Андрей Перепелицын - По загадочным местам России
Алексеем, решили еще десяток взять. Подхожу к продавщице, а она: «Молодой человек, что вы мне дали?’ Пирожки по два рубля!»[5]
…На краю интересовавших нас болот располагается знаменитая Шатура, где была построена одна из первых электростанций, работавших на торфе, добывать его начали с 1920-х годов. Был построен и поселок торфоразработчиков, Бакшеево, в нем мы и надеялись получить какую-либо информацию о мегалитах. Однако в шедший туда автобус ввалились уже затемно. И не успела тетушка-кондукторша подивиться Татьяниному рюкзаку (высота которого лишь немного отличалась от роста владелицы), как мы окончательно поразили ее вопросом: «Где в ваших местах лучше поставить палатку?» Посовещавшись с водителем, нас решили высадить перед поселком, порекомендовав пройти метров сто в лес. Место действительно было хорошим — по крайней мере дрова даже с карманным фонариком собрать оказалось несложно. И лишь на рассвете обнаружилось, что поставили мы палатку в окружении трех тропинок, двух линий электропередач и одной канавы с грязной водой!
А утром начались поиски мегалитов Шушмора. Точнее — людей, видевших их. Первый визит, разумеется, в лесничество. Лесники — люди бывалые, окрестные леса, как правило, знают хорошо. Поздоровавшись с собравшимися в конторе людьми в защитной форме и едва сообщив им о своей цели, видим понимающие улыбки.
— Да слышали мы уже о вашем Шушморе, но не знаем, где он! То, что не на нашей территории, — точно! А скорее всего, вообще никаких камней нет! Байки. Тут еще статья о нем появилась в московской газете — что, дескать, березы там растут с квадратными стволами. Видимо, от нас это пошло, да не так все! Рощицу таких деревьев мы действительно рубили (совсем не тай, где вы ищете свои камни), и стволы у них были как бы квадратные (с закругленными причем краями) лишь у комля. Такое не так уж редко бывает. А по остальной длине — ствол как ствол. Круглый! А старожилов вы здесь не найдете — поселок построили недавно, лет 70 назад, когда начались торфоразработки. Попробуйте, если уж решили, поискать сведения о ваших камнях в мелких деревнях среди болот. Может, чего и узнаете от дедов-бабок!
Примерно то же самое нам сказали и в конторе торфопредприятия.
Ничего не оставалось делать, как переместиться в деревни, где можно было надеяться на ненарушенную связь поколений. Ближайшими были Большие и Малые Острова — вовсе, конечно, не реальные острова, а расположенные на возвышенностях среди болот деревни. Самый простой путь к ним — по ведущей к торфоразработкам узкоколейке. Рабочий поезд ходит дважды в день, и утренней рейс уже упустили… Впрочем, руководители предприятия, проникшись нашим энтузиазмом, искренне решили нам помочь.
— Скоро, возможно, грузовой поезд пойдет — с ним и доедете. Эх, еще лет пять назад за торфом поезда часто ходили, а сейчас добыча почти прекратилась…
— А точнее, когда поезд будет — нам бы еще со старожилами успеть встретиться? — наивно спрашивает Алексей.
— Кто его знает… Может, через час, может, через два, — отвечают командиры производства. — Вы далеко не уходите…
К удивлению, тепловозик с десятком порожних вагонов прибыл именно в означенные сроки.
— Садитесь! — говорит машинист.
— А куда?
— Конечно, в кабину! — следует ответ.
На таком транспортном средстве никому из нас ездить еще не приходилось, но кабина внутри оказалась просторнее, чем казалась снаружи, теперь мы точно знаем, что четыре рюкзака и шесть человек в узкоколейном тепловозе ТМ7 размещаются, хотя и не без труда. Впрочем, мы с Лешкой вскоре выбрались на площадку перед кабиной — хоть и прохладно там было, но «видушники» открывались «крутые»: бескрайние болота, уходящие вдаль рельсы, вылетающие из-под колес утки…
Как всегда, романтический настрой сбивала проза жизни: рельсы вопреки ожиданию на многих участках были вовсе не прямолинейными, а изгибались по странным синусоидам. Приковывали внимание и висящие в воздухе шпалы…
— Дорогу повело, — спокойно поясняли железнодорожники, — не волнуйтесь.
Мы и не волновались, хотя вагоны, частенько валяющиеся вблизи «поведенных участков», почему-то рассматривали внимательно… Однако впереди уже виднелись грейферные погрузчики и кучи торфа. Одна из них была прямо по курсу. Рельсы входили в рукотворный курган, где и терялись…
— Прибыли? — обрадовались мы.
— Ну, козел! — последовал ответ.
Я оторопел, но реплика адресовалась не нам. Машинист, высунувшись в окно, делился своими впечатлениями с экскаваторщиком, завалившим путь, тот же сумел оправдаться, прокричав в ответ:
— Я ж не знал, что вы здесь поедете!
Впрочем, машинист не выглядел особенно обескураженным и растерянным, решив штурмовать препятствие с разгона. Подает локомотив назад, жмет на газ, и… тепловозик погребенный участок дороги проскакивает, вагоны же прочно застревают. Затем цикл повторяется, причем следов предыдущей попытки не остается — сухой торф вновь смыкается над рельсами полуметровым слоем. Удачным оказался лишь шестой бросок[6].
И вот мы в Больших Островах. Едва оглядевшись, сразу почувствовали отличия от родной Калужской области. Прежде всего в архитектуре — дома все со светелками, и мало того, что украшены резьбой, так еще и богато расписаны контрастными цветами. Часто встречается на окнах похожий на турбину круг — языческий символ Солнца. Обычно подобные веселые домики считают атрибутом патриархального и далекого Русского Севера — мы же любовались архаикой в двухстах километрах от столицы.
Роднит эти места с Севером и окающий акцент аборигенов— интересно, что, пообщавшись с ними, мы сами к вечеру ловили друг друга на том, что стали говорить с ударением на «о».
Правда, в отличие от обычно гостеприимных жителей по-настоящему удаленных краев обитатели владимирских болот оказались невероятно боязливы. В первых двух домах нам не открыли — лишь из-за закрытой двери бабульки кричали, что никакого Шушмора не знают. Отворились врата только третьего дома. Оказалось, что здесь живет местный активист, И. В. Мухин. Местонахождение Шушмора он знал, к очень хорошо.
— Да, есть такое местечко, хорошо его знаю — там у нас раньше были покосы, но вот необычных камней не встречал там.
— А вообще есть в округе большие камни с рисунками, надписями, собственными именами? — допытывается Сергей.
— Такого нет, — говорит собеседник. — Просто большой камень неподалеку лежит. Бабки, правда, говорили, что под ним клад зарыт. Я двадцать лет мимо него ходил — все думал, что бы с ним такое сделать. Председателю колхоза предлагал: «Давай согнем из железа волокушу, притащим на ней камень трактором в деревню, отполируем и надпись какую-нибудь сделаем…» Да тут перестройка началась, теперь денег на это нет… — Крестьянин горестно вздыхает.
