Константин Бадигин - Три зимовки во льдах Арктики
Один лишь «Ермак» мог быть включен в план ледокольных операций 1938 года, если не считать ледокольных пароходов «Таймыр» и «Мурман». Казалось бы, не так уж много! Но советские моряки сумели так использовать возможности этого прекрасного корабля, что навигация 1938 года не только не потерпела краха, как этого можно было ожидать, но, наоборот, была проведена с успехом.
Рабочие Ленинграда в исключительно короткий срок исправили все повреждения, нанесенные ледоколу Арктикой, и в самом начале 1938 года, когда в Финском заливе еще стоял метровый лед, «Ермак» пробил эту ледовую блокаду и ушел в Гренландское море навстречу папанинской льдине. Он встретил во льдах «Таймыр» и «Мурман» и доставил полярников в город Ленина.
Это был первый этап триумфального пути «Ермака». Затем ранней весной, задолго до начала арктической навигации, мы совершенно неожиданно получили такую радиограмму от капитанов «Русанова», «Пролетария» и «Рошаля»:
«Вчера вышли за „Ермаком“. Идем разводьями. Зимовка закончилась. Желаем вам и вашему каравану скорого благополучного освобождения».
Оказывается, «Ермак» дерзким сверхранним рейсом пробил тяжелые льды, подошел к Земле Франца-Иосифа и увел оттуда зимовавшие корабли.
Далее из эфира посыпались вести, одна радостнее другой. В начале июля «Ермак» подошел к Диксону, снабдил углем зимовавшие там шесть лесовозов и помог им выйти на чистую воду. Оттуда он пробился к зимовавшему в проливе Вилькицкого, близ острова Большевик, каравану ледокола «Литке» и 6 августа освободил его из плена. По каналу, проложенному «Ермаком», корабли вышли к острову Русскому в Карское море. «Литке» немедленно включился в навигацию.
Тем временем славный подвиг совершили моряки комсомольского ледокола «Красин». В суровую полярную ночь они под руководством своего мужественного капитана Белоусова организовали добычу угля на берегу. Превратившись в углекопов, моряки за зиму снабдили свой корабль топливом, и «Красин», не дожидаясь прихода «Ермака», поднял пары и начал выводить из дрейфующих льдов караван «Ленина».
«Ермак», пробившийся в море Лаптевых через пролив Вилькицкого с новым караваном торговых судов, также включился в эту работу, и вскоре караван ледокола «Ленин», сильно истрепанный льдами, был доставлен по назначению.
Мы с огромным вниманием следили за всеми этими операциями, развертывавшимися в небывало быстром темпе. Один узел развязывался за другим. «Ермак», словно могучий великан, яростно крушил и мял льды. И куда бы он ни шел, всюду ему сопутствовала победа. За каких-нибудь два месяца он прошел почти всю Арктику с запада на восток, освободив при этом десятки кораблей из арктического плена!..
Когда в районе дрейфующего каравана появились разводья, у нас окрепла уверенность в том, что и наши корабли могут быть выведены изо льдов.
Зная, насколько загружены работой моряки «Ермака», мы не хотели тревожить их. Конечно, лучше всего, если бы к нам пошел новый ледокол «И. Сталин».
А льды, как нарочно, дразнили: с каждым днем таяние усиливалось. В начале августа пришлось прекратить сообщение между «Седовым» и «Садко», так как корабли разделило большое разводье. Теперь суда переговаривались сигналами. «Садко» передвинулся в образовавшемся разводье к западу.
Было бы чрезвычайно обидно упустить это благоприятное время: короткое арктическое лето близилось к концу, и со дня на день можно было ожидать понижения температуры и образования молодого льда.
Мною была отправлена телеграмма руководству Главсевморпути.
Заместитель начальника Главсевморпути Герой Советского Союза Шевелев радировал Хромцову и мне:
«Закончив операции по выводу „Литке“ и „Ленина“, перебросим авиаразведку в ваш район, пойдем в вашем направлении. Используем все возможности, чтобы вывести вас. Однако вам, опытным ледовым капитанам, должно быть ясно, что гарантировать возможность достижения „Ермаком“ вашего места нельзя. Во избежание разочарования, если „Ермак“ пройти не сможет, информируйте в этом духе ваш экипаж...»
Конечно, мы не могли требовать, чтобы «Ермак» оставил первоочередные работы по выводу слабых коммерческих судов из дрейфа и двинулся к нам, в рискованный высокоширотный рейс.
Поэтому мы замолчали и больше не напоминали о себе, хотя, признаться, на душе у капитанов не раз скребли кошки. Было тяжело свыкаться с мыслью о весьма вероятной второй зимовке.
И вдруг, совершенно неожиданно, 20 августа, когда мы находились на 82°36',2 северной широты и 136°47' восточной долготы, по радио прибыла молния, несказанно обрадовавшая нас:
«Разведкой летчика Купчина обнаружена чистая вода до широты 78 градусов 30 минут. Идем на север. Шевелев»:
Семь дней пробивался к нам «Ермак». Чтобы не тешить нас напрасными надеждами, командование «Ермака» сообщало, что оно производит лишь глубокую ледовую разведку. И только тогда, когда координаты славного ледокола почти совпали с нашими, мы поняли, что подразумевается под этой разведкой..
В ночь на 28 августа механики подняли пары в котлах.
Зажужжала судовая динамомашина. Палубная команда кончила плести из пенькового троса гигантский кранец длиной в 3 метра, диаметром в 60 сантиметров. Этот кранец мы хотели надеть на форштевень, на случай если придется идти на коротком буксире за «Садко».
Далеко за полночь разошлись по койкам немного прикорнуть. Не успел я заснуть, как вдруг почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо. Я открыл глаза. У кровати стоял Полянский. В его глазах светилась несказанная радость.
- Капитан, - сказал он, - на юго-юго-западе виден ледокол «Ермак».
Сон как рукой сняло. Я вскочил и торопливо скомандовал:
- Будить команду!
- Есть будить команду! - откликнулся Полянский и исчез в дверях.
За переборкой уже одевался Андрей Георгиевич. Мы выбежали с биноклями на мостик. Зоркие глаза Полянского не ошиблись. Далеко-далеко, у самой черты горизонта, вился дымок и, словно игла, виднелась мачта ледокола.
Через несколько минут все одиннадцать седовцев вышли на палубу. Было заметно оживление и на других кораблях. Повсюду люди карабкались на марсы и надстройки, чтобы лучше разглядеть могучего гостя. Чувствовалось, что даже мощные машины «Ермака» с огромным трудом преодолевают сопротивление льдов. В бинокль можно было разглядеть, что корабль часто останавливался, потом медленно отползал назад, потом снова бил с разбегу ледяные поля.
Никто не хотел ложиться спать. На палубе и в машинном отделении люди завершали последние приготовления к походу. «Ермак», наша надежда и наша гордость, был рядом с нами, здесь, за 83-й параллелью.
