Питер Мейл - По следу Сезанна
Параду отошел от двери, чтобы заглянуть в окно, и тут же услышал крик Хольца. Он резко развернулся и увидел, как из-за угла дома выходят две картины — каждая на четырех ногах. Идиоты. Мир полон идиотов. Он покачал головой и поднял пистолет.
— Нет! — завопил Хольц, едва не вывалившись из окна машины. — Ради бога не стреляйте! Францен… Нико, мы ведь можем договориться. Выслушайте меня. Произошло недоразумение. Я все объясню…
Под прикрытием картины Францен открыл дверь машины и завел двигатель. Люси и Андре забрались на заднее сиденье, Сайрес плюхнулся на переднее, и «ситроен» сорвался с места. Они проехали так близко от «рено», что Андре разглядел бледное от ужаса лицо Камиллы.
— Ему придется выбираться задним ходом, — сказал Францен. — У нас есть несколько минут форы.
Через заднее стекло Андре видел, как Параду садится в машину.
— Надо ехать на автостраду, — сказал он. — Там большое движение, и они побоятся стрелять. Где здесь ближайший выезд?
— Только в Сен-Максимене. Думаете, они станут нас преследовать?
Сайрес взглянул на картину, лежащую у него на коленях.
— Тридцать миллионов долларов? Конечно станут.
Они уже вырвались из деревни и теперь ехали по шоссе, такому прямому и плоскому, что на нем невозможно было спрятаться. Францен выжимал из своего «ситроена» всю возможную скорость, а Люси и Андре, не отрываясь, следили за дорогой через заднее стекло.
Полчаса прошло относительно спокойно, если можно назвать спокойной гонку на предельной скорости по одной из самых опасных дорог во Франции. Когда впереди показалась развязка и выезд на южную автостраду, все вздохнули с облегчением.
Францен пристроился в очередь к одному из пунктов приема платежей и только тогда перевел дух.
— Нет, мне все-таки больше нравится подделывать картины, — ухмыльнулся он, повернувшись к Сайресу. — Не хотел бы я еще раз пережить такое. Все целы? Сердечного приступа ни у кого не случилось?
— Хотел бы я знать, — подал голос Андре, — что это за парень…
— Андре! — испуганно перебила его Люси. — Он здесь.
Он проследил за ее взглядом и увидел, как в соседнюю очередь становится белый «рено». Параду смотрел прямо на них и улыбался.
* * *— Руди, это просто смешно. — Голос Камиллы дрожал, и она чувствовала себя совершенно разбитой, хоть и просидела последние полчаса с зажмуренными глазами. — Так же нельзя! Я хочу сказать… этот пистолет и…
— Заткнись, — коротко бросил Хольц. — Какие предложения, Параду?
— Автострада — это, конечно, плохо для нас, но они же не всегда на ней останутся. Будем держаться поблизости и ждать.
— А если они обратятся в полицию? — сделала еще одну попытку Камилла.
— У них в машине краденая картина плюс подделка. Я просто хочу вернуть свою собственность. Я буду рад, если они обратятся в полицию, но только они этого не сделают. Вы правы, Параду. Поезжайте за ними.
Повиснув на хвосте у «ситроена», они проехали Бриньоль, Фрежю, Антиб и Канны. Камилла забилась в угол и с тоской вспоминала о спокойном и безопасном Нью-Йорке. Хольц перебирал варианты развития событий. Будь он на их месте, он бы ехал в сторону Италии, а потом свернул на Цюрих. Пайн, несомненно, знает, к кому там нужно обратиться, чтобы продать картину. Но это не близкий путь, и по дороге им придется остановиться хотя бы для того, чтобы заправиться. Потом наступит ночь. Параду не упустит шанса. За свою долгую и непростую жизнь Хольц не раз убеждался в том, как важно иметь терпение. Рано или поздно они совершат ошибку.
* * *Нервное напряжение не может продолжаться вечно: через какое-то время человек перестает паниковать, приспосабливается к обстоятельствам и начинает мыслить логически. Так в конце концов произошло и с пассажирами «ситроена». Однако Кап-Ферра становился все ближе, а белый «рено» ни на минуту не исчезал из зеркала заднего вида. С этим надо было что-то делать.
Выход придумал Андре. Он предложил совершить обманный маневр — заехать в аэропорт.
— Во-первых, там всегда полно машин, и, может, нам удастся от них избавиться. А во-вторых, они могут поверить, будто мы хотим улететь на самолете. Надо заехать на одну из парковок и выехать с другой стороны.
Францен кивнул и крепче взялся за руль.
* * *— Проклятье! Они собираются улетать, — рявкнул Хольц.
Параду отчаянно старался не упустить из виду «ситроен», кружащий по забитому машинами лабиринту на подъезде к аэропорту. Ему это удавалось до тех пор, пока дорогу им не перегородил выруливающий со стоянки автобус с туристами. Две драгоценные минуты были потеряны, и когда автобус освободил проезд, «ситроен» исчез.
— Поезжайте к залу вылетов, — распорядился Хольц.
Но, как скоро выяснилось, в аэропорту Ниццы имелось два таких зала и их разделяло приличное расстояние. Оставив Камиллу и Хольца у входа в один из них, Параду бегом бросился в другой и был вознагражден возможностью полюбоваться на хвост «ситроена», выезжающего с парковки на дорогу с указателем «Все направления».
Обливаясь потом и ругаясь сквозь зубы, он вернулся к «рено» и обнаружил, что тот окружен очень сердитыми, энергично жестикулирующими таксистами, требующими у двух съежившихся на заднем сиденье людей, чтобы те немедленно убрали свою putain машину с места, святое и неоспоримое право на которое испокон веку принадлежит этим самым таксистам. Параду не слишком деликатно растолкал их и сел за руль.
— Эти ублюдки нас провели, — сообщил он. — Я видел, как они уезжают.
* * *Андре внимательно вглядывался в машины, спешащие по Английской набережной. Как нарочно, на глаза ему то и дело попадались белые «рено».
— Я не уверен, — сказал он, — но точно знаю, что, когда мы отъезжали от аэропорта, их сзади не было. Думаю, все в порядке.
Францен промычал что-то. Сайрес молчал, обдумывая речь, с которой обратится к Денуайе. Люси и Андре продолжали вести наблюдение через заднее стекло. Наконец сбоку появились указатели съездов на Вильфранш и Сен-Жан, и «ситроен» повернул к морю.
* * *Денуайе помахал рукой жене, в душе радуясь, что она с Клодом уезжает в Ниццу и он остается один. Раньше он очень любил эти первые дни на Кап-Ферра: летние гости еще не приехали, и в доме тишина и покой; в саду аккуратно подстрижены кипарисы и сосны и царит строгий порядок, особенно приятный после буйной тропической зелени на Багамах. Даже воздух пахнет по-другому, а кроме того, тут есть любимые библиотека и винный погреб. Живи и радуйся. Но в этом году все было не так. Как ни хотелось Денуайе поверить в заверения Рудольфа Хольца, мысль о Сезанне причиняла ему постоянное беспокойство, а отсутствие информации в последние дни тревожило все сильнее. Завтра надо будет позвонить Хольцу. Нет, почему завтра? Он сделает это сейчас же. Наверняка у того будут какие-нибудь новости.
Он уже пошел к телефону, когда услышал звонок.
— Месье Денуайе? — послышался незнакомый голос из переговорного устройства. — Livraison [72].
Очередная покупка Катрин. В первые дни после приезда им все время что-то привозили. Денуайе нажал на кнопку, отпирающую ворота и вышел из дома.
* * *Белый «рено», стоящий на открытой парковке у аэропорта, пекся на солнце, а обстановка внутри была и вовсе раскаленной. Камилле вконец осточертели Руди, этот его Параду, маленькие, тесные машины, Франция и дурацкие гонки. Она хотела только одного — войти в здание аэропорта и первым же рейсом улететь в Париж. Как и следовало ожидать, у Хольца это предложение вызвало очень резкую и даже грубую реакцию. Теперь она сидела надувшись и с отвращением смотрела на струйки пота, бегущие по толстой шее Параду. Хольц что-то бормотал себе под нос — вероятно, думал вслух.
— Да, скорее всего, так и есть, — наконец сказал он. — Они решили, что могут продать ее сами, и хотят договориться. Другого варианта у нас все равно нет. Параду, поехали на Кап-Ферра и как можно быстрее. — Камилла невольно съежилась, когда он повернулся к ней. — Ты сможешь найти дом Денуайе? Ты же там долго торчала.
— И что ты собираешься ему сказать?
Хольц не ответил. Он спешно придумывал историю о предательстве и двойной игре Францена и о своей собственной роли благородного спасителя.
* * *За последние полчаса Денуайе пришлось выслушать удивительные, даже пугающие вещи. Андре и Сайрес по очереди рассказывали совершенно невероятную историю, а его взгляд постоянно возвращался к двум прислоненным к стулу картинам. Что бы там ни сделали эти люди, думал он, они, по крайней мере, вернули ему Сезанна, и уже это говорит об определенной порядочности. Можно ли им довериться? И надо ли доверяться, раз уж картина опять вернулась к нему?
— Мы не удивимся, — говорил Сайрес, — если после того, что произошло, вы не захотите иметь с нами дело. — Тяжкий вздох и печальный взгляд. — Но если вы все-таки соберетесь продавать картину, я могу гарантировать вам полную конфиденциальность и, само собой, готов предоставить все нужные рекомендации.
