Михаил Скороходов - Путешествие на "Щелье"
Под алтарем Троицкой церкви обнаружены три маленьких гроба. Они были завернуты в бересту, поэтому хорошо сохранились.
— По–видимому, дети знатных родителей, — сказал Белов. — Раскопали вторую церковь, нашли скелет подростка. Еще одна загадка. Костей черепа и таза нет. В Мангазее был святой — невинно убиенный отрок Василий. Известно, что его мощи увез в Туруханск строитель тамошнего монастыря поп Тихон, соратник Аввакума. Увез в то время, когда Мангазея была еще уездным центром. Дальновидный был мужик, этот поп, и пройдоха. Ну вот, может быть, часть костей увез, а эти оставил…
Поднимаемся на красивый холм, расположенный в центре посада. Год назад Буторин, указав на него, уверенно заявил: «Там стояла церковь». Я сказал об этом Белову, он улыбнулся.
— Мы тоже ожидали, что раскопаем здесь Успенскую церковь. Такое красивое место. А раскопали ремесленный центр, литейные мастерские. Мангазейцы плавили здесь медь, бронзу, серебро. Возможно, им было известно месторождение медной руды, расположенное в этих местах, которое нашим геологам предстоит открыть заново.
Мы осмотрели хорошо сохранившиеся плавильные печи, остатки керамической облицовки, тигли из огнеупорной глины. Литейное производство за Полярным крутом в те времена!
Заходим в одну из палаток, Белов показывает нам последние находки: ядра от пищалей, очень изящные костяные и деревянные шахматные фигуры, инструменты, круглые свинцовые пули, лук из оленьего рога, прялку, наконечники стрел, медные и серебряные монеты времен Ивана III, Ивана Грозного, Бориса Годунова, Михаила Федоровича, Алексея Михайловича.
— Сегодняшняя находка, — он передал мне маленькие отполированные черные кубики из кости. — Мангазейцы любили играть в шахматы, но были у них и другие развлечения. Это игральные кости. Жители играли в запрещенную игру, называлась она «зернь», проигрывали очень много, целые состояния.
— Прошло более трех веков, а вы все же вывели их на чистую воду, — пошутил я.
На все мои вопросы Белов дал исчерпывающие ответы. Он историк–документалист, автор многих научных трудов по истории Сибири и Северного морского пути, давно предлагал произвести раскопки Мангазей–ского городища.
— А чем закончилась распря между мангазейскими воеводами Кокоревым и Палицыным? — спросил я.
— Между ними была война, — рассказал он. — На Мангазею никогда никто не нападал, сами воеводы передрались. Палицын привлек на свою сторону посадских людей и осадил крепость, где находился со своими приверженцами Кокорев. Права у воевод были одинаковые, но Кокорев — боярин. Осада длилась полгода. В городе началась цинга, убитых было десять человек. Взять крепость Палицын не смог. Уехал в Москву, следом за ним — Кокорев. Царь выслушал обоих и отпустил с миром. Никакого наказания они не понесли. А в Мангазею стали назначать одного воеводу…
Моей дочери не хотелось возвращаться домой с пустыми руками.
— Доказывай потом, что была в Мангазее, — ворчала она, осматривая городище.
— Надо тебе, Оля, найти старинную монету, вот и будет доказательство, — сказал Белов и повел нас за черту города к берегу Таза. — Мы здесь раскопок не ведем, но между делом ребята промывают породу, находят много монет.
Он дал нам большой алюминиевый ковш с отверстиями, лопату, и мы принялись за дело. После нескольких неудачных промывок Оля вдруг радостно ахнула и извлекла из груды камней первую находку — серебряную монету.
— А Володе? — вспомнила она про брата.
— Найдем и для него, — успокоил я ее. — Это называется мангазейская лихорадка.
Мы промывали песок и землю, пока не надоело. Нашли четырнадцать монет, медный нательный крест, обломки ножей, ключей, разных инструментов.
— Наберите агатов и сердоликов, — посоветовал Белов, — это полудрагоценные камни, рассыпаны по берегу у самой воды. Их приносит сюда течением, где–то в верховьях реки — месторождение.
Он прошел с нами шагов десять, подобрал несколько образцов, и жена с дочерью пополнили нашу коллекцию грудой разноцветных камней.
Экспедиция вела раскопки Мангазейского городища в летние месяцы три года подряд. Я еще раз побывал там в июле–августе 1970 года. Раскопки заканчивались, в Ленинград были отправлены тонны интереснейших находок, тысячи предметов, большинство которых экспонируется в музее Арктики и Антарктики–там создана большая экспозиция, посвященная Мангазее. Архитекторы и художники подготовили красочные рисунки и планы деревянного города. Часть находок передана в другие музеи страны.
Архив Мангазен погиб во время большого пожара в 1642 году, поэтому до последнего времени о внутренней жизни города почти ничего не было известно. Рас копки дали возможность восполнить этот пробел.
Мы с Беловым несколько раз обошли городище. Все основные сооружения Мангазен раскопаны: остатки крепостных стен, трех башен, воеводский двор, большая воеводская канцелярия, съезжая изба, таможня, три церкви, часовня святого Василия Мангазейского, гос тнный двор, склады, мастерские, несколько десятков жилых домов.
Результаты раскопок превзошли все ожидания. Среди находок — детали кочен, посуда из дерева, стекла, из китайского фарфора, амфоры из–под бальзама, золотые, серебряные, бронзовые и медные перстни, кольца, серьги и другие украшения, художественные изделия из слоновой кости, нательные кресты, драгоценные камни, множество металлических, костяных и деревянных инструментов, пушечные ядра, одежда, обувь, сотни монет, иностранных и русских.
— Одна из самых ценных находок, — сказал Михаил Иванович, — корабельная доска с изображением кочей. Чувствуется, что рисунки сделаны с натуры. Это первое достоверное изображение старинных поморских судов. Теперь мы точно знаем, как они выглядели. На воеводском дворе я нашел в прошлом году рукописную книгу в кожаном переплете с золотым тиснением и застежками. К сожалению, прочитать ничего не удалось, бумага превратилась в труху… Видите этот сруб? — Белов указал на звенья из сосновых бревен. — В этом доме жил богатый ремесленник. Чего только мы тут не нашли! Не дом — целая академия. А вот тот сруб нанесли на план, но копать внутри не будем, не успеем, нет времени.
Да, не будь Мангазен, история Сибири, возможно, пошла бы по другому пути. Опираясь на этот город, мореходы и землепроходцы освоили Енисей и его притоки, достигли берегов Лены, вышли к Тихому океану, прошли по всему Северному морскому пути…
Профессор замолчал, задумался. Мы стояли на возвышенности, вся Мангазея была на виду. Мне как–то не хотелось верить, что она снова будет заброшена. Городище быстро разрушается оползнями. Пройдет 15–20 лет, и столица древней Лукоморий станет речной Атлантидой. Следовало бы довести раскопки до конца, спасти все, что можно. В мангазейской земле хранятся еще тысячи предметов, которым нашлось бы место в наших музеях.
