Ганс Дамм - Канака — люди южных морей
Усевшиеся в кружок женщины на Пию даже не смотрят. Уж очень они заняты своим делом. Они плетут из длинных листьев пандануса большие циновки для лежанок, мелькают их проворные руки. Рядом с плетельщицами циновок работают две женщины, прикрепляющие к внутренней стороне конических остовов колючие ветки ротанговой пальмы. Они делают верши, которые будут подвешиваться на небольшом расстоянии одна от другой к канату, протянутому поперек реки. А в тени высокогофронтона мелькает какая-то странная женская фигура. Никто не обращает на нее внимания. Тело ее сплошь обмазано глиной. С головы свисает сетчатый мешок. Ее взгляд выражает полную апатию. Уж не прокаженная ли это? Нет, это Аи, вдова, скорбящая о своем покойном муже, павшем в бою. Жизнь потеряла теперь для нее всякий смысл, всякую радость. Пия замечает Аи. Он смотрит на нее глубоким, задумчивым взглядом. Не распознал ли ее дух умершего мужа даже под маскарадным нарядом и не лишил ли рассудка? Так размышляя, Пия достает из своей лубяной сумки очередную порцию бетельной жвачки.
Мужчина, жующий бетель
Исследователь Пауль Вирц, который много путешествовал по Новой Гвинее и там недавно скончался, установил, что общие дома в долине реки Флай вначале были населены членами одного рода. В последующие десятилетия можно было наблюдать, как меняется назначение этих домов. Такие дома, находящиеся поближе к восточному побережью, превращались в особые обрядовые помещения. Вход в них разрешался только мужчинам. Что же касается женщин и детей, то они жили в небольших хижинах, куда свободно могли входить женатые мужчины. По всей вероятности, красивые и оригинальные культовые дома в больших деревнях на Сепике вначале тоже были родовыми домами.
У большинства папуасских племен люди различного пола, как правило, живут в разных помещениях. Неженатым мужчинам разрешается ночевать только в мужском доме. В этом доме в любое время могут находиться также и женатые мужчины, но ни одна женщина не имеет права туда войти, если только запрет не снимается по случаю особого торжества. Эти величественные строения обычно являются также культовым центром селения. Здесь ведется подготовка к различным празднествам, изготовляются и хранятся необходимые для этого принадлежности. Отсюда идут невидимые нити к миру духов и умерших.
Замужние женщины живут вместе со своими детьми в небольших отдельных хижинах, в которых пребывают и их мужья. Поэтому такие хижины носят характер семейных домов. Они также стоят на сваях, но по общему контуру и форме крыши они довольно разнообразны. Упомянем лишь некоторые из существующих типов строений.
Наиболее распространенный — это прямоугольный дом с фронтоном и двухскатной крышей. Коньковая балка у него либо прямая, либо седлообразная. Форма фронтона варьируется. Дома с односкатной крышей, похожей на школьную парту, встречаются только на юге западных районов Новой Гвинеи, между Оемаром и Мимикой. Кроме того, у живущих там папуасских племен существует тот же обычай, что и у малайцев, — пристраивать дома один к другому торцовой стороной, благодаря чему все селение размещается как бы в огромном длинном доме. В районе залива Гумбольдта есть четырехугольные дома с пирамидальной крышей. Лишь в немногих районах средней части Новой Гвинеи встречаются хижины с характерной конической крышей, которая опирается на стены, образующие цилиндр.
Юанаи бредет по пустынной деревенской площади, обрамленной стройными кокосовыми пальмами. Он проходит мимо ребятишек и видит, как они запускают свои незамысловатые волчки — палочки с насаженным плодом. Юанаи направляется прямо к своему дому, одному из многих массивных строений на сваях у реки Сепик. Медленно взбирается он по лестнице-бревну, приставленному к его жилищу, и попадает в помещение, в каждом углу которого горит очаг. Это кухонные глиняные плиты. Над каждой такой плитой сушится на подставке рыба. Около плит на полу лежат сети, сумки, деревянные ложки и миски. Их приготовили женщины перед выходом на работу в поле. Вдоль стен стоят своеобразные сооружения, сплетенные из камыша. Это защищенные москитной сеткой лежанки. Кроме самого Юанаи и его жены в доме живут его три женатых сына. Сначала Юанаи кажется, что в доме никого нет, но вот за небольшой плетеной перегородкой мелькает чья-то тень. Это дочь Юанаи, которая уже два месяца не выходит из своей темной каморки и под строгим контролем пробудет там еще несколько недель, пока не завершится обряд инициации. Юанаи не обращает на нее ни малейшего внимания. Он что-то ищет на стропилах крыши, нависших над его лежанкой. Юанаи снимает с одного из стропил полдюжины длинных тростниковых стрел. Они неоперенные, но зато с острыми бамбуковыми наконечниками. Затем Юанаи снимает деревянный лук с туго натянутой ротанговой тетивой. В длину этот лук с рост человека. Свое оружие Юанаи осторожно прислоняет к стене, у которой стоит несколько деревянных копий с зубчатыми наконечниками. Юанаи вовсе не настроен воинственно, но оружие надо держать всегда наготове. Он хочет завершить работу над массивным деревянным щитом. Его руки испытующе ощупывают художественную резьбу. Если придется когда-нибудь всерьез воспользоваться этим щитом, то с него будет смотреть на врага страшный лик получеловека, полузверя с огромными исступленными глазами, с неестественно крупным носом и длинным высунутым языком. Юанаи опускает в кокосовую чашу с белой минеральной краской деревянную палочку и уверенными мазками грунтует щит. Затем он опускает свою палочку в сосуд с кашеобразной охрой и этой яркой краской покрывает язык и глаза страшилища.
Юанаи рассматривает свою работу и вдруг слышит шум приближающихся голосов. Ах, не стоит отрываться, едва ли произошло что-нибудь особенное. Да и вообще, быть может, все это не касается Юанаи. Пока он, держа щит в руках, раздумывает в нерешительности, не пустить ли по белой грунтовке густые черные пятна, в дом с шумом вбегают двое мужчин. Это Дангуан и Вунджебаа. Едва переводя дыхание, Дангуан восклицает:
— Скорей, скорей! Мы только что поймали и прикончили казуара. Ты должен взглянуть на него! В нем столько мяса!
Юанаи пытается умерить их восторг. Но Вунджебаа перебивает Юанаи:
— Казуары ведь нынче совсем повывелись, и вдруг, вообрази, мы увидели у реки одного. Тут несколько парней с собаками окружили его и загнали в воду. Ты бы только видел, как ловко он плавает. Но это его не спасло. Уж мы постарались не выпустить его из воды.
— Да, нелегко было словить казуара, — прерывает Дангуан своего друга. — Но под конец казуар настолько устал, что нам уже нетрудно было его пришибить.
