Бенгт Шёгрен - Осколки континента
Разграбление, возделывание и охрана природы
От девственного леса до мусорной свалки. Удачливое дерево — корица. Ваниль и пачули. Продукты литания и хлопок. Кокосовые пальмы, тодди и копра. Кофе и чай. Планы по охране природыРомантики представляют Сейшелы как тропический остров-рай с кокосовыми пальмами на побережье из кораллового песка, гранитными скалами, покрытыми зеленью до самых вершин, с проступающими кое-где каменистыми утесами или отвесными скалистыми стенами, которые усиливают общее впечатление величественной красоты. Даже известный знаток тропиков, профессор Ханс Петтерсон, посетивший эту островную группу в 1948 году, когда шведская океанографическая экспедиция «Альбатрос» совершала кругосветное путешествие, считал, что остров Маэ с его главным городом Викторией у подножия могучих гранитных утесов — один из прекраснейших в мире уголков Земли.
Наверно, еще более привлекательными казались эти гранитные острова их первооткрывателям. «После периода крупных преобразований на земном шаре, — писал Грандпре, завершив путешествие на Сейшелы в 1789 году, — природа, наконец, нашла время и нагромоздила на этих островах такое огромное количество растительности, что сейчас они почти полностью покрыты толстым слоем гумуса, исключая места, поверхность которых не могла способствовать этому. Поскольку к тому же Сейшелы посещаются недавно, начиная с нынешнего столетия, они повсюду преподносят путешественникам сюрпризы, и прежде всего прекрасную растительность».
Отчасти это сохранилось до настоящего времени, особенно благодаря муссонам, приносящим на острова во все времена года обильные осадки. В апреле — сентябре, когда дует юго-восточный муссон, количество атмосферных осадков в низине, у Виктории, колеблется между 63 и 188 миллиметрами в месяц, а в период северо-восточного муссона (октябрь — март) ежемесячно выпадает от 225 до 375 миллиметров. За год Виктория получает 2250, а горные районы — свыше 4000 миллиметров осадков.
Но более внимательный путешественник легко обнаружит, в каком бедственном состоянии находится природа этого островного рая. Еще в самом начале колонизации французы вырубали леса на Сейшелах для строительных работ на Маврикии. Лес вывозился на специальных судах, командиры которых заставляли местное население валить подряд все деревья, в том числе и ценные их породы. Большой ценитель и знаток природы комендант Малавуа был серьезно озабочен этим и в 1787 году писал своему начальству в Порт-Луи рапорт за рапортом, стремясь предотвратить уничтожение природных богатств архипелага.
Он, в частности, говорил, что сейшельские леса еще недостаточно изучены. Действительно, здесь имеется множество всевозможных видов пальм, но большинство из них годятся лишь для того, чтобы их листьями покрывать хижины. Деревьев, пригодных для строительства судов, не так уж много. Чтобы предотвратить истребление лесов, Малавуа требовал ввести строгие правила вырубки и для нужд судостроения и для удовлетворения потребностей местных колонистов в лесоматериалах.
Плантаторы, считал Малавуа, должны нести ответственность за ущерб, причиняемый их рабами на королевской земле[21]; им следовало бы запретить сжигать ценные породы при расчистке участков под пашню. Прежде всего необходимо беречь Intsia bijuga, используемую для обшивки корпусов кораблей, и Imbricaria sechellarum, высокие прямые стволы которой идут на судовые мачты. В том месте, где лес вырубался, Малавуа рекомендовал, в зависимости от почвы, сажать два вышеуказанных вида деревьев, такамаку (Calophyllum inophyllum), которая также шла на обшивку судов, казуарины или кокосовые пальмы.
Кроме того, по мнению коменданта, следовало бы эксплуатировать не только прибрежные леса, но и те, что находятся в глубине островов. Конечно, производить вырубки там значительно сложнее, так как густые девственные заросли не дают возможности пользоваться повозками, чтобы доставлять строевой лес к берегу. Но ведь можно пилить тесину и доски на самой вырубке. Кроме того, он предлагал здесь же, на месте, производить кровельную дранку из стружки и продавать ее. Для то-то, чтобы начать эти работы, Малавуа просил выделить в его распоряжение «за счет короны двадцать хороших чернокожих».
На Маврикии даже было издано специальное предписание в защиту сейшельских лесов. Судя по всему, там действительно начали пилить деревья на доски, планки и бруски — вручную, обычной пилой, способом, распространенным еще и сегодня. Чаще всего бревна складывали на небольшом помосте или над ямами в земле. Один человек стоял наверху, другой под бревном. На Сейшелах и в Вест-Индии я встречал такие «лесопилки». В развивающихся странах, где рабочая сила оплачивается слишком низко, подобный способ, может быть, и оправдывает себя.
Доски, планки, бруски, дрова и даже весла, о чем свидетельствуют судовые регистры конца XVIII — начала XIX века, экспортировались с Сейшел на Маврикий и изредка — на Реюньон. Охране лесов, естественно, уделялось мало внимания. Хищническая вырубка лесов, начатая в XVIII веке, продолжалась в течение всего XIX столетия. В результате Intsia, Imbricaria и многие другие пользующиеся спросом деревья в настоящее время стали редкостью, а ценнейшая порода лесов низменности — железное дерево (Vateria sechellarum) — практически полностью истреблена. Ботаники весьма сожалеют об этом: ведь железное дерево было единственным представителем своего семейства к западу от тропиков Азии.
На месте вырубленных или сожженных лесов — сейчас огромные пространства низкорослых кустарников, где преобладают чужеземные породы. Девственных дождевых лесов на равнинах вообще больше не существует, есть только «испытательные участки» на островах Силуэт и Фелисите. Их место заняли кокосовые и иные плантации… и заросли, которые с полным правом могут быть названы лесной «мусорной свалкой». Повсюду встречается быстрорастущая албизия (Albizzia) из Индии, когда-то культивированная, но сейчас одичавшая, акажу (Anacardium occidentale) из Бразилии, тропические американские кусты гуайявы и другие чужеземные деревья и кустарники.
На больших площадях, где вырубка леса вызвала эрозию почвы, не растет ничего, кроме пантропического папоротника (Dicranopteris linearis). Департамент сельского хозяйства вынужден был даже предпринять специальные работы по очистке от него участка в две тысячи гектаров. При этом участки, более всего подвергшиеся эрозии, засадили южноамериканской кокосовой сливой (Chrysobalanus icaco) и другими растениями.
