Жюль Верн - Завещание чудака
Видел колоссальные вершины Скалистых гор, в том числе Сьерра-Мадре, находящиеся в самой возвышенной части Америки, длина цепи Скалистых гор в основании не меньше трехсот семидесяти пяти лье. Вряд ли самые обширные государства Европы, за исключением России, могли бы их вместить. Воистину становой хребет Северной Америки! Соедините Альпы с Пиренеями и с Кавказом — и все-таки не получите горной цепи, равной по размерам Скалистым горам.
Не имел времени отправиться к горе Сент-Круа, северной оконечности «Национальной горной цепи», как называют у нас Скалистые горы. Но все же успел проникнуть в Сад Богов, расположенный в четырех милях от Колорадо — Джанкшен. Его каменные глыбы кажутся окаменевшими великанами какой-то допотопной семьи гигантов. Прогуливался у подножия скалы Теокалес, напоминающей собой замок Бюрграв, парящий на высоте двух с половиной тысяч футов».
Гарри Кембэл нисколько не преувеличил достоинств Колорадо и его столицы. Но сколько крови впитала в себя почва этой прекрасной страны! До 1867 года пионерам приходилось сражаться с шайеннами, аррапохами, кэйсуэйсами, команчами, апашами, со всеми свирепыми племенами краснокожих, имевших таких вождей, как Черный Уголь, Белая Антилопа, Левая Рука, Вывихнутое Колено и Маленький Плащ! И разве можно когда-нибудь забыть о той страшной резне 1864 года в окрестностях Санд-Крика, которая упрочила за белыми, сражавшимися под начальством полковника Шивингтона, господство в этой стране.
Двадцать шестого мая зеленый флажок провел в великолепной столице. В его честь в резиденции губернатора устроили торжественный прием. Как известно, в Соединенных Штатах человека оценивают чаще всего по его кошельку. В представлении жителей Колорадо, так же как и в его собственном, Гарри Кембэл стоит шестьдесят миллионов долларов. Неудивительно поэтому что американцы, у которых золото лежит не только в кассах карманах и в почве их страны, но даже в названиях главных городов, обставили этот прием со всей пышностью, до которой они были большие охотники.
На следующий день четвертый партнер простился с губернатором и покинул город, напутствуемый шумными возгласами многочисленных поклонников. Из Денвера поезд направился в Шайенн-Уэлс, расположенный недалеко от восточной границы Колорадо, потом пересек с запада на восток Канзас, проехал через Джефферсон-Сити, столицу штата Миссури, и вечером двадцать восьмого остановился на вокзале города Сент-Луис.
В планы Гарри Кембэла отнюдь не входило делать длительную остановку в этом большом городе. И вообще он надеялся, что случайности игры никогда не пошлют его сюда: Сент-Луис занимал пятьдесят вторую клетку, то есть «тюрьму». К тому же штаты, по которым он еще будет проезжать на пути в Южную Каролину готовили ему много заманчивых экскурсий. Поэтому репортер ограничился здесь коротким отдыхом, остановившись на ночь в одном из лучших отелей города. Наутро Гарри Кембэл отправился на вокзал, чтобы узнать время отхода поезда. На перроне он внезапно наткнулся на…
Гарри Кембэл сразу узнал своего соперника.
— Коммодор! — вскричал он.
— Журналист! — Голос моряка, казалось, вырвался из пушечного жерла.
Будучи от природы добрым малым, Гарри Кембэл счел нужным сказать ему несколько вежливых слов.
— Примите мои поздравления, коммодор Уррикан, так как я вижу, вы не умерли…
— Да, сударь, не умер даже при столкновении с одним неуклюжим субъектом и чувствую себя достаточно сильным, чтобы отправить на тот свет всех, кто поторопился обрадоваться моей кончине!
— Кого вы имеете в виду? — спросил, нахмурившись, репортер.
— Вас, сударь, — ответил Годж Уррикан, выразительно глядя прямо в глаза своему противнику, — любимчика фортуны!
Гарри Кембэл, надо сказать, никогда не отличался особой сдержанностью.
— По-видимому, необходимость начинать партию с нуля, — заявил он, — не делает людей более вежливыми.
Слова эти задели самую чувствительную струну в душе коммодора.
— Вы меня оскорбляете, сударь! — крикнул он. — И вы мне ответите за наглость!
— Сию же минуту, если вас устроит.
— Да… Когда б у меня было время, — прорычал Годж Уррикан, — но у меня его нет.
Паровоз пыхтел и свистел, готовый тронуться в путь. Коммодор со всех ног бросился к нему и, вскочив на площадку между двумя вагонами, закричал оттуда свирепым голосом:
— Господин журналист, вы скоро услышите обо мне!..
— Когда?
— Сегодня же вечером… в «Европейской гостинице».
— Я там буду! — ответил Гарри Кембэл.
Но, как только поезд тронулся, он сказал себе: «А ведь он ошибся, этот зверь! Сел не в тот поезд».
И действительно, поезд, в который прыгнул коммодор, удалялся в восточном направлении. Но Годж Уррикан вскочил в него не по рассеянности. Он возвращался назад, на станцию со звучным названием Геркуланум[146] за Тюрком, который во время горячего спора между коммодором и начальником станции обещал последнего бросить в топку паровоза. Из педагогических соображений Уррикан оставил его, сев в отходивший поезд, доехал до следующей станции — Сент-Луиса и тут же отправился обратно, с тем чтобы, вернув слугу и багаж, вновь продолжать путь на запад.
Увидав, что его противник уехал, Гарри Кембэл забыл об инциденте и после хорошей прогулки вернулся в «Европейскую гостиницу» в наилучшем расположении духа. Там ему передали письмо от Геркуланума. Нет! Ведь это надо иметь такую голову! Такие мозги, состоящие из химических элементов, кипевших над черепом Годжа Уррикана, чтобы написать подобное письмо:
Господин четвертый партнер, у вас, надеюсь, есть револьвер, у меня тоже таковой имеется. Завтра в семь утра я сяду на поезд, который отправится из Геркуланума в Сент-Луис. Предлагаю вам выехать в тот же час из Сент-Луиса по вашему маршруту. В семь часов семнадцать минут наши поезда встретятся. К тому моменту вы должны стоять на площадке, соединяющей пассажирский вагон с багажным, я же буду ждать вас на площадке последнего вагона моего поезда. Это даст нам возможность обменяться несколькими пулями.
Коммодор Годж УРРИКАНЭтот дикий человек ничего не рассказал Тюрку ни о ссоре, ни о своем вызове, опасаясь, что вмешательство Тюрка только повредит делу.
Старый морской волк не мог бы найти соперника более достойного, чем хроникер газеты «Трибюн». «Ну, если наш любитель соленой воды вообразил, что я отступлю, — вскричал Гарри Кембэл, — то он жестоко ошибся!.. В назначенный час буду на своей площадке! И зеленый флаг журналиста не склонится перед оранжевым флажком коммодора!» Заметьте, между прочим, что подобные происшествия никого не удивляют в такой удивительной стране, как Америка!
