Джеймс Купер - Колония на кратере
Ваальди, прельстившись добычей от остатков большого судна, на другой же день поутру вышел в море со своим флотом. Вскоре они достигли Пика, а двадцать четыре часа спустя уже очутились под ветром у Рифа. Эта удача наполнила сердце честолюбивого завоевателя Ваальди гордостью и радостью. Здесь не было ни неприступных скал, ни тех таинственных, грозных утесов, и ничто, очевидно, не могло здесь служить преградой его завоевательным целям. Правда, природа этих мест не представляла ничего заманчивого: повсюду виднелись лишь голые скалы, песчаные мели, да залежи морской соли; но при всем том он здесь надеялся на нечто лучшее.
Главная честь открытия земли в этом направлении принадлежала Броуну. Ваальди с этой минуты во всем следовал исключительно его советам и указаниям; по его мнению, надо было плыть вдоль всей линии острова до тех пор, пока не найдется удобного места для стоянки, чего-нибудь в роде гавани или порта для всей его флотилии. Согласно этому плану, лодки индейцев вошли в первый достаточно обширный залив, и так как тут же была большая песчаная мель, по которой протекали ключи пресной воды, то индейцы и решили расположиться здесь лагерем на всю ночь. Затем Броун предложил Ваальди послать на рекогносцировку две самых ходких лодки, что и было исполнено. Именно этих-то людей, отправленных на разведки, и видел Марк со своей шлюпки, что и послужило ему своевременным предостережением.
Но замечательнее всего было то, что Броуну ни разу даже в голову не приходило, что эти мачты, которые он видит там вдали, могли быть мачтами их бывшего судна «Ранкокуса». Для них довольно было знать, что тут, наверное, они и встретят белых. И едва только Броун и Уаттельс успели убедиться в том, что индейцы, посланные на разведку, попали не туда, куда им было надо, а заблудились среди этих бесчисленных проливов и заливов, так что не могли двинуться дальше, как они тотчас же приняли решение бежать и укрыться у обитателей кратера. Они, понятно, рассчитывали встретить прекрасно вооруженное судно, вполне снаряженное и готовое в каждую минуту выйти в море при первом же известии о грозившей ему опасности.
Узнав от Марка в свою очередь о настоящем положении судна и о средствах обороны, имеющихся теперь в распоряжении колонии, они как будто приуныли и опечалились. Кроме того, и Марк, и Боб заметили, что они были очень высокого мнения о военных талантах и способностях индейского вождя.
Броун сообщил Марку, что число воинов, сопровождавших Ваальди, едва ли простирается свыше девятисот человек. Затем он предостерег Марка, сообщив, что Ваальди имеет в своем распоряжении и кое-какое огнестрельное оружие, а в том числе и одну четырехфунтовую пушку, но что снарядов к ней всего лишь только три. К тому же, по совести говоря, Броун знал, что ядра эти большого вреда принести никому не могут, так как обращаться с орудием и навести его надлежащим образом индейцы не умели. Узнав о том, что судно уже почти готово, с минуты на минуту может быть спущено на воду, Броун стал упрашивать Марка разрешить ему тотчас же приняться вместе с Биглоу за работу, с тем, чтобы спустить судно теперь же, до рассвета. Все необходимое, в том числе даже съестные припасы и вода, уже имелось на «Аврааме»; спустить его намеревались с полною оснасткой и всеми парусами, так что, раз очутившись на воде, судно это становилось весьма значительным пособником при обороне, а на плохой конец оно могло стать и убежищем для всех переселенцев. Раз выбравшись в открытое море, они могли быть в полной безопасности от преследования Ваальди и всего его флота.
Но Марк Вульстон смотрел на это дело иначе. Прежде всего он очень любил Риф, где столько выстрадал и столько пережил. Дорог был ему также и старый «Ранкокус»; отдать его индейцам, и отдать без боя, он никак бы не решился. Решено было предпринять спуск судна с рассветом. Дело было немаловажное, и в ночной темноте легко могло случиться несчастье или недосмотр, который мог вконец испортить все дело. Приняв затем все меры предосторожности, защитники Рифа отправились на покой, а женщины были расставлены в качестве часовых: одна — на вершине кратера, другая же — на судне.
Едва только забрезжил день, как все население Рифа уж было на ногах. За ночь ничего не случилось. Лишь только Марк с вершины успел убедиться, что неприятель еще далеко, он тотчас же распорядился спуском судна «Друг Авраам Уайт». Двух часов было вполне достаточно, чтобы успеть окончить все необходимые работы; тем временем никто на Рифе не сидел без дела, не исключая и женщин: одни из них занялись приготовлением завтрака, другие усердно подвозили на тачках и тележечках необходимые снаряды, складывая их подле орудий, а Боб заряжал их одно за другим.
Для большей надежности Марк вздумал преградить вход в кратер сетями, которых на «Ранкокусе» имелось очень много и с помощью которых он мог надеяться удержать индейцев от вторжения в долину кратера.
Работа эта живо была исполнена, затем все обитатели Рифа собрались к завтраку. «Авраам» был уже совсем готов, но все еще не спущен на воду; некоторых это обстоятельство немало волновало. Марк, однако, объявил, что спешить спуском не было никакой надобности, так как неприятельских лодок еще не видно на горизонте. Все, кроме тех, кто находился на сторожевых постах, сидели за завтраком в палатке, которая была раскинута около верфи, вблизи моста, соединявшего Риф с большою луговиной, служившей пастбищем скоту.
Позавтракав в каюте на «Ранкокусе» вместе с женой и ребенком, Марк едва только успел вернуться в палатку, как вдруг воздух огласился страшными криками, и банда туземцев выбежала из-за расщелины скалы на луговину и устремилась к кратеру.
Однако, Марк не растерялся; он тотчас же призвал Джонса и Биглоу и приказал им снять скорее мост, что было тотчас же исполнено, так что осаждающие оказались отделенными от кратера проливом: хотя для островитян этих южных морей было бы сущей безделицей переплыть пролив, все же ими вдруг овладело какое-то смущение; повидимому, они не предполагали существования здесь пролива и потому бежали к верфи напрямик.
В этот момент Ваальди дал залп из всех имевшихся у него ружей. И в то же время с пироги, являвшейся пловучей батареей, раздался пушечный выстрел, не оказавший никакого действия, кроме пустого шума.
Теперь черед остался за переселенцами. При первых звуках тревоги все они кинулись к оружию и в мгновение ока все, в том числе и женщины, уж были на своих местах.
Находившаяся на корме судна пушка, заряженная крупною картечью, была наведена так, чтобы преградить доступ к мосту, а две другие коронады на вершине были направлены на луговину, как раз туда, где теперь толпилась масса индейцев. Сам Ваальди был во главе своих воинов; теперь он, очевидно, отряжал уже людей, которые должны были вплавь перебраться на Риф. Защитникам нельзя было терять ни минуты. Юнона, держа в руках дымящийся фитиль, стояла у затравки пушки, на корме «Ранкокуса»; Дидона с таким же фитилем ждала условного знака у коронады на вершине кратера. Марк подал сигнал, и выстрел прогремел; картечь ударила в кучку толпившихся на берегу индейцев; одни из них упали замертво, другие получили раны; в тот же момент один молодой вождь кинулся вплавь через пролив, с пронзительным криком, воодушевляя им своих товарищей; его примеру последовало еще около сотни молодых воинов.
