Chatwin Bruce - Брюс Чатвин - Тропы Песен (1987)
День был очень жаркий и ветреный, и по небу неслись каракули перистых облаков. Я пошел к медпункту. Грохот от крыши стоял оглушительный.
— Ее уже один раз приколачивали, — прокричала мне Эстрелья. — Это стоило две тысячи долларов! Представь себе! — это была миниатюрная молодая женщина с очень забавным лицом.
Я взобрался наверх, чтобы осмотреть поломку. Работали здесь безнадежные халтурщики. Все брусья и балки были прибиты вкривь и вкось: в весьма недалеком будущем все здание было обречено рухнуть.
Эстрелья послала меня к Дону, заведующему хозяйством, чтобы попросить у него молоток и кровельные гвозди.
— Тебя это не касается! — сказал он. — И меня тоже.
Крыша была делом рук какого-то «ломастера» из Алис.
— Это не уменьшает риска, — шутливо заметил ему я, — которому подвергается одна испанская монахиня-камикадзе. Или ребенок, которого кровельный лист просто разрежет пополам, если сорвется.
Дон неблагосклонно смягчился и выдал мне все имевшиеся у него гвозди. Я потратил пару часов на возню с крышей, а когда закончил работу, Эстрелья с одобрением улыбнулась.
— Ну, теперь я хотя бы слышу, как у меня мозги работают, сказала она.
Я вернул молоток Дону, а на обратном пути заглянул к Рольфу в магазин.
Неподалеку, укрывшись от ветра за кольцом из пустых бочек, компания мужчин и женщин играла в покер по очень высоким ставкам. Один человек проиграл 1400 долларов и собирался проиграть еще больше. Обыгрывала его великанша в желтом свитере, которая шлепала картами о подстилку, оттопырив губы с алчным видом, какой бывает у женщин в казино.
Рольф все еще читал Пруста. Он уже оставил позади званый обед у герцогини Германтской и теперь следовал за бароном де Шарлю по улицам домой. Перед ним стоял термос с черным кофе, которым он поделился со мной.
— Тут есть один человек — тебе надо с ним познакомиться, — сказал он.
Он сунул какому-то мальчику ириску и велел ему привести Джошуа. Минут через десять в дверях показался среднего возраста мужчина с длиннющими ногами и коротковатым телом, с очень темной кожей и в черной ковбойской шляпе.
— А! — сказал Рольф. — Мистер Уэйн пожаловал.
— Босс! — ответил абориген со скрипучим американским акцентом.
— Слушай, старый хапуга. Это мой друг из Англии. Я хочу, чтобы ты рассказал ему про Сновидения.
— Босс! — повторил тот.
Джошуа был знаменитым пинтупийским «исполнителем», который умел устраивать потрясающие представления. Он выступал с ними и в Европе, и в США. Когда он в первый раз подлетал к Сиднею, то принял огни города за звезды — и спросил, почему самолет летит вверх ногами.
Я пошел за ним к его дому по извилистой тропинке, которая проходила среди колючек. Бедра у него отсутствовали, и штаны постоянно соскакивали, обнажая аккуратные мозолистые ягодицы.
«Дом» находился на самой высокой точке седловины между горой Каллен и горой Либлер. Он представлял собой выпотрошенный автомобиль-универсал, который Джошуа перевернул крышей вниз, чтобы можно было валяться в тени под капотом. Корпус машины был обернут черной полиэтиленовой пленкой. Из одного окна торчал целый пук охотничьих копий.
Мы уселись, скрестив ноги, на песке. Я спросил, не может ли он показать мне кое-какие местные Сновидения.
— Хо! Хо! — сипло закудахтал он. — Много Сновидений! Много!
— Ну, а кто… — спросил я, махнув рукой в сторону горы Либлер, — кто вон там?
— Хо! Хо! — ответил он. — Большой такой. Быстрый. Перенти.
Перенти, или пестрый варан, — самая крупная ящерица в Австралии. Она достигает порой двух с половиной метров в длину, а скоростью может потягаться с лошадью.
Джошуа стал высовывать и втягивать язык, как ящерица, и, выгнув пальцы так, что они стали напоминать когти, по-крабьи запустил их в песок, чтобы изобразить, как передвигается перенти.
Я снова поглядел на хребет горы Либлер, и мне показалось, что я «узнаю» в формах скал плоскую, треугольную голову ящерицы, плечо, переднюю и заднюю лапы и хвост, полого снижающийся к северу.
— Да, — сказал я. — Теперь я его вижу. А откуда пришел сюда этот Человек-Перенти?
— Издалека, — ответил Джошуа. — Из далекой, далекой дали. Из Кимберли.
— А куда он идет?
Он воздел руку к югу:
— Туда, к тем людям.
Выяснив, что Песенная тропа Перенти проходит вдоль оси север-юг, я развернулся и показал на гору Каллен.
— Хорошо, — сказал я. — А это кто?
— Женщины, — прошептал Джошуа. — Две женщины.
Он рассказал про то, как Две Женщины долго гнались за Перенти, наконец настигли его здесь и стали бить по голове палками-копалками. Но Перенти зарылся в землю и удрал от них. Яма на вершине горы Либлер, вроде метеоритной воронки, — это рана на его голове.
К югу от Каллена земля зеленела свежей травкой, выросшей после гроз. Там и сям из равнины торчали островками одинокие скалы.
— Скажи мне, Джошуа, а что это за скалы там?
Джошуа назвал их: Огонь, Паук, Ветер, Трава, Дикобраз, Змея, Старик, Двое Мужчин и какой-то непонятный зверь — «вроде собаки, только белый». Его собственный Предок, Дикобраз (или ехидна), пришел со стороны Арнемленда и прошел через Каллен дальше, к Калгурли.
Я снова взглянул на поселение, на металлические крыши и на вертящиеся крылья ветряного насоса.
— Значит, Дикобраз проходит вон там? — спросил я.
— Там, там, босс, — Джошуа улыбнулся. — В верную сторону смотришь.
Он начертил мне путь Дикобраза: через полевой аэродром, мимо школы и насоса, потом вдоль подножья Утеса-Перенти, а оттуда он уже устремлялся вниз, на равнину.
— А можешь спеть мне песню про него? — спросил я. — Про то, как он сюда пришел?
Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что рядом никого нет, и пропел своим грудным голосом несколько куплетов песни про Дикобраза, отбивая ритм ногтем по куску картона.
— Спасибо, — поблагодарил его я.
— Босс!
— Расскажи мне еще что-нибудь, — попросил я.
— Тебе нравятся всякие истории, да?
— Нравятся.
— Ладно, босс! — он покачал головой из стороны в сторону.
— История про Большого Летуна.
— Стрекоза? — переспросил я.
— Больше.
— Птица?
— Больше.
Аборигены, когда рисуют на песке Песенную тропу, обычно чертят ряд линий с кружочками посередине. Сама линии изображает отрезок пути Предка (как правило, это столько, сколько он прошел за день). Каждый кружок — это «остановка», «родник» или одна из стоянок Предка. Но эта история, истории про Большого Летуна, была выше моего понимания.
Все начиналось с нескольких прямых взмахов; затем начинался лабиринт с прямыми углами, который завершался рядом волнистых линий. Заканчивая чертить очередной отрезок, Джошуа выкрикивал по-английски рефрен: «Хо! Хо! У них там деньги!»
