Генри Мортон - От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии
Мне интересно было увидеть греческое оружие, прекрасно сохранившееся в земле Апулии. Бронзовый нагрудник кирасы использовался в Греции и перешел от Греции Риму. Я заметил, что у некоторых шлемов есть наносники, похожие на те, что использовались норманнами, а после долгого временного интервала — конницей Кромвеля. Увидел я и отличную коллекцию серебряных греческих монет, среди них попадались такие, красивее которых я ранее ничего не встречал. И все же больше всего меня тянуло в коридоры, заставленные вазами. Рассматривал богов, героев и обыкновенных женщин и мужчин, которых неизвестный художник видел в порту две тысячи лет назад.
Глава четвертая. Вдоль побережья Адриатики
Я не знаю более романтического побережья, чем в Апулии. За многие сотни лет солнце выбелило местный песчаник так, что он стал похож на мел. На пятьдесят миль, в любую сторону от Бари, протянулась череда маленьких морских портов и рыбачьих деревень, причем в каждом таком селении имеется свой норманнский массивный замок — иногда обновленный Гогенштауфенами или представителями Анжуйской династии — и лабиринт узких улиц, в некоторых случаях таких восточных на вид, что может показаться, будто ты в Марокко. Но больше всего мне запомнился ослепительный свет и, разумеется, изумрудное Адриатическое море, переходящее в оттенок, который Гомер назвал «винно-темным».
Нигде в Европе вы не найдете столько норманнских соборов, стоящих рядом друг с другом. Возможно, педант упрекнет меня в том, что я называю их норманнскими, а не апулийско-романскими. На это я смогу лишь сказать, что темные и торжественные нефы, с их округлыми арками, резные массивные двери, изящные аркады и сотня других деталей исключительно норманнского происхождения. Трудно сказать, какой из этих соборов самый интересный, но возможность пройти пешком от одного здания к другому побуждает не однажды посетить их и сделать сравнение. В десяти милях от Бари находится собор Джовинаццо, построенный в 1283 году. Еще две мили, и вы уже в прекрасной Молфетте. В воде отражается белый собор с тремя куполами и двумя колокольнями. Восемь миль — и вас приветствует Бишелье с собором XII века. Не поленитесь, преодолейте еще пять миль — вы увидите собор Трани (1096) и наверняка залюбуетесь его великолепными бронзовыми дверями. Как и Молфетта, он стоит рядом с морем. Тот, кто проедет еще десять миль, окажется в прибрежном городе Барлетта. Здешний собор возвели в 1139 году. А ведь отсюда до Бари каких-то тридцать пять миль.
Если, возвращаясь в Бари, сделать крюк и отъехать на восемь миль в глубь материка, можно увидеть место, где проходила битва при Каннах, и могилу крестоносца Боэмунда, покорившего Антиохию в 1098 году. Проедете еще двенадцать миль — попадете в Андрию. В соборе этого города похоронена английская жена Фридриха II. Затем ваш путь лежит в Руво-ди-Пулья с норманнским собором, еще двенадцать миль — и вот вы уже с восхищением разглядываете изысканный собор Битонто (построен в 1200 году). Ну, а теперь — в Бари.
Не могу представить другого столь маленького пространства, которое представляло бы такой интерес для историка и в особенности для архитектора. Апулийские соборы и церкви — относительно неизвестная глава в истории норманнской архитектуры, и вряд ли что-нибудь о них написано. Они остаются в восхитительной тени; в маленьких бухтах жизнь идет своим чередом; раз в неделю возле соборов шумят уличные базары. Это — самое красивое воспоминание о норманнах, некогда завоевавших Южную Италию.
Думаю, только в Англии и Южной Италии норманнское завоевание стало существенной частью исторического процесса. Но юные итальянцы и английские дети читают о двух разных завоеваниях. В Англии феодальная армия под командованием герцога высадилась на остров и захватила страну после одного сражения. В Италию норманны являлись поодиночке, продавали свои услуги тому, кто больше заплатит, и постепенно, в течение долгого времени, брали власть над своими хозяевами и в конце концов стали контролировать всю страну.
Норманны напоминают людей, к которым чувствуешь… Нет, неприязнь — слишком сильное слово… Скорее, инстинктивное неприятие. В ряду их пороков можно назвать алчность и жестокость, а в числе достоинств — исключительную физическую доблесть. К этому можно добавить дисциплину и преданность руководителю. В отличие от них, англосаксы, несмотря на присущую им меланхолию, были приятными, поэтичными людьми, работающими на земле, в то время как ломбардцы, византийцы и сарацины, кому в Италии противостояли норманны, являлись продуктом более высокой цивилизации. Норманны — надо отдать им должное — были бесстрашными солдатами, смелыми политиками и хорошими администраторами. Но почему их нельзя любить?
Вероятно, потому, что они были невероятно жестоки. Возможно, ужас, с которым связано у нас слово «темница», происходит со времен завоевания Англии, когда появились мрачные рассказы о судьбе людей, которых чужеземцы забрали с собой в стоявшие на горах замки. С тех пор их никто не видел. Английский монах, Одерик Виталий, хроникер XII века, походя упоминает рыцаря по имени Уильям Фицджеральд. Его любезно пригласили на свадьбу и прямо на пиршестве «без какой-либо причины и обвинения лишили глаз, гениталий и верхней части ушей». Был один норманн: рассердившись на жену, он приказал ей надеть свадебное платье, после чего привязал к столбу и сжег. Тот же человек имел привычку унижать сыновей: предварительно взнуздав их, как лошадей, отец заставлял детей ползать на четвереньках. Это были не действия нескольких маньяков или садистов, о зверствах норманнов можно долго рассказывать. Во время войны они сжигали целые поселения, уничтожали посевы и скот. Об этом свидетельствуют их «набеги на Север» в Англии и голодомор, устроенный армией норманнов в Калабрии.
Рассказ о норманнском завоевании Южной Италии хорошо изложен Гиббоном, и это, возможно, расхолодило последующих английских авторов, за исключением Джона Джулиуса Нориджа, чья книга «Норманны на Юге» посвящена исключительно этой теме. Лорд Норидж распутал клубок свидетельств современников и дал жизнь персонажам, которые до сих пор казались темными и загадочными. Его книгу непременно должен прочитать всякий, кто с познавательной целью выезжает к югу от Рима. Главными персонажами времен завоевания стали члены семьи, о которой я уже упоминал, — Отвили. Отец, Танк-ред де Отвиль, был скромным рыцарем. У него имелось феодальное поместье примерно в восьми милях от Кутанса, к югу от Шербура, на приятном полуострове Котентан, чья западная сторона обращена к острову Джерси. У Отвиля от двух браков имелось двенадцать сыновей и несколько Дочерей. Пятерых сыновей от первого брака звали: Гийом (известен под прозвищем Железная Рука), Дрого, Хамфри, Джеффри и Серло. От второго брака у Танкреда родилось семеро сыновей: Роберт (известен как Гвискар, или Хитроумный), Може, Гийом, Обри, Танкред, Умберт и самый младший, ставший по воле судьбы самым известным, — Роджер. Маленький замок, в котором выросло это шумное семейство, вскоре стал слишком тесным для них, и, по словам хрониста Одерика Виталия, который жил при последних Отвилях, отец передал поместье своему четвертому сыну, Джеффри, а остальным сказал, что «с помощью храбрости и талантов они должны заработать себе на жизнь за пределами родной земли».
