Януш Вольневич - Люди и атоллы
— Есть ли у вас трудности в воспитании и какие? — поинтересовался я.
— В общем такие же, как и повсюду, — драки, иногда случаи пьянства. Мы стараемся воздействовать на учеников уроками труда и находим для них множество дополнительных занятий: они работают каменщиками, малярами. Мы ремонтируем, обновляем, ухаживаем за газонами и подстригаем кустарник. Ребята неплохие, способные, учатся охотно.
Прозвенел звонок. Ученики вернулись в классы. За ближайшей четвертьметровой толщины бронированной дверью начался урок тригонометрии.
Я обошел вокруг гимназии еще раз. Во время войны здесь стояли три радиомачты, теперь осталась одна. За послевоенные годы возле здания разрослась целая роща банановых и хлебных деревьев, но крепость возвышалась среди пышной зелени словно зловещий призрак жестокой войны. На месте некоторых амбразур были сделаны окна, но остальные — множество узких прорезей — по-прежнему снабжены стальными ставнями. Под крышей — толстый бетонный навес, предохранявший амбразуры от попадания в них осколков. Вероятно, Мэбуци еще долго простоит на этом маленьком, в несколько десятков километров, островке, являя собой памятник военному безумию, которое докатилось даже сюда, на этот оторванный от мира клочок суши.
В соответствии с моей программой после посещения гимназии св. Франциска Ксаверия я отправился в близлежащую деревню Сапук, откуда по тропинке можно добраться до маяка, построенного еще японцами. Возле дороги стоит — иначе и быть не могло — свежевыкрашенная японская зенитка. Проходя мимо, я увидел группу японцев, которые самозабвенно фотографировались на ее фоне. От маяка открывался чудесный вид на остров Дублон и на западную низинную часть острова. В двух десятках миль отсюда возвышался Маттерхорн, или высочайшая гора архипелага на острове Тол (426 метров над уровнем моря), притягивающая к себе живописные облака и темные дождевые тучи. На расстоянии нескольких миль к востоку был ясно виден коралловый барьер, окружающий лагуну, а также один из четырех глубоководных проходов, так называемый Северо-Восточный. Через него в гавань Моэна заходили самые крупные военные корабли.
Здесь, на мысе у маяка, кончался остров. Если пользоваться машиной и дальше, то надо возвращаться той же дорогой. Поэтому мы решили объехать гору Тонахав с противоположной стороны, после чего оказались возле строений, занимаемых администрацией дистрикта, миновали здание красивой современной больницы и подъехали к филиалу «Бэнк оф Амэрика», разместившемуся в бараке из ржавой жести. Оказывается, банкиры не всегда купаются в деньгах.
Дорога по другую сторону горы снова привела к отелю, откуда резкий поворот влево позволил двигаться вдоль берега. Теперь лагуна была справа. Мы проехали порт, знакомый мне по экскурсии на «Фуджикава Мару», затем миновали деревню Мван, которую протестантская миссия украсила церковью, а также гимназией, где совместно учатся мальчики и девочки. Стало ясно, что на Тихом океане соперничество между различными церквами продолжается. Как я понял, на Моэне оно не приобрело пока таких карикатурных форм, как, например, на Новых Гебридах, где на одном острове я нашел целых восемь различных миссий, непримиримо враждующих между собой за души овечек, заблудших в язычестве (или других верованиях).
В XlX в. эти проблемы в Микронезии выглядели значительно сложнее; во время войн, которые вели между собой островитяне, миссионеры поддерживали одну из сторон. Обычно они помогали свежеобращенным душам. При участии белых войны приобретали более жестокий и кровопролитный характер. Такая война на острове Тарава известна довольно широко. В ее ходе было убито 30 островитян. Сверх меры усердные миссионеры праздновали тогда «блестящую победу христиан над язычниками».
Вездеход катил по твердой дороге мимо стандартных домиков, превосходящих по своей уродливости все, что можно было увидеть в архитектуре острова. В какие-то мгновения меня охватывала тоска по пальмовым крышам и изящным домикам на сваях. Что ж, здесь, на острове, так называемая «цивилизация» одержала победу — минувшая война смела с лица земли все прежние постройки. Победой цивилизации можно назвать и весь комплекс отеля «Континенталь» с прекрасным пляжем, газонами, пристанью и неплохим рестораном, отделанным — о диво! — в островном стиле.
В этом уютном помещении с Охлажденным воздухом я сразу же воспользовался своей «идентификационной картой», которая обошлась мне так дорого.
— Хэлло, Ян, — услышал я голос Майка Ашмана, одного из правительственных чиновников, с которым я познакомился еще на Сайпане. — Рад тебя видеть. Ну, как тебе понравился Тиниан?
— Прекрасная поездка, Майк! Может, у тебя есть и другие предложения? — поинтересовался я.
— Может, и будут. А вот познакомься, пожалуйста, с Джином Хессингом, генеральным директором «Эйр Майк». Завтра мы вместе летим на Сайпан. Поговори с ним…
— «Эйр Майк»? Это что — твоя собственная линия? Я и не знал, что ты такой богач…
— Не смейся над бедным чиновником государственной службы. «Эйр Майк» — это сокращенное от «Эйр Микронезия». Джин руководит этим предприятием.
Джин, как и большинство бизнесменов, оказался энергичным, немного болтливым человеком. Он кратко познакомил меня с историей своей жизни. Джин объяснил мне, что «Эйр Микронезия» — корпорация, созданная американскими авиалиниями «Континенталь», гавайской «Алоха Эйрлайнс» и капиталом «Юнайтед Микронезиа дэвэлопмэн ассошиэйшн». Предприятие владеет небольшим воздушным флотом, существует с 1968 г., обслуживает межостровные перевозки и обеспечивает прежде всего связь с Гонолулу. С 1975 г. все рейсы стали обслуживаться реактивными самолетами.
— Мы перевозим свыше ста пятидесяти тысяч пассажиров в год и обеспечиваем около пяти миллионов тонномиль. У нас занято…
— Джин, ты надоел ему, — вмешался Майк. — Лучше послушай, что я ему посоветую. Он уже видел Гуам, Сайпан и даже побывал в этих краях. Теперь ему надо посетить Майюро!
— Золотые слова! — воскликнул Джин и больше не проявил ни малейшего интереса к моим предполагаемым поездкам, сосредоточившись на аппетитной порции тунца, которую принес официант.
Разговор зашел о различных блюдах. Пользуясь случаем, я попытался узнать побольше о традиционных кушаньях островитян.
— Таро и ямс, — не задумываясь сказал Джин. — Уже наш предшественник на тихоокеанской линии Магеллан записал, что островитяне питаются плодами, богатыми крахмалом, удивительными фруктами и рыбой. Таро и ямс до сих пор считаются на наших островах престижной пищей. За прошедшие столетия ничего не изменилось, и, кажется, только банки с консервами положат этому конец.
