Александр Сорочинский - В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски
Посылать в один маршрут двух геологов-мужчин было при нашем составе отряда непозволительной роскошью, и Борис Константинович предложил Денису попытаться найти с Валей общий язык и постепенно натренировать её для прохождения маршрутов, начиная с самых коротких и лёгких. Конечно, после секретарской работы в институте, без соответствующей физической подготовки, ей было тяжело проходить многие километры по тайге.
Обширный заболоченный участок вдоль притока © фото Виктора Солодухина
Тем более что путь проходил по мягкому мху, идти по которому было не намного легче, чем по сухому рыхлому песку. Кроме того, он изобиловал завалами из полусгнившего бурелома. Дорогу раз за разом преграждали небольшие ручьи, впадающие в большой приток, вдоль которого проходил маршрут. Вдоль таких ручейков вечная мерзлота иногда протаивала, и на её месте появлялись заболоченные участки, которые могли простираться вдоль водотока на большие расстояния, и тогда обойти их не представлялось возможным, необходимо было преодолевать напрямую, иногда проваливаясь выше колена.
Каменный сланец наверху водораздела © фото автора
Ещё одним серьёзнейшим препятствием были каменные осыпи, состоящие из хаотично наваленных огромных глыб, так называемые курумники. Иногда их называют «каменной рекой». Лежащие одна на другой во всевозможных сочетаниях глыбы зачастую были покрыты влажным мхом, что вдобавок делало их скользкими и ещё более осложняло прохождение по ним. Курумник мог протягиваться от самого верха водораздела до реки, да и саму реку мог перегородить порогами. Обойти такую каменную осыпь было нельзя, а при её преодолении легче было сломать ногу, чем остаться без повреждений. Правда, на такие участки мы старались не брать никого из женщин, даже подготовленных.
Несмотря на все преграды и трудности, после нытья в первых маршрутах, Валя пыталась держать марку, желая что-то доказать, то ли себе, то ли окружающим, то ли Денису.
На этих осыпях можно было встретить удивительную, одну из самых маленьких разновидностей оленя – кабаргу. Кабарга и внешне похожа на маленького безрогого оленя. Длина тела около 80 см, высота в холке примерно 50 см. Она обычно бурой или коричневой окраски с двумя белыми полосками вдоль передней стороны шеи; иногда (чаще у молодых животных) по спине и бокам разбросаны светло-серые пятнышки. У самца из-под верхней губы торчит пара тонких клыков до 6 см длиной. У стоящего зверя круп заметно выше холки. Встревоженная кабарга держит уши вертикально. Глаза ночью светятся желтовато-зеленым светом.
Мы встречали её в глухой тайге, в стороне от факторий, возле курумников. На своем участке прокладывает густую сеть троп, большей частью проходящих у подножия скал и глыб, и вдоль упавших стволов. По тропам кабарга быстро уходит от преследования. Убегая, она может на полной скорости повернуть под прямым углом, мгновенно остановиться и вновь набрать скорость с одного длинного прыжка. Если хищнику или специально натасканной собаке все же удается распутать следы, кабарга становится на отстой в скалах. Увидеть спрятавшуюся, неподвижно замершую кабаргу бывает очень трудно, а для человека неискушённого и вовсе невозможно. Коля несколько раз охотился на кабаргу в её стихии, на курумнике, но добыть её так и не сумел: всякий раз этот маленький олень ускользал от него по острым глыбам каменной осыпи.
Казалось, что длинные ноги животного толщиной чуть больше человеческого пальца, должны сломаться после первого же шага по неровным скользким камням, но кабарга легко и быстро передвигалась по курумнику, упирая каждую ногу почти перпендикулярно к поверхности глыб, как будто была невесомой и парила над угловатой опасной каменной грядой.
Однажды начальнику моего отряда всё-таки удалось добыть неуловимую кабаргу. Геологи отряда были крайне удивлены и восхищены Колиным охотничьим достижением. Стали расспрашивать героя дня, как ему это удалось? Николай долго важничал, загадочно многозначительно молчал, затем, припёртый к стенке, раскрыл тайну своего подвига. А ларчик просто открывался: Коля убил наиболее уязвимую, практически беспомощную кабаргу, попытавшуюся не в добрый час переплыть реку. После такого признания, сотрудники отряда разочарованно разошлись от Коли.
Я помог выгрузить тушку из лодки. В ней было добрых десятка полтора килограммов веса. И снова в моей душе шевельнулась непрошеная жалость к убитому красивому животному, которое во время злополучного плавания даже хоть как-то защититься и применить для этого свою силу и ловкость не могло. По сердцу прошёл холодок, но я постарался не показать своего настроения Коле и так-то разобиженному недостаточным восторгом, а затем и разочарованием геологов результатом его охоты. Николай всё-таки решил показать нам, какое хорошее дело сделал, добыв вкуснейшее мясо кабарги. Он сам взялся за приготовление этого мяса и нажарил две чугунные сковороды аппетитно пахнущего мяса. Вкус жареного мяса кабарги был действительно прекрасным и необычным. Мы дружно принялись расхваливать его, а заодно и Колю. Тот оттаял, заметно повеселел и, похоже, простил нашу чёрную неблагодарность за его удачную охоту.
В один из жарких июльских дней, базы всех трёх отрядов, перебазировавшихся со стоянки на стоянку автономно, независимо друг от друга, по мере выполнения работ на окружающей территории, оказались поблизости друг от друга. На вечернем селекторном совещании по рации решили взять для геологов всех отрядов общий выходной день. Постановили собраться вместе на дружескую встречу на стоянке отряда, оказавшегося между двумя другими, сообща обсудить накопившиеся проблемы и способы их решения. А заодно договорились устроить для полевиков богатое застолье, насколько это позволяли условия экспедиции, и даже с возлияниями, у кого насколько хватит желания и сил.
Собрались с самого утра, чтобы не терять драгоценного времени. Пили, пели, шутили, смеялись, ели и вообще, веселились от души. Деловые вопросы обсуждались только в перерывах между песнями и тостами. А уж песен было спето! Да, эти «малоземельцы» и другие бывшие участники войны сами умели радоваться жизни и всю страну научили. Недаром застойные времена в народе называли – «застольными». Веселиться и петь песни должны были все, независимо от желания и наличия слуха. Как говорил наш Борис Константинович: «Не можешь петь – не пей!».
Во время пирушки Валя неожиданно для Дениса (по его словам) оказалась рядом с ним. Она сидела сначала с выжидающим, затем скучающим, а потом и вовсе с обиженным видом. Он в это время распевал вместе со всеми песни, живо участвовал в общей беседе, и просто не мог, да и не хотел, все время уделять ей. Наконец, Валя начала вслух упрекать его в недостатке внимания к ней. Денис был молод, горяч, никаких обязательств за собой не чувствовал. Её требование сначала изумило его, затем возмутило, и, наконец, развеселило своей наглостью.
