Георгий Карпенко - Под парусом в Антарктиду
Мы влетели в дырку по самому ее центру, и вредно в этот момент было смотреть по сторонам и видеть, что творится в десятках метрах от обоих бортов яхты, да и никто, я думаю, не смотрел, не было времени. Мы сразу же увидели в дальнем правом углу за вторым бетонным молом несколько яхтенных мачт. И почти тотчас услышали крики, да не с нашей яхты, посторонние, но русские крики людей, плотно стоящих на корме большого транспорта землесоса. Это были русские моряки, увидевшие яхту с российским флагом на корме. Мы, поняв это, тоже заорали как дикие и пролетели мимо, к яхтенным мачтам. Нам повезло, когда мы прошли вдоль внутреннего волнолома и повернули к яхтам, ветер на этом участке был встречный, и мы легко «срубили» грот, и «Урания-2» еще шла некоторое время по инерции, сокращая расстояние до большой, стоящей на якорях яхте. Наш якорь лег на грунт тогда, когда, растратив свой запал, «Урания-2» остановилась и уже без парусов пошла назад. Валера спускался по ветру, подтравливая цепь, и в какой то момент закрутил штурвал тормоза якорного брашпиля. Яхта замерла. От большой яхты, очень знакомой, отделилась моторка и понеслась к «Урании-2». В ней сидел Крис, капитан яхты «Футуро».
Мы были НИКАКИЕ, когда к «Урании-2» подлетел Крис на моторке. Если бы я не был вместе со своими мужиками, а встречал их, вывалившихся из моря, я наверное увидел бы серых от усталости людей, в оковах громоздких, одеревеневших непромоканцев, с проволокой немытых волос и черной, бесформенной щетиной. Через все это пробивала радость. Движения были гибки и грациозны, мы обнимали друг друга, мы были близки друг другу, и каждый был спасителем. Мы выхватили Криса из лодки на высокую палубу «Урании-2», он казался нам пришельцем из другого мира в своей цивильной одежде и с аккуратной формой бороды, оставленной только на подбородке. Мы были возбуждены, мысленно еще продолжая сражаться с океаном и ветром. Без лишних слов, хотя все говорили взахлеб, скатились в кают-компанию. Откупорили бутылку. Рюмки вместе с простой закуской появлялись на столе автоматически. Видно было, что к Крису перешло наше возбуждение, он даже не отказался от русской водки и выпил ее, как и мы, — залпом, хотя я до сих пор не видел иностранца, который бы пил водку так, как русские.
«Футуро» попала в тот же шторм, который отбросил «Уранию-2» к Уругваю. Обе яхты испытали силу «памперо» — это местный, совершенно бешеный ветер юго-западного направления, срывающийся с Анд.
Крис сказал, что после того, как у них оборвался штаг, они дрейфовали под рангоутом со скоростью 12 узлов! Это звучало неправдоподобно, но мне было ясно, что Крис не врет и что они, плюс к этому, попали в сильное попутное течение в прибрежной зоне Уругвая, которое «Урания-2» обошла мористее. Они пришли в Мар-дель-Плату на моторе сутки назад и уже связались с домом, откуда теперь ожидали новый грот, штаг и новый обтекатель стакселя.
Мы стояли в защищенной со всех сторон бухте, сам яхт-клуб начинался через сто метров и находился за третьим бетонным молом. Мы вышли на палубу под потоки свежего ветра, который звенел в сотнях мачт и пел знакомую мелодию надежных яхтенных стоянок. Крис уехал на свою яхту, а мы остались своей семьей, свалив с плеч тяжкий груз последнего перехода и наполненные чувством защищенности.
В темной рубке под музыку «Криденса», включенную на полную громкость, трое мужиков в непромоканцах — Иван, Валера и я — выдавали такую отчаянную пляску, на какую ни один из нас не способен был раньше. Так выходило из нас море, мы открыли все свои клапаны полностью, но поток изнутри не иссякал, и успокоились мы только к утру.
Утром ветер еще усилился. «Уранию-2», как нам показалось, понемногу стаскивало к молу, до которого оставалось метров семьдесят. Вытравливать цепь было уже поздно, мы по рации связались с яхт-клубом и попросили их отбуксировать яхту под подветренный берег, ближе к яхт-клубу. Через несколько минут подошел небольшой катер, который принял швартов и, взревев мотором, потянул нас в сторону яхт-клуба. Точнее, мы остались стоять на месте и только еле-еле выволокли свой носовой якорь с глыбой безобразной донной грязи. Катер упирался, взбивая винтами воду, его носовая часть повисла над водой, напрягаясь до оцепенения, но «Урания-2», сдуваемая ветром, продолжала оставаться на том же месте. Самое время было приподняться из-за руля старику-капитану, развести руками и отдать швартов. Я страшно боялся этого момента, но тут же подскочил еще такой же буксир, мы быстро выдали ему второй конец, и, уже в две тяги, «Уранию-2» медленно потянули к яхт-клубу. Ее подтянули к «Футуро», и, пока сдерживали от дрейфа, мы спустили на воду свою шлюпку и завели длинный носовой за большой береговой камень. Потом завели кормовой якорь на случай перехода ветра. К этому моменту ветер уже свистел, деревья на берегу вытянулись по горизонтальной прямой; опрокинулись и полетели, как бумажные, несколько пластиковых столов прибрежного кабачка.
Катера ушли, мы сняли кормовой швартов и только завезли его к берегу (этим занимались Валера с Артуром), как большой камень на берегу, к которому была привязана «Урания-2», перевернулся и с трехметровой высоты скатился по откосу в воду. «Ура-ния-2», освободившись от веревок, приковывавших ее к берегу, тут же навалилась бортом на пластиковую «Футуро» и, пока мы их разнимали, оставила ту с помятым реллингом.
Кто знает щепетильность яхтсменов в плане внешнего вида своих яхт, может понять состояние жуткой, непоправимой беды, которая обрушилась на нас и Криса. Мы перезавели концы, связали все шкоты и зацепились ими за боковой мол, куда стал вроде бы отходить ветер. Веревки могли перетереться о камни, и мы переложили их тряпками и плавником. Теперь с берега к яхте шли три конца, ветер подвернул и уперся в борт яхты, натянув связанные друг с другом шкоты до звона. Над «Футуро» опять нависла опасность, теперь уже более серьезная: стоило лопнуть нашему кормовому концу, стоящая на якорях и привязанная к деревянным сваям «Футуро» была бы, как куриное яйцо раздавлена «Уранией-2». Мы вывесили все кранцы с левого борта и пошли с повинной к Крису. Надо сказать, что Крис мужественно перенес этот инцидент, он сходу отверг мое предложение переставить релинговые стойки с «Урании-2» на «Футуро», он даже не хотел слушать мои предложения по оплате ремонта релинга. «Футуро» была посажена на мель, и пока мы горевали и разговаривали с Крисом, яхту очень жестко било килем о дно. Эти удары могли разбить килевую балку или расслоить пластик в нижней части корпуса, но других вариантов у Криса не было, он сказал, что якоря здесь просто не держат и что у него есть только этот вариант и надежда, что ветер утихнет раньше, чем его яхта размолотит киль. «Футуро» была макси-яхтой, хорошо упакованной оборудованием, находилась в самом начале интересной кругосветки, и я мог представить состояние Криса. Я считал, что инцидент с поломанным релингом не мог закончится без моего участия, и успокоил себя тем, что все равно придумаю, как выйти из этого положения с честью. А пока нам предстояло выяснить, что случилось с нашим двигателем, и хотя бы начать втягиваться в ремонт, отправить девчонок в Австралию да умотать отсюда побыстрее.
