Франсис Чичестер - Кругосветное плаванье "Джипси Мот"
Когда я вел вокруг мыса Горн баркентину “Парма”, ее швыряло во взбесившемся океане, страшно качало на сокрушительных валах, а главную палубу заливало водой, кипевшей и бурлившей, как на дне Ниагары.
В этом плавании предстоит встретиться с самыми непостижимыми и отвратительными штормами, какие мне довелось видеть за долгие годы, проведенные на море, худшими из всех, какие может испытать моряк.
Я не знаю, что толкает этого человека бросить вызов всемогущему океану.
Чичестер — изумительный человек, по праву вызывающий восхищение. Он спокоен, решителен и талантлив.
Провидение было к нему милостиво и долготерпеливо. Но пускаться на такой крошечной яхте в бурные воды, имея за плечами 65 лет, да еще после серьезной операции, — не слишком ли многого он требует от бога?”
Далее в том же интервью сообщается:
“Капитан Вильерс, получивший известность после того, как он в 1957 году повторил плавание “Мэйфлауер” из Плимута (Англия) в Плимут (Массачусетс), — один из немногих, кто воочию видел, с чем придется встретиться Чичестеру и его 53-футовой “Джипси мот”… Вильерс живо помнит рев шторма и сокрушительную силу валов, буйствовавших, когда он вел вокруг мыса Горн судно “Джозеф Конрад” с полным парусным вооружением. Он был также помощником капитана на “Парме”, которая прошла тем же опасным путем.
Чичестер смотрел фильм о жесточайших штормах, разражающихся на пути, избранном им для возвращения в Англию, когда посетил капитана Вильерса в Оксфорде перед отплытием в Австралию”.
Затем опять слово предоставляется Вильерсу:
“Это заставило Чичестера задуматься, но я не мог отговорить его от принятого решения…
Он знает, что прежде, чем добраться до мыса Горн, ему предстоит пройти 6000 миль через “Ревущие сороковые” и “Вопящие пятидесятые” широты по Тасманову морю, не защищенному от дыхания Антарктики.
Мне доводилось вступать в схватку с этими водами, но с полной командой и опытными офицерами на борту. Ни за что не пустился бы туда в одиночное плавание. Да и ни один профессиональный моряк, насколько я знаю, не решится на это. Риск слишком велик!
Не представляю, как Чичестер поплывет один. Его, словно жалкую щепку, будет швырять во все стороны в течение шести недель.
Чичестер сделал достаточно. Я сказал ему, что теперь он вдохновляет людей на подвиги, но ни о каком вдохновении не может быть речи, если он полезет в эти дикие воды. Мы нуждаемся в этом человеке, в его одухотворяющем влиянии. Избыток отваги в Чичестере опасен, и мы не должны его потерять”.
Я глубоко уважаю Алана и, сказать по секрету, согласен со всем, что он говорит о мысе Горн. Но тогда я ответил: “Не важно где, кто и что говорит, — отплываю при первой возможности. Хотелось бы, чтобы прекратили меня оплакивать и дали заняться делом”.
Работы было достаточно, настоящей мужской работы. Предстояло быстро подготовить судно и такелаж, чтобы вовремя выйти в рейс; запастись необходимым продовольствием и снаряжением для четырехмесячного плавания без захода в порты; организовать радиосвязь с Новой Зеландией, Аргентиной и Англией, не считая решения сотни других проблем. В частности, надо было обзавестись картами радиомаяков, а также метеорологическими и путевыми. В этом неоценимую помощь оказал мне Макс Хинчлиф. Это он выпросил в качестве подарка у капитана австралийского крейсера “Перт” исправленный свод режимов работы радиомаяков. А главное, Макс где-то откопал чрезвычайно интересные страницы справочника адмиралтейства “Морские пути мира” с детальными сведениями о маршрутах клиперов в Атлантике на различные месяцы. Джон Плизентс не только проверил перед рейсом всю радиопроводку и радиотелефон, но обнаружил, что треснул изолятор антенны на бакштаге правого борта. Заменить его было невозможно, и Джон смастерил самодельный изолятор. Позднее выяснилось, что эта антенна бакштага была лучшей из двух, и я целиком на нее полагался. Я был просто поражен, какими умелыми оказались мои австралийские помощники. Большое содействие мне оказал и старший морской офицер в Канберре, капитан 2-го ранга Джордж, который связался с “Протектором”, сторожевым судном британского военно-морского флота, патрулирующим у Фолклендских островов. От него я узнал замечательную новость: в проливе Дрейка, к северу от 60° ю. ш., не было льда. В течение всего этого времени меня непрерывно бомбардировали газетными статьями и письмами отставные матросы, обошедшие вокруг мыса Горн. Шли сотни писем и от людей, не имевших ни малейшего представления об этом районе. Все предвещали мне гибель в соленой купели, если я буду упорствовать, и умоляли отказаться от авантюры.
Вот какие строки появились в “Санди экспресс” 1 января 1967 года в обзоре, посвященном прогнозам ясновидящих на наступающий год: “Яхтсмен-одиночка Франсис Чичестер обречен на неудачу в своей попытке совершить кругосветное плавание, — таково мнение ясновидящей Марджори Стейвс, — но он вернется домой, где его ждет невиданная в нашей истории триумфальная встреча. Чичестер потерпит поражение, сообщила она нашему корреспонденту, из-за физического истощения. Но всякому, кто обладает такой силой духа, что я почуяла ее за тысячи миль, предстоит пройти великий искус”.
Все эти зловещие напутствия и пророчества со стороны самых различных людей помогли мне тем, что вызвали чувство протеста, подобно тому как молитва и добрые пожелания внушают душевную силу и моральную стойкость. Если мнение капитана Вильерса получило большой вес в Англии, то отставной морской капитан Джон Джагоэ приобрел такой же авторитет в Австралии, заявив, что мои шансы выжить составляют не более 50 % и что я действительно должен быть “дьявольски великолепным безумцем”, если собираюсь осуществить такую попытку. Между прочим, он заметил, что утверждение, будто средняя продолжительность рейса клиперов из Англии в Австралию составляла 100 дней, сплошная чушь. Джон Джагоэ утверждал, что Люббек писал в своих книгах только о выдающихся рейсах года, и 100 дней были средней скоростью для лучших ходоков. На самом же деле средняя продолжительность рейса составляла 127 дней, и эту скорость я великолепно побил. Капитан был здравомыслящим и оригинальным человеком, и мы были рады заманить его к себе в отель и побеседовать с ним за чаем.
Примерно в это время я поскользнулся на кромке настила, прыгнув с носа “Джипси мот” на причал, и упал плашмя, сильно ушибив здоровую ногу о край пристани. Это увидел какой-то репортер, и появились новые заметки о том, что я не в форме и необходимо во что бы то ни стало отговорить меня от плавания. Я истолковал этот инцидент иначе, утверждая, что, если сумел подняться и продолжить работу, значит годен в плавание. Но мой довод был воспринят как-то угрюмо. Хотя все это меня угнетало, я не боялся опасностей, так как взвесил все шансы еще три с половиной года назад и именно тогда решил осуществить задуманное предприятие. Вопрос “плыть или не плыть” для меня отпал. Иногда я встречался с людьми, отвечавшими на этот вопрос положительно, что придавало мне силы. С особенной благодарностью вспоминаю поддержку леди Касей, жены генерал-губернатора. Я был знаком с ней уже много лет, как с членом-учредителем авиаклуба имени Гертруды Маккензи, близ Мельбурна. Мэй Касей, одна из выдающихся женщин нашего времени, сказала: “Ох, не обращайте внимания на то, что пишут газеты или говорят какие-то людишки. Идите прямо к своей цели”.
