Ганс Дамм - Канака — люди южных морей
— Женщины могут приступать к выбиванию саго, — говорит Обадем и вместе с сыновьями направляется к водоему, где работает Кунду. Она уже установила несколько расщепленных веток на небольшом расстоянии друг от друга. Более длинные торчат на болотистом берегу возле самой воды, далее от берега палки все короче. Подходя к берегу, мужчины видят, как Кунду что-то тащит. Сыновья помогают ей. Она тащит листовлагалища саговой пальмы, имеющие форму короткого разомкнутого патрубка. Из крепкой и гибкой их ткани сыновья Обадема делают небольшие корытца, кладут их одно к другому на развилки палок. Так получается сплошной желоб, спускающийся к берегу. Критическим взором оглядывают Обадем, Кунду и их сыновья сооруженный желоб. Кунду им недовольна. Самый верхний кусок коры кажется ей слишком узким. Она разминает его, и корытце становится шире. Затем Кунду берет кусок лубяной материи, похожей на мешковину, и натягивает ее поперек желоба на нижнем конце. Получается сито. В нем будут задерживаться при промывке саго частицы коры и ствола; оно хорошо пропускает воду, а вместе с водой стекает в приготовленный сосуд и саговая мука. Женщины вытаскивают из лесной хижины сосуд — деревянное корыто и подставляют его под низкий конец желоба. Обадем тем временем насаживает скорлупу кокосового ореха на длинную палку — получается идеальный черпак, которым будут наливать воду из реки в желоб.
По тропическому лесу раздается сильный стук — это верное доказательство трудового усердия обеих молодых женщин. Еще несколько шагов, и мужчины выходят на поляну. Под саговой пальмой сидят две женщины и неустанно колотят по стволу саговыбивалками. Крошащуюся саговую массу они кладут в корзины. Большая часть таких корзин уже наполнена доверху. Мужчины хватают корзины и тащат их к мамаше Кунду. Гиа хочет до конца дня промыть очередную часть саговой массы. Старший сын Пейпа сильным рывком высыпает содержимое своих корзин в корыто и спешит за следующей порцией массы. Младший сын Кунга быстро берет в руки ковш с длинной рукоятью, зачерпывает им из реки воду и льет ее в желоб. Кунду берет в руки палку и сильно бьет ею по саговой массе. А Кунга все черпает воду и льет ее в желоб. Затем Кунду откладывает палку в сторону, запускает руки в кашеобразную массу и энергично месит ее. Кунга перестает лить воду.
Промывка саговой массы
— Опорожни сито, мать! — говорит он. И в самом деле, у пористой лубяной перегородки скопились твердые частички массы, они могут засорить фильтр. Кунду очищает сито. А Кунга успел уже высыпать в желоб содержимое двух корзин и опять за черпак. Пейпа подтаскивает наполненные корзины. Кунду опять берет в руки палку и с силой бьет ею по саговой массе, не зная усталости. Но Кунга заметно сбавил темп, он сильно проголодался.
Обадем уже развел костер. Рядом уселись ребятишки. Они наблюдают, как отец достает из корзины небольшие камни и ловко укладывает их деревянными щипцами в огонь. Женщины бросают свои колотушки и заходят в хижину. Оттуда они выносят корзину с высушенной саговой мукой. Муку осторожно размалывают в деревянной миске и смачивают кокосовым молоком. Затем при помощи раковинки женщины извлекают из кокосовых орехов хлопья кокосовой массы и, замешивая их саговой мукой, приготавливают пышное тесто. Несколько ловких движений рук — и из этого теста получаются плоские лепешки. Лепешки женщины аккуратно обертывают листьями. Обадем гасит костер и деревянными щипцами раздвигает камни. Женщины осторожно кладут на них лепешки и прикрывают такими же раскаленными камнями. На эти камни они насыпают горячую золу и накладывают листья.
Через некоторое время подходят Кунду и Кунга. Лепешки уже готовы. Женщины быстро снимают камни и золу с печи. Пахнет вкусным свежевыпеченным хлебом. Обадем и его семья с чавканьем поглощают свой ужин.
Папуасы не ограничились умением приготовлять муку из дикорастущей или посаженной саговой пальмы и все без исключения перешли к земледелию. Правда, в интенсивности и способах обработки земли у них существуют различия, и не только чисто локальные. Папуасские племена западной части Новой Гвинеи, питающиеся диким саго, занимаются лишь весьма примитивным, можно сказать, даже убогим земледелием. Зато папуасы, живущие на востоке Новой Гвинеи и особенно на плоскогорье центральной части острова, обладают очень высокой земледельческой культурой.
Чтобы иметь земли для посева, людям этого тропического района пришлось в значительной мере изменить местный пейзаж. Для расчистки участка под посев обычно выбирался сухой сезон. Участок леса, подлежащий засеву, вырубался. Это делали в большинстве случаев несколько семей сообща. Женщины выполняли более легкую работу — подрезали кустарник и лианы, мужчины, орудуя тяжелыми каменными топорами, валили деревья. Однако расчистка леса не производилась с той тщательностью, с какой это делается у нас. Рубя лес, папуасы кое-где оставляли деревья для тени, чтобы солнце не слишком сильно иссушало землю. Оставляли и деревья-гиганты, срубить которые стоило бы немало труда, однако с них снимали кору, срубали суки, чтобы дерево засохло. Иногда под таким деревом разводили еще и костер, чтобы лишить дерево питательных соков. Вырубку менее толстых деревьев папуасы нередко облегчали себе тем, что рубили их не под корень, а на уровне примерно одного метра от земли. Для того чтобы все-таки свалить особенно крупные деревья, сооружали помост примерно на такой высоте. Чтобы защитить посевы от одичавших свиней, новогвинейцы из остатков вырубленного леса сооружали ограду. Когда под палящими лучами солнца высыхали поваленные стволы и ветки, их сжигали, дабы избавить себя от трудоемкой работы по очистке вырубленного участка. При этом, чтобы не возник лесной пожар, строго следили за направлением ветра. Ценные деревья, которые хотели сохранить, обкладывали снизу свежими ветками, чтобы огонь не захватил ствол. Подобный подсечный метод распространен в западной части Новой Гвинеи везде, где живут папуасы, вплоть до горного рубежа высотой в 3000 м над уровнем моря.
Значительно меньшего труда требовала обработка земли в районе лугов. Там сначала оббивали траву. Делали это деревянными палицами или остроребрыми бамбуковыми палками. Несколько дней спустя траву сжигали. К сожалению, до сих пор ни жителям лесных районов, ни туземцам, живущим в районе лугов, не пришла в голову мысль о том, что зола, образующаяся при пожоге леса и травы, могла бы быть хорошим удобрением для почвы. Размеры расчищаемого участка леса зависят от особенностей почвы, а главное, от численности семьи. Так, у папуасов, живущих в местности, прилегающей к заливу Астролябия, на каждого члена семьи расчищают с полгектара леса, что соответствует площади 25 пригородных огородов в Германии (по 200 кв. м в каждом). Это, конечно, очень много в сравнении с площадью, которую у нас считают на душу населения. Но использование почвы у папуасов далеко не столь интенсивно, как у нас. Племена западной части Новой Гвинеи засевали участок расчищенного леса в том виде, в каком он был после пожога. В покрытой золой и обуглившимися ветками почве, из которой там и сям торчали пни высотой в рост человека и стволы с обгоревшей корой, женщины где попало рыли остроконечными палками ямки и бросали в них семена. Остальное делала сама природа. Племена, живущие в этих местах, не имеют ни малейшего понятия об уходе за посевом, даже о самой обычной прополке. Это объясняется тем, что они — типичные «народы — собиратели урожая». Их пища — главным образом дикорастущая саговая пальма.
