Жюль Верн - Малыш
Но пока у Мартена и его сыновей была другая забота: как сохранить скот? В последний разразившийся ураган была сорвана крыша с хлева, и животные провели три-четыре дня, не защищенные от холода, что повлекло за собой потерю нескольких из них. Семье пришлось, работая в сильнейший холод, пожертвовать частью хлева, чтобы прикрыть ею остальную.
Дом, в котором жила семья Мак-Карти, тоже пострадал от бури. Однажды ночью рухнула вышка, в которой помещался Сим, и ему пришлось поселиться в зале. Но потолок от тяжести снега грозил обрушиться, и пришлось сделать подпорки из досок.
А зима продолжалась, оставаясь столь же суровой. Февраль по холоду не уступал январю. Температура держалась около двадцати градусов ниже нуля. Жители фермы походили на потерпевших крушение, заброшенных на полярный берег и не знавших, когда наконец настанет весна.
Поспешим, однако, заметить, что в пище пока не было недостатка. Мяса и овощей было очень много. К тому же замерзшие животные, хорошо сохранявшиеся во льду, представляли также немалый запас продовольствия. Что касается топлива, то приходилось каждый день подбирать валявшиеся в снегу сучья, сохраняя таким образом запас торфа.
Впрочем, сильные и здоровые, закаленные в суровой климате Мартен с сыновьями не страдали от всех испытаний. Малыш выказывал тоже удивительную стойкость. Мартина и Китти, усердно работая, до сих пор хорошо выдерживали невзгоды. Маленькая Дженни, не покидавшая всегда закрытой комнаты, росла как тепличное растение. Одна только бабушка, видимо, страдала, несмотря на заботы всех окружающих. Ее физические страдания усугублялись страданиями нравственными, так как она страшилась за будущее семьи.
В апреле температура стала более сносной, и ртуть в градуснике поднялась выше нуля. Но земля ждала майской погоды, чтобы окончательно оттаять. Было поздно начинать посевы. Может быть, сенокос будет удачен, но зерно едва ли успеет созреть. Лучше было не рисковать посевом хлеба, а заняться овощами, которые могли созреть в октябре, и, главное, посадить как можно больше картофеля, могущего спасти деревни от голода.
Но какой окажется земля, когда сойдет последний снег? Будет ли еще мерзлой на несколько футов и тверда, как гранит? Как разрыхлить, если плуг не возьмет ее?
Нельзя было начать пахать до конца мая. Солнце, казалось, потеряло свою силу, так медленно стаивал снег, оставшийся до июня в более возвышенных местах графства.
Все земледельцы решили не сеять зерно, а сажать лишь картофель. И не только фермеры Рокингамского владения Керрийского графства, но и в других графствах северо-западной Ирландии. Только в Лейнстерской провинции, в которой земля скорее оттаяла, приступили к посеву хлебов с некоторой надеждой на успех.
Арендаторам пришлось употребить неимоверные усилия, чтобы сделать землю годной для посадки овощей. Мартену и сыновьям его пришлось заменить собой животных, павших зимой. У них оставалась только одна лошадь и осел, которыми они могли пользоваться для полевых работ. Засадили картофелем около тридцати акров земли, боясь, что и этот адский труд будет уничтожен.
Тогда началось новое бедствие, обыденное в горных местностях Ирландии. В конце июня наступила сильная жара, и снег, таявший на горах, устремился потоками по склону. Особенно страдала Мюнстерская провинция, может быть, по причине многочисленных разветвлений ее ручьев. В Керрийском графстве разлив напоминал наводнение. Реки, выйдя из берегов, все кругом залили водой. Многие дома были унесены. Почти весь скот погиб.
В Керрийском графстве часть Рокингамских владений исчезла под водами Кашена. В две недели окрестности ферм превратились в сплошное озеро, прорезаемое такими сильными течениями, что уносили с собой вывернутые с корнем деревья, обломки хижин, сорванные с домов крыши, трупы животных, гибнущих целыми сотнями.
Разлив достиг и Керуанской фермы, почти совершенно уничтожив сараи и хлев. Не удалось спасти животных, кроме свиней. Если бы жилой дом не находился на возвышении, волны достигли бы и его — вода разлилась до нижнего этажа, находившегося всю ночь во власти бушующей стихии.
Последним ударом, нанесенным бедной стране, была повсеместная гибель картофеля, пострадавшего от наводнения.
Никогда еще семье Мак-Карти не приходилось терпеть столько бед сразу. Мрачная будущность предстала перед ними. Как расплатится Мартен, когда явится управляющий?
Как тяжелы обязательства арендаторов! Большая часть дохода попадает всегда в карманы собирателя податей и управляющего лендлордов. Если поземельным владельцам приходится платить триста тысяч фунтов за землю и шестьсот тысяч подати за бедных, то крестьяне еще более угнетаемы налогами за дороги и мосты, налогами в пользу полиции, судебных властей, налогами на содержание тюрем, работных домов и т. д. — представляющими сумму в миллион стерлингов в одной Ирландии. Удовлетворить все эти требования очень затруднительно для фермера даже при хороших обстоятельствах, то есть если урожай удачен, так как ему еще уплачивать арендные деньги за пользование фермой. Но когда земля поражена бесплодием, когда суровая зима и разлив разорили страну, когда впереди ждут изгнание и голод, — что делать тогда? Ведь это не помешает сборщику податей прийти в назначенное время, а после его визита исчезают и последние гроши… Так случилось и с Мартеном Мак-Карти.
Куда девались веселые, счастливые дни жизни Малыша на ферме!.. Никто теперь не работал, потому что работы не было. Вся семья проводила в бездействии бесконечно длинные дни, сидя около бабушки, заметно угасавшей.
Впрочем, почти все местности графства одинаково пострадали от разразившихся бедствий. Зато в самом начале зимы 1881 года везде раздавались угрозы устроить «бойкот лордов», чтобы земля оставалась необработанной, — мера совершенно безуспешная, ведшая к разорению как владельца, так и фермера. Не этими средствами Ирландия может избавиться от тирании феодального режима, добиться пользования землей арендатором на более подходящих условиях или смягчить меры, практикуемые лендлордами.
Волнение среди крестьян все же усилилось. Оно выразилось особенно заметно в Керрийском графстве, где устраивались митинги и велась агитация за автономию.
Мюрдок, к ужасу своей жены и матери, весь отдался этому движению. Ни холод, ни голод, ничто не могло его удержать. Он переходил из селения в селение, подстрекая всех к общему отказу от арендных платежей и новых аренд в случае изгнания фермеров. Мартену и Симу нечего было и пытаться его удержать. Впрочем, они вполне сочувствовали ему, видя, к чему привели их труды.
