Леонид Алаев - Такой я видел Индию
Но отдельные научные работы и намеки в прессе все же позволяют сделать вывод, что кастовая принадлежность кандидата — один из главных показателей, принимаемых во внимание руководителями политических партий при его выдвижении. Нередки случаи, когда благодаря кастовой солидарности кандидат проходит в парламент вне зависимости от того, каковы его политические убеждения — правый он или левый, стоит он за ограничение монополий или за интересы помещиков.
Кандидат же, избранный голосами членов своей касты, естественно, будет благоволить к ним.
Консервативная роль кастеизма в современной жизни определяется не тем, что в деревнях до сих пор не здороваются с неприкасаемыми или не пускают их в храмы. Внешние признаки в конце концов исчезнут, хотя это тоже потребует долгой борьбы.
Опасность заключается в том, что для многих индийцев, и для «урбанизированных» и образованных тоже, существуют «свои» и «чужие». Они охотнее будут встречаться и работать с людьми одной с ними касты, охотнее окажут им покровительство или прибегнут к их помощи. Кастеизм часто служит основой фаворитизма на производстве и в учреждениях.
Каста обладает некоторыми чертами национальности. У нее, правда, нет, как правило, своей территории и отдельного языка, но есть свои обычаи, символы, мифология, что-то вроде общей культуры, и главное — сознание тесной связанности.
Поэтому и в психологии членов касты, и в их деятельности наблюдаются черты, характерные для национальных меньшинств: уязвимость, легкая ранимость, гипертрофированное чувство собственного достоинства, боязнь быть обойденным и затертым, стремление двигаться по лестнице жизненных успехов группой, подталкивая друг друга.
Если каста к тому же имеет территорию, которую она может считать «своей», она начинает еще больше напоминать нацию.
В 1956 г. было решено создать «лингвистические штаты», т.е. провести границы между районами в соответствии с расселением основных народов. В частности, предлагалось к территории бывшего княжества Майсур присоединить другие области, где жил народ каннада, прежде всего так называемый Бомбейский Карнатак. И вдруг майсурская организация Национального конгресса выступила против проекта: она не хотела воссоединения народа каннада в пределах единой административной единицы.
В чем дело? Оказывается, в политической жизни княжества доминирующее положение занимала самая многочисленная каста оккалига. Члены той же касты составляли главную часть местной организации Национального конгресса, и, следовательно, из них в основном было сформировано майсурское правительство. Но второй по численности и по значению была каста лингаятов. Соперничество этих двух каст в Конгрессе, в чиновничьем аппарате, при распределении мест в колледжах и университетах стало постоянной чертой социальной, экономической и культурной жизни Майсура.
В Карнатаке же лингаяты составляли 35-40% населения. После включения его в Майсур они заняли бы по численности первое место в штате (более 20%), оккалига были бы оттеснены на второе (13-14%).
«Большой Майсур» все же был создан, потому что главный министр «Малого Майсура» Ханумантхайя в последний момент дал согласие на реорганизацию. Но вскоре ему пришлось выйти в отставку: оккалига не простили «измены». А соперничество двух каст, как и ожидалось, вспыхнуло с новой силой и по всем линиям — на партийных и общих выборах, при занятии постов и т.п.
Влияние касты в деловом мире никем не оспаривается. В индийском частном бизнесе действует несколько каст и групп, тоже ставших по существу кастами. Из них самые богатые — марвари и парсы. Среди бизнесменов, конечно, есть более или менее состоятельные, но это не влияет на их сотрудничество, на крепость их своеобразных «трестов».
Обычный трест или синдикат может распасться, отдельные его части могут договориться с конкурентами и т.п. Трест может лопнуть, не найдя вовремя поддержки в деловом мире. С кастой ничего подобного не случается. Каковы бы ни были личные деловые интересы марвари-миллионера, он никогда не откажет в помощи, моральной и материальной, своему менее удачливому собрату. Система внутрикастового кредитования — под честное слово, без процентов или за очень умеренный процент — распространена до сих пор и способствует тому, что благоприятная конъюнктура для одного капиталиста приводит к подъему всей его касты.
И неудача не бывает катастрофической — ресурсы касты практически неистощимы, и они сразу мобилизуются, когда одному из членов нужна помощь.
Кастовая сплоченность помогла парсам и марвари «завоевать» практически весь бизнес Индии в конце XIX — начале XX в.
Сейчас растут новые капиталисты — в Бенгалии, в Тамилнаде, в Северной Индии, повсюду. Им трудно конкурировать со старыми монополиями — у тех и капиталы, и техника, и лучшие инженерные кадры, к ним (не всегда бескорыстно) благоволят чиновники и политические деятели.
Эти новые слои буржуазии, с трудом выбивающиеся наверх, служат опорой националистических стремлений в штатах, они же поддерживают антимонополистические тенденции политики центрального правительства.
Между двумя мирами, в которых живет индиец, пет каменных стен. Если его частная жизнь испытывает влияние общественной (влияние почти неощутимое, нечто вроде слабого ветерка), то и общественная несвободна от влияния личной. Демократическая борьба, идеологические расхождения и даже капиталистическая конкуренция — все будто так же, как на Западе, и не совсем так. Вот почему политические события на Востоке, в частности в Индии, сложны для изучения. Влияние второго, подспудного, традиционного, кастового мира, о котором почти не пишут в газетах и не говорят, очень трудно учесть. А умалчивают о нем по двум причинам, каждая из которых существует тоже в разных мирах: во внешнем гражданском мире каст нет, и о них говорить неприлично и неуместно, а во внутреннем все понятно и без слов, здесь действует не столько разум, сколько инстинкт.
Англичане, завоевавшие Индию, естественно, не соблюдали кастовых правил — они ели мясо и при этом преимущественно говядину, пили виски, разговаривали с любым и у любого просили напиться, не знали индусских священных кни г. Словом, по всем показателям были неприкасаемыми. И брахманы, имевшие дело с европейцами, долгое время выполняли очистительные обряды после общения с ними.
Но англичане были правителями. Им принадлежали власть, суды, армия, деньги. И постепенно они заняли положение самой высокой касты. Спесь и презрение к туземцам только помогали им в этом: именно так должны вести себя «благородные» по кастовым понятиям. Кроме того, англичане довольно строго выполняли один кастовый завет — жениться лишь на своих.
