Антон Кротов - Дом для всех
— О, 16.00 — это рано, — отвечал бич, — мне ещё документы надо на фирме забрать.
— Той самой, где тебя кинули?
— Ага.
— И давно ты уже тут?
— Давно. Пять месяцев уже как. Кинули меня, деньги не заплатили, без дома, без денег, без работы… — грустил он.
— Пять месяцев?? Пять месяцев?? — поразился я. — Пять месяцев деньги не платят, а ты ещё и документы не забрал? За пять месяцев не только на электричках, но и пешком до Молдавии можно было бы дойти, и рожа целее была б! То, что тебя побили — это тебе знак. Не надо больше торчать здесь, в Сибири, зима надвигается! Зима тут — не молдавская! Бегом за документами! И на электричку! Следующая — в 19.00.
— Не, пешком не могу: меня же избили, ногу повредили. А скорую не могу вызывать, боюсь: вдруг не будут лечить, ведь у меня и прописки местной нет.
— Чего ж ты ждал? На электричку! За документами на фирму и на вокзал, домой! Молдавия ждёт! Домой! — и я выпроводил соседа с бичом по скрипучей лестнице во двор.
— Эх, я думал, что ты человек, — ответствовал мне сосед, — а ты, оказывается, … … …! — произнёс он цепочку нецензурных слов. И они ушли. Ничего, кроме книжек, я им не дал. А они надеялись.
А чего они ждали? Хотели, наверное, получить с меня денег и потратить их на выпивку. Может, второй и впрямь с Молдавии. Но как можно ждать — столько времени ждать? И что он делал? Попрошайничал и пил?
…В этот же день, вечером, Дима Овчинников заметил «молдаванина» пьяным в компании бичей-пьяниц-соседей.
Пьянство здесь — повальное явление. Вот на днях я сидел на автостанции, ждал автобуса. И тут меня узнал один мужик, что приходил на днях на тусовку и приобрёл книгу Зубцова, 134 вопроса и ПВП. Увидев и узнав меня, он долго что-то нудно говорил, потом исчез и вернулся через пять минут — принёс мне продовольственный набор в дорогу: пирожок и бутылку пива! Я сказал, что бутылку не возьму. Он забрал её, ушёл (наверное, выпил сам — не вернул же назад в магазин) и вернулся ещё через десять минут с кексиками.
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
Последний день в Иркутске был снежным. Накануне ночью мы развешивали новые плакаты — следующего содержания:
ПРОЩАЙ, ИРКУТСК!
МЫ УЕЗЖАЕМ.
Объявления вешали в труднодоступных местах, довольно высоко, вооружась деревянной лестницей. Так что дворники будут бессильно плеваться, пытаясь их содрать. Некоторые объявления прицепили на высоте четырёх метров. Там они будут висеть долго, пока дождь, снег и другие явления природы не устранят наши последние следы пребывания в городе. Я надеюсь, что это произойдёт не скоро. Если года через полтора мне доведётся вновь появиться в Иркутске, пройду по центральным улицам — может, наши афиши ещё останутся?
В последний день помылся напоследок в нашей уличной «бане». Погода, конечно, не летняя. Но зато будем помнить, что душ «бодрость» действовал до последнего дня.
На прощальную тусовку набежала масса народу — более пятидесяти человек. Я объявил распродажу всего нажитого и нетранспортабельного имущества. Всё, что у нас забыли или оставили гости, все книги, купленные нами в «Букинисте» и уже прочитанные, все ненужные вещи были выставлены на продажу по сниженным ценам (от одного-двух рублей за предмет). Железная табличка «Остановка первого вагона» со станции Ореховая Падь; зелёный армейский спальник; пенка и подпопник; книги Ленина, Бухарина, Горбачёва, Есенина и Джека Лондона, тёти-катины лечебники, телефонная книга города Иркутска и даже пластмассовое ведро были успешно распроданы (ведро приобрёл Виталий, муж тёти Кати; остальное досталось местным жителям). Все были довольны; общались, прощались и долго не расходились.
Ближе к ночи прибыл последний, 130-й наш вписчик — Дима «Siberia» из Красноярска.
Примерно в полночь обитатели нашего двора, невидимые во тьме пьяницы, выбили камнем одно из окон в избе. Прознав, что мы уезжаем (из объявлений, наверное), они захотели, чтобы наш визит в г. Иркутск оказался ещё более запоминающимся. Пришлось отложить для хозяйки 100 руб. на ремонт окна.
Наутро (16 ноября) в доме был наведён порядок (ах! Как же тоскливо и пусто стало в избе АВП), рюкзаки собраны. Появилась хозяйка — попрощались, она с грустью — где тут найдёшь таких аккуратных квартирантов? Зашли на прощанье к Ирине Хохловой, а потом на вокзал.
В ночь с 16 на 17 ноября, при помощи поезда, Иркутск покинули следующие товарищи: Тётя Катя и Виталий (едущие до Москвы), Дима Овчинников (едущий до Балезино и далее домой в Ижевск) и я (едущий до Новосибирска). Печёнкин несколькими часами ранее выехал в Омск на другом поезде. Прощай, Иркутск! Город, в котором за четыре месяца прошло — в ускоренном режиме — несколько лет моей интересной жизни.
По пути, в поезде, Тётя Катя развела бурную деятельность, продавая книжки по вагонам и приводя ко мне пассажиров за автографами и консультациями. Но меня это мало радовало: ужасно хотелось спать!
ДОМОЙ
Пожив в отдалённейшем городе, я и внешне, и внутренне пропитался провинцией, и это стало сразу заметно. В Новосибирске меня удивили широкие проспекты и двадцатиэтажные дома — «у нас, в Иркутске, таких нет». В метро меня один раз задержали милиционеры, как ловят всех провинциалов, приехавших впервые в мегаполис и подозрительно оглядывающихся. Долго обыскивали, и не найдя ничего опасного, отпустили.
На трёх лекциях в Новосибе присутствовало 50, 30 и 4 человека соответственно. Потом была лекция в Томске, где я в клубе «Арба» показывал слайды на большом экране и фотографии.
Омск, как и Новосибирск, тоже оглушил меня шумом и цивильностью, хотя тут в самом центре сохранились избушечные кварталы, в которых тоже можно будет пожить — когда-нибудь.
Следующим городом была Тюмень и затем — морозный Сургут. В Сургуте я прожил пять дней, расклеивая объявления по городу и окрестностям. Объявления клеились на простую воду — при морозе -30 это единственный эффективный, быстродействующий и экологически чистый клей. Сам город удивил своей цивильностью, новостройками, кипением жизни — нежданной после сонного Иркутска.
На лекцию пришло около пятидесяти человек, плюс ещё два десятка журналистов подзаправились от меня информацией на пресс-конференции, устроенной накануне. После Сургута, по пути домой, была ещё лекция в Ижевске и в Йошкар-Оле. Там тоже всё было отлично, в обоих городах — активный и интересный народ, который меня уже знал.
В ночь на 18 декабря 2006 года я воротился в свою любимую столицу. Москва встретила жидкой грязью (снежная зима в этом году никак не начиналась), миллионами машин, реклам и огней. Пятимесячное путешествие закончилось. Опять в моём распоряжении — горячая вода, центральное отопление, ватерклозет и круглосуточный магазин «Рамстор». Все путешествия когда-нибудь заканчиваются.
