Мелинда Бланчард - Карибы. Ресторанчик под пальмами
— Что бы ты сказал, если б узнал, что мы переезжаем на Ангилью? — без всякой преамбулы спросил Боб.
— Что, глянется вам наш остров, да? — осклабился Джошуа.
— Еще как глянется, — подтвердила Эвелина. Они говорили словно родители, гордящиеся своими чадами.
— Да, нам нравится Ангилья, — послушно произнес Боб. Это был своего рода ритуал: череда обязательных вопросов и ответов, подтверждавших нашу преданность острову. — Причем настолько, что мы подумываем остаться.
Последняя фраза несколько выходила за рамки ритуала. Джошуа посерьезнел.
— И чем вы здесь займетесь? — спросил он. — Станете рыбачить? Не думаю, что власти вам это позволят. Это разрешается только местным. Ясно? — Он помолчал. — Ну разве что вы собираетесь рыбачить со мной.
Рыболовство являлось неотъемлемой частью жизни Джошуа, объединявшей воедино все остальные ее элементы. Так что ему показалось вполне естественным предложить тем, кто решил обосноваться на острове, заняться именно рыболовством.
Бобу вспомнилось, как он год назад отправился с Джошуа «на рыбалку», которая свелась всего-навсего к извлечению векшей. Боб рассказывал мне, как Джошуа низким голосом гудел сыну: «Бернал, дуй к векше. Дуй к векше».
Бернал, которому в то время было лет пятнадцать, с невероятной ловкостью управлялся с подвесным лодочным мотором, маневрируя между буями так, чтобы отец мог выставить палку с крюком, схватиться за веревку и притянуть ее к себе. Затем Джошуа с Берналом в четыре руки принимались выбирать веревку, пока на поверхности не показывалась здоровенная векша из металлической проволоки, которую можно было бы затащить в лодку. Боб удерживал векшу на планшире, а Джошуа открывал ее, и в лодку буквально обрушивался поток извивающейся, бьющейся живности. Чего здесь только не было: и омары, и рыбы-попугаи, и гронты, и рыбы-собаки. Однажды на дно лодки светло-зеленой змеей скользнула мурена.
— Ловлю все, что попадается, — провозгласил Джошуа, добивая мурену заточенным концом палки.
Боб не жаловался, чем заслужил уважение Джошуа, но под конец дня у моего несчастного мужа страшно ныли руки, и у него едва хватило сил подняться по ступенькам в наш номер.
Чем дольше мы говорили, тем очевидней становилось, что Джошуа уже слишком стар и более не может целиком посвятить себя рыболовству. Мы рассказали ему о звонке Мака, об арендодателе Бенни и о нашей идее открыть ресторан возле пляжа. Джошуа нахмурился.
— Власти на Ангилье не заинтересованы в том, чтобы иностранцы открывали какие-нибудь новые рестораны, — произнес наш друг. — Они хотят, чтобы этим занимались свои, местные. Ясно?
Разумеется, ясно. Джошуа объяснил нам, что официально на острове зарегистрировано всего девять тысяч жителей, но при этом многие из них живут за рубежом. Тысячи островитян перебрались в Англию, немало из них осело в Нью-Джерси. Многие из них с радостью вернулись бы домой, если бы знали, что здесь у них будет шанс найти приличную работу. Увидев, как у нас вытянулись лица, Джошуа сжалился. Он сказал, что всегда бывают исключения из правил, но при этом его тон оптимизма не вызывал. Я в душе порадовалась, что у нас имеется запасной план — заняться производством карибских соусов.
Несколько секунд Джошуа изучающе нас разглядывал.
— Бенни Коннор, — наконец произнес он, будто бы обращаясь к самому себе, — позвоню-ка я Бенни. Позвоню Бенни, скажу ему, что вы хорошие люди и чтобы он вам сдал ресторанчик. Кстати, он может помочь и вести переговоры с властями.
Джошуа, отвернувшись, взялся за телефон, а Эвелина потащила нас с Бобом на кухню, где дала снять пробу с изумительной тушеной рыбы, булькавшей на плите. Мы пытались прислушаться к разговору, который вел Джошуа, но до нас доносились лишь обрывки: вполне достаточно, чтобы понять, что он рассказывает о нас, но слишком мало, чтобы догадаться, к чему идет дело. Присоединившись к нам на кухне после окончания телефонной беседы, Джошуа был немногословен. Он ограничился лишь тем, что заверил нас: Бенни Коннор — человек достойный и он завтра готов с нами встретиться. Нам страсть как хотелось засыпать Джошуа вопросами, но мы опасались поставить его тем самым в неловкое положение. На острове к чужакам относились с опаской. Надо было радоваться уже тому, что нас кто-то лично представит этому Бенни.
В тот вечер мы сидели на улице, в темноте, в тишине, смотрели на усыпанное звездами небо и размышляли, хватит ли у нас храбрости переехать на этот маленький остров в Карибском море. Перед нами раскинулась бесконечная гладь океана, на фоне которого маячила одна-единственная яхта, стоявшая на якоре. Не слишком ли мы торопимся? Быть может, позабыв обо всем, мы сломя голову гонимся за несбыточной мечтой? Как нам удастся вписаться в местное вест-индское общество, состоящее из людей, предки которых были привезены сюда из Африки? Ночь прошла в волнениях.
Завтракали мы на балконе в окружении цветущей бугенвиллии. Нам принесли булочки с шоколадной начинкой, оладьи, круассаны, кусочки копченого бекона, джемы разных сортов, высокий серебряный кофейник с кофе и кувшинчик парного молока. Крошечные желтенькие пташки выхватывали из сахарницы крупинки сахара и радостно хлопали крыльями, тем самым будто бы выражая нам благодарность. Мы с мужем практически не разговаривали. В какой-то момент Боб позвонил и попросил принести еще бекона. «Сию же секунду», — ответила дама из отдела обслуживания номеров. Давно уже я не чувствовала себя такой голодной.
По дороге к Бенни до нас вдруг дошло, что мы не имеем ни малейшего представления о размере арендной платы. Сколько именно нам придется платить? Пятьсот баксов в месяц? Тысячу? Пятьсот для такой развалины, честно говоря, многовато, но, учитывая месторасположение, владелец вряд ли затребует меньшую сумму. Все зависит от того, насколько крепким орешком окажется Бенни. Торг можно начать с пяти сотен, а потом, если он заупрямится, будем постепенно увеличивать размер суммы.
— Может, имело смысл связаться с юристом? — предположила я.
— Нет, — покачал головой Боб, — никаких юристов. Довольно с меня этой братии.
Поскольку мы собирались открыть ресторан не где-нибудь, а на тропическом острове, это неизбежно сообщало нашему отношению к делу определенную легкость. Во время затеи с «Бланчард и Бланчард» юристы наших компаньонов терзали нас на протяжении долгих месяцев, ну а нашим собственным юристам так и не удалось спасти нас от фактического ограбления. Бобу казалось, что Бенни относится к той разновидности людей, которым для заключения сделки достаточно рукопожатия. У меня создавалось аналогичное впечатление.
