остов в щепки, — сказал он, — только раскрыть его.
Это — та область, в которой Маккулум разбирается. Хорнблауэр не догадался бы, какое количество пороха даст желаемый результат на глубине сто футов. Он знал, что, заряженные в длинную девятифунтовую пушку, три фунта пороха вытолкнут ядро на полторы мили. Но тут совсем другое дело, и вода, в отличие от воздуха, несжимаемая среда. Положив в пятидесятифунтовый бочонок тридцать фунтов пороха, надо заполнить оставшееся пространствочем-то вроде песка, — Скажите мне, когда все будет готово, — сказал Хорнблауэр и пошел обратно на корму.
Тернер, недавно вернувшийся с берега, ждал, пока капитан обратит на него внимание.
— Да, мистер Тернер?
Судя по всему, Тернер хотел поговорить наедине. Хорнблауэр подошел поближе, и Тернер произнес тихо:
— Простите, сэр, это насчет модира. Он хочет нанести вам визит. Он чего-то добивается, а чего, я выяснить не смог.
— Что вы ему сказали?
— Я сказал — извините, сэр, я не знал, что еще сказать — Я сказал, вы будете очень рады. Я боюсь, тут что-то нечисто. Он сказал, что прибудет незамедлительно.
— Вот значит как?
В этих беспокойных водах все нечисто, подумал Хорнблауэр, и ему сразу же не понравилось, как он это подумал.
— Вахтенный мичман!
— Сэр!
— Что вы видите со стороны города? Смайли направил подзорную трубу на противоположную сторону залива.
— Лодка отошла от берега, сэр, лодка с латинским парусом. Мы видели ее прежде.
— Флаг на ней есть?
— Да, сэр. Красный. Похож на турецкий.
— Очень хорошо. Мистер Джонс, у нас будет официальный посетитель. Прикажите приготовиться к приему.
— Есть, сэр.
— Значит, мистер Тернер, вы не знаете, чего хочет модир?
— Нет, сэр. Он хотел видеть вас, и поскорее. «El capitano» — вот и все, что он сказал нам, когда мы сошли на берег. Там должен был открыться для нас базар, но никого не было. Он сказал, что хочет видеть капитана, и я сказал, что вы его примете.
— Никаких намеков с его стороны?
— Нет, сэр. Он ничего не говорил. Но я видел, что он взволнован.
— Что ж, скоро мы все узнаем, — сказал Хорнблауэр. Модир поднялся на борт с достоинством, хотя трудный подъем нелегко дался его старым ногам. Он внимательно огляделся. Понял ли он, что боцманматы и фларепные его приветствуют, сказать трудно. У него было умное ястребиное лицо, обрамленное седой бородой. Живые черные глаза озирались по сторонам, и непонятно было, в новинку для него, это зрелище, или нет. Хорнблауэр коснулся полей шляпы модир вежливо поднес руку к лицу.
— Попросите его спуститься вниз, — сказал Хорнблаузп — Я покажу дорогу.
У себя в каюте Хорнблауэр с поклоном предложил модиру стул. Тот сел, Хорнблауэр сел напротив, Тернеп поместился рядом с ним. Модир заговорил, Тернер перевел
— Он надеется, что Бог ниспослал вам доброе здоровье сэр, — сказал Тернер.
— Ответьте, что полагается, — сказал Хорнблауэр. С этими словами он посмотрел в проницательные глаза модира и вежливо улыбнулся.
— Теперь он спрашивает, успешным ли было ваше плавание, сэр, — доложил Тернер.
— Скажите, что сочтете уместным, — ответил Хорнблауэр.
Обмен любезностями продолжался. Хорнблауэр знал, что на Леванте так принято. Неприлично и бестактно сразу переходить к сути дела.
— Надо ли предложить ему выпить? — спросил Хорнблауэр.
— Ну, сэр, при деловых беседах обычно подают кофе.
— Тогда, может быть, нам подать?
— Видите ли, сэр, наш кофе это не вполне то, что они называют кофе.
— Тут ничего не попишешь. Прикажите, пожалуйста, чтоб принесли.
Беседа шла, так и не приближаясь к сути. Интересно отметить, что такое умное и подвижное лицо, как у модира, может оставаться совершенно бесстрастным. Только кофе заставил его изменить выражение. Сначала он, не показывая удивления, смотрел на толстые кружки, на облезлый оловянный кофейник; от кофе, как положено на востоке, сначала отказался, потом согласился. Однако отхлебнув, он не смог сдержать изумления. Впрочем, он тут же взял себя в руки, всыпал в кофе невероятное количество сахара и стал пить, не касаясь рукой чашки, а поднимая ее на блюдечке.
— Полагается подавать конфеты и печенье, сэр, — сказал Тернер. — Но мы не можем предложить ему ром с сахаром и сухари.
— Да, конечно, — согласился Хорнблауэр.
Модир осторожно отхлебнул кофе и возобновил разговор.
— Он говорит, у нас прекрасное судно, сэр, — сказал Тернер. — Я полагаю, он скоро перейдет к делу.
— Поблагодарите его и скажите, что у него замечательная деревня, если считаете, что это подходящий ответ.
Модир откинулся на стуле — к стульям он явно не привык — изучая поочередно лица Тернера и Хорнблауэра. Потом он снова заговорил, взвешенно и выразительно, как и прежде.
— Он спрашивает, надолго ли задержится здесь «Атропа» — сказал Тернер. Этого вопроса Хорнблауэр ждал.
— Скажите, что я еще не закупил все необходимое. Он был совершенно уверен, что предварительные операции — траление, установка буйков, первые погружения ныряльщиков — остались незамеченными либо непонятными для наблюдателей с берега. Пока Тернер переводил, а модир отвечал, Хорнблауэр не сводил глаз с умного ястребиного лица.
