Евгений Буянов - Стихий безумные удары
Пока все причины этой тяжелой аварии не видны из-за малого количества собранной информации. Достаточно ясным мне кажется то, что Клочков спланировал маршрут, который был явно не по силам его группе. А график маршрута не соответствовал особенностям памирского рельефа, он был слишком напряженным. Техническая и физическая сложность участка подъема на перевал Хадырша вместе с недостаточной акклиматизацией участников группы и с периодом суровой непогоды сложились в аварийную цепочку. Могли сказаться какие-то неожиданные проявления стихии, например, удар локального землетрясенья. Что с ними случилось, – лавина, замерзание, групповой срыв, или что-то иное, пока можно только гадать…
Со временем всем нам, – участникам прошлых и будущих походов, – удастся вписать недостающую главу этой истории, отдать дань памяти шести нашим товарищам, не вернувшимся с горного маршрута. Их опыт принадлежит нам, этот трагический случай не должен быть предан забвенью, не должен повториться…
Катастрофа на Хамар-Дабане
Об этом случае мне рассказал опытный турист и альпинист Юрий Александрович Кузнецов из Иркутска. Авария произошла примерно в 1994 году с группой из Казахстана. Есть отдельные моменты (только моменты), сходные с аварией группы Дятлова. Но в чем-то эта авария и не похожа…
Шла группа из семи подростков (16–17 лет) с руководительницей, опытной туристкой. Шли по хорошей погоде, причем очередной участок маршрута пролегал по гребням гольцев (вершин без лесной растительности, а вот заснеженные вершины там, к справке, называют белками). Заметим: по гребням, а не внизу, в лесной зоне… Чудесные виды, простой переход по открытому месту, – куда проще, чем в лесу через бурелом или через потоки. Теплый, солнечный вечер застал группу на гребне, и руководительница приняла решение на ночлег в зону леса не спускаться, – зачем терять высоту, а затем ее снова набирать. Поставили палатки, сходили за водой. Все довольные, радостные, влюбленные друг в друга и в природу…
Около двух часов ночи пошел сильный дождь, с ветром. Промокаемые палатки без тентов начали течь, их сильно трепало ветром на открытом пространстве. В три часа ночи к руководительнице прибежал парень из другой палатки и сообщил, что палатка и все они промокли, и им очень холодно. Дождь перешел в мокрый снег, началась метель. В четыре часа утра руководительница приказала собраться и начать спуск в зону леса, – им надо было пройти два-три километра и сбросить 400 метров высоты. Спуск быстро превратился в паническое, неуправляемое бегство в снегопад, в темноту, неизвестно куда и неизвестно зачем… Группа распалась, и каждый пытался спастись в одиночку. Бросали в беде друзей, товарищей, любимых. Бросали и по малодушию, и в силу обстоятельств. Один из юношей бросил любимую девушку, с которой много лет дружил. Вот в этом их действия мало походили на действия дятловцев.
Здесь не группа справилась с обстоятельствами, а обстоятельства легко сломили всю группу со слабой подготовкой и слабым руководством. Прежде всего, потому, что группа просто перестала быть таковой. А руководство было потеряно по всем позициям: и в плане сплочения группы, и в плане контроля ситуации, и в плане организации-координации необходимых действий. Отделившись от группы, и не зная, как спасаться, туристы погибали поодиночке от переохлаждения и истощения. Растянулись по склону, и умирали, один за другим. Вместо того, чтобы совместно бороться: уйти от ветра в лес, соорудить укрытие и костер, работать и греться, сражаясь с непогодой и переохлаждением.
О подробностях узнали от единственной спасенной девушки, – ее выручила другая туристская группа, обнаружив в прижиме реки Утулик.
Здесь, в отличие от аварии Дятлова, было действительно паническое, неуправляемое бегство. Хотя итоговая картина в чем-то и была похожа: тяжелые аварии от переохлаждения групп обычно всегда имеют заключительную фазу с полной потерей управления поступками… Паника, конечно, бывает и «громкой» и «тихой», – и с яростным, безотчетным бегством «в никуда», и с безвольным, тихим уходом туда же.
У дятловцев по всем признакам панического бегства не было, поскольку группа не была разобщена. У них было отступление, пусть и на основе ошибочного решения и под давлением обстоятельств, но все же организованное.
Опасность горных рек и селевых потоков
Л.А. Боревич, Е.В. Буянов
Сель!
– Лида, а с селью не встречались?
– Сель? Был со мной такой случай…
Мне самому не приходилось в походах сталкиваться со стихией селевого потока, но случайно заданный вопрос о нем вызвал улыбку собеседницы – опытной альпинистки и лыжницы Лиды Боревич. Моя реплика, как оказалось, вызвала у нее воспоминание о первых походах и восхождениях студенческой юности.
Впечатления от этой штормовой ночи врезались в ее память очень «рельефно». Вместе с мужем и тремя товарищами по восхождениям они стояли двумя палатками на левом берегу реки Черек-Безенгийский, немного ниже альплагеря «Безенги». Это случилось летом 1967-го на аккуратной зеленой полянке. Кто мог подумать, во что она превратится к утру! Дождь лил целый день и не прекратился ночью. Сон был тревожен.
Поздно, часа в два ночи, палатка под Лидой задрожала от каких-то необычных толчков, явно не от дождя и ветра. Что-то мягкое дважды толкнуло снизу и «серебрянка» начала медленно заваливаться набок. В спешке вылезли из спальных мешков, стали лихорадочно одеваться «под дождь», и тут услышали пронзительный крик товарищей из соседней палатки:
– Сель!!!.. Ребята! Сель!..
Отомкнув полог, стоя на коленях, Лида высунулась наружу и сразу рукой по плечо провалилась в какую-то вязкую, рыхлую массу.
Поплыли!.. Вся поляна – поле из жидкой грязи, ползущей неведомо куда, скорее всего в поток реки, вздувшийся от затяжного ливня.
Куда деваться?… Что делать?… Мрак ночи, хлещущий ливень сверху и ползущее поле грязи под ногами. Двое из соседней палатки, скомкав ее в бесформенный узел, с трудом выбрались на склон в сторону, чуть повыше поляны. Склон весь размыт оползнем, но все же ребята по памяти нашли спасительный, неподвижный островок – твердый выступ с выходом скал и крупных камней. Помогли также выбраться и обитателям второй палатки. Все на пределе сил, под ливнем, по колено в грязи. Вытащили оба узла со снаряжением – то, во что превратились их палатки-серебрянки.
Дело – форменный «мрак»!.. Во мраке ночи! Мокрые и грязные, дрожа от холода, прикрывшись, чем попало, они коротали остаток ночи до рассвета.
Романтика!.. Грязная романтика для чистых душ! Под холодным душем!..
![Аллэин Флаер - Веревки и цепи. Часть первая - Веревки. [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
