Льюис Котлоу - Занзабуку
Следующим номером была стрельба из лука, в искусстве которой бахуту и батва не уступали ватусси. Луки ватусси были очень большими, но это не повышало точности поражения цели, и пигмеи батва стреляли не хуже из своих крошечных луков.
Перед соревнованием и в течение его часть зрителей, включая короля, и некоторые стрелки-ватусси молились, чтобы духи даровали победу ватусси. Они ласкали свои луки, гладили стрелы и нежно уговаривали их лететь прямо в цель.
Но и после всего этого лишь несколько стрел поразило «бычий глаз» (яблочко).
Наконец началась самая важная, с точки зрения ватусси, церемония — парад священного скота. Животные были собраны на вырубке недалеко от поля, где происходило представление. Взглянув на стадо, я увидел лес белых рогов. Коровы были преисполнены достоинства и спокойствия. Изредка они негромко мычали, но ни одна не старалась чем-нибудь выделиться. Они напомнили мне старинных аристократок или вдовствующих королев, сознающих собственное величие и прекрасно знающих, как вести себя на данной государственной церемонии.
При каждой корове был сопровождающий ее грум, который проводил ее перед королем, успокаивая все время ласковыми словами и отгоняя мух. Этим грумам, выполнявшим столь ответственную работу, разрешалось пить коровье молоко, но только не от королевских коров, иньямбо. Грумам пришлось много потрудиться, подготовляя коров к этой церемонии. Тщательно смазанные маслом коровьи шкуры блестели на солнце. Длинные ветвистые рога, отполированные чистым песком, казались сделанными из лучшей слоновой кости. Голова каждой коровы была украшена убором из раковин и блестящих безделушек, а на кончиках рогов пестрели цветные кисточки.
Коровы были разной масти; некоторые — красной с белыми пятнами, другие — черной с белыми, третьи — красной с примесью светло-серого. Все коровы были крупными, с тонкими лодыжками, прямыми спинами и длинными подгрудками. Но поразительнее всего были их огромные рога. Размах рогов достигал двенадцать футов, но коровы несли их так легко и грациозно, как будто это были невесомые украшения.
Проводя перед королем подопечную корову, грум выкрикивал ее достоинства, размахивал руками, подпрыгивал, бил о землю жезлом.
И скоро все другие звуки потонули в высоких, пронзительных голосах, превозносивших родословную, потомство, длину рогов, лоснящуюся шкуру. Король и придворные подробно обсуждали каждое животное. Язык ватусси богат эпитетами, используемыми только для описания коров.
Парад скота продолжался долго. Я начал уставать, и мне не терпелось посмотреть танцы. Мне довелось видеть танцы почти во всех странах, которые я посетил. Танцы часто правдивее, полнее, правильнее и точнее отражают взгляды общества и его культурное наследие, чем что-либо другое. Иностранец может так же наслаждаться, наблюдая народные танцы, как и житель данной страны. Подобно музыке, ваянию и математике, танцы — универсальный язык.
Наконец я услышал ритмичные удары барабанов и звуки охотничьих рогов. Музыку сопровождало вялое шарканье ног: несколько шагов вперед — несколько шагов назад.
Половина индейских племен Южной Америки танцует таким образом. Даже танцы охотников племени дживарос не волновали меня, за исключением драматической церемонии «тса-тса». У танцоров племени бороро из Мату-Гросо главное — великолепные головные уборы, костюмы и украшения.
Пигмеи леса Итури взволновали меня своим танцем-пантомимой, изображавшей убийство слона. Их общие вечерние танцы были полны живости, непринужденности, шумного веселья, но их нельзя с полным правом называть грациозными; скорее в них растрачивался избыток энергии.
Ватусси же — настоящие мастера танца. Дживарос, бороро, пигмеи и все первобытные племена пришли бы в восторг, увидев танец ватусси. Эти танцы вызвали бы бурные аплодисменты и в Париже, Лондоне, Нью-Йорке или Москве. Все танцоры-ватусси прекрасно, с непринужденной грацией владеют своим телом, а их костюмы скроены так, что подчеркивают каждое движение танцора. Танцоры-ватусси — профессионалы, их с детства готовят для развлечения короля и его двора.
«Ансамбль» ватусси полностью овладел изяществом, присущим исполнителям, которые постигли тайну высокоразвитого танцевального искусства. С изяществом ватусси сочетают динамику первобытной войны и охоты. И все это — под экваториальным солнцем, на открытой сцене в несколько акров, на высоте шести тысяч футов.
Сначала я был несколько разочарован, так как программу открыла не группа Индашайикува, или Непревзойденных, составленная только из танцоров-ватусси.
Первой выступала группа женщин бахуту. Они медленно плыли по полю под аккомпанемент барабанов, цимбал и украшенных бычьими рогами деревянных духовых инструментов с мягким низким звучанием. Большинство музыкантов было пигмеями батва. Несколько бахуту били в огромные барабаны.
На бахуту были ситцевые саронги. Я сразу понял, что это вклады миссионеров в праздник. К счастью, саронги не могли скрыть прекрасные тела женщин ватусси, сменивших бахуту.
И этот танец состоял в основном из ритмичного топтания на месте и покачивания. Но высокие, стройные и в то же время женственно округлые фигуры ватусских танцовщиц были так прекрасны, и каждое их движение так бесконечно грациозно, что смотреть на них было глубоким наслаждением.
Узкие ленты шкур антилоп опутывали стройные девичьи бедра. Ленты окаймляла редкая бахрома из скрученных полосок меха, на шеи были надеты жемчужные ожерелья.
Танцовщиц сменили пигмеи. Из их сольных выступлений наиболее захватывающей была пантомима — простая, но драматичная.
Длинная полоса папируса изображала змею. На поле появился батва, сжимавший в руке короткое копье и согнувшийся, как будто он нес тяжелый груз. Внезапно пигмей увидел змею и испуганно отпрянул в сторону. Он решает убить змею и, сбросив воображаемый груз с плеч, осторожно подкрадывается к ней. Вот он приготовился пронзить змею копьем, но вдруг отскочил назад, как если бы она бросилась на него. Потом он опять рванулся вперед, чтобы проткнуть змею, но промахнулся, отпрянул и закружился вокруг своего врага. Наконец под неистовый бой барабанов пигмей торжественно пронзил змею и исполнил танец вокруг нее.
Танец бахуту во главе с ватусси был хорош, но все же не мог идти ни в какое сравнение с замечательным зрелищем, сменившим его.
Под гром фанфар на поле с воинственным кличем вбежали пятьдесят три высоких стройных ватусси. Танцоры были в богатых одеждах. Грудь перепоясывали полосы и «бусы» из раковин, вокруг талии были обернуты полосы леопардовых шкур со свисавшими тонкими полосками меха и кожаными кольцами с маленькими колокольчиками. Воротники были унизаны украшениями и оторочены белым обезьяньим мехом, плюмажи на головных уборах делали их похожими на львиные гривы.
