Ощепков Олегович - Жизнь за миллион: Тьма
«Сегодня двадцать восьмое августа, две тысячи шестнадцатого года, прошло двести пятьдесят восемь дней с того времени как мой младший брат потерял сознание. Недавно его перевезли в районный центр города, что находиться от нас в шестидесяти километрах. Мама с папой сегодня поедут его навещать, я попросился с ними, не знаю, может быть, какие-нибудь новые результаты будут» – думал Стас, лежащий на кровати в нашей комнате.
За окном слышались стрекотания кузнечиков и пение птиц. Шторы на окнах были развешаны, а сквозь плотные стёкла пробивались лучи. На улице была жаркая, летняя погода. Солнце находилось высоко-высоко в небе, где не было ни одного облачка. Именно в летнее время года, наш дом выглядел прекрасно. Прямо перед ним раскинулась зелёная трава, на которой лежали ещё не расколотые чурки.
Стас молча лежал на кровати, смотря в весящую лампу на потолке и о чём то, думал.
– Стас, ты где? – послышался с кухни голос мамы.
Придя в себя, он поднялся, а после чего двинулся к источнику звука.
– Что уже едем? – спросил он, увидев мать.
Та перепроверяла свою сумку, на случай того, не забыла ли она что либо. Сегодня она была одета, не так как всегда, на ней были белые штаны по типу джинс и сиреневая блузка, а ну груди висел кулон, подаренный мною ещё в детстве.
– Да, одевайся и выходи, отец уже ждёт нас – ответила моя мама.
Ворота, ведущие в дом, были уже открыты, из них выезжал отец на своей синей машине. Работающий мотор было не слышно из-за лая собаки, просящей взять её с собой.
– Так, вроде бы всё с собой – произнесла мама, посмотрев на моего старшего брата.
– Пойдём уже – сказал в ответ тот.
Спустившись по лестнице, Стас остановился около моего старенького, но работающего мопеда, который был весь в пыли. Это был моё единственное транспортное средство, на котором я провёл прошлое лето, катаясь двадцать четыре часа в сутки. Скорость – был мой единственный наркотик в жизни. Похоже его не трогали с того самого момента, как я упал в обморок. Проведя рукой по бензобаку, он посмотрел на скопившуюся, на пальце пыль.
«Он будет рад сесть за руль, очнувшись» – подумал Стас и вышел из дому, закрыв за собой дверь.
Мать и отец уже сидели в машине, ожидая брата, который в скором времени сел на переднее сидение рядом с отцом.
– Ну что? Едем? – спросил мой папа.
– Но – коротко произнёс брат.
Машина тронулась по уже забитому в навигатор маршруту, ведь именно так и ездил мой отец. В окнах замелькали дома. Некоторые старенькие, полуразрушенные с просевшими углами, другие совсем наоборот, новые, обшитые цветной, пластиковой вагонкой, со стеклопакетами вместо стёкла. Сидевшие люди возле домов активно вели беседу между собой. Чтобы дорога не показалась скучной, отец включил магнитолу, по которой заиграли заезженные композиции девяностых годов. Мать опустилась на спинку кресла и задремала. Дома бегущие по левую и правую сторону начали рдеть, а вскоре и вообще закончились. Их сменили обширные поля, с небольшими лесками. Именно по этим лескам мы и собирали всей семьёй грибы, около года назад. Впереди показалась трасса, ведущая к большому городу. По ней, можно было добраться за полтора часа, если сильно не торопиться. Подъехав к ней, отец пропустил несколько машин, а после свернул.
– О чём ты думаешь? – спросил он у моего брата.
Отойдя от своих мыслей, Стас посмотрел на отца, а после снова перевёл взгляд вдаль.
– Думаю, как там Саша. Думаю, что сказать ему и что будет дальше – произнёс он, после небольшого молчания.
– И что ты скажешь? – поинтересовался отец, неотрывная взгляд от дороги.
– Ну.… Расскажу, что устроился на работу, что у меня всё хорошо, что девушку нашёл…. Не знаю, как то так, наверное – пояснил Стас – а ты? Что скажешь ты?
Отец ни чего не ответил, по его лицу было видно, что он не хотел говорить брату то, что хотел сказать мне. Стас понял это лишь только после того, как посмотрел на отца. По щекам того, из-под очков, текли слёзы.
– Я хочу извиниться перед ним, извиниться за то, что был так строг с ним. Знаешь, каждый день я прошу бога, чтобы Саша уже, наконец, очнулся. Хотя знаю, что виноват сам, ведь если бы я тогда не накричал на него, всё могло обойтись, и сейчас он бы был здесь с нами – произнёс отец, собравшись с силами.
– Ты винишь себя за это? – спросил Стас.
– Да – коротко ответил отец.
– Пап, не стоит, ты в этом не виноват. Саня бы всё равно ушёл, он же у нас овен по знаку зодиака, а овны они всегда упёртые – говорил мой брат, смотря на деревья расположенные за окном.
– Это да – с улыбкой ответил отец – он мне недавно снился, говорил, что у него всё хорошо, что хочет домой, но, почему-то не может вернуться, не знаю, что бы это могло значить.
– Мне он тоже сниться, смеётся постоянно, «толстым» называет – поддержал Стас.
– Он всегда тебя так называл – произнёс отец.
– Это да – согласился брат – интересно, что он сделает первым делом, когда очнётся?
– Попросит у матери, чтобы она испекла пироги с капустой – со смехом ответил отец.
– Да, он их любит – сказал Стас.
Впереди показался небольшой городок, расположенный между нашим городом и тем в который ехали мои родственники. Отец не стал заезжать в сам город, а поехал вокруг него. По левую сторону виднелись машины, несущееся куда-то на всех порах, а по правую стояли серые столбы, которые были соединены между собой проводами.
Спустя час, наша машина уже подъезжала к тому самому месту, где в краевой больнице лежал я.
– Мам, подъезжаем – сказал как можно громче Стас.
Сидящая на заднем сидении женщина открыла глаза.
– Что уже? Так быстро? – произнесла она.
– Ага – коротко пояснил Стас.
Впереди показались высокие здания. Город был очень большой, миллионник. Он заметно отличался от того, в котором жил я. В этот час дня, движение было затрудненно так, как никогда раньше. Наша машина встала в пробке на широком мосту, ведущему в город. Дома здесь были куда красивее. Высокие многоэтажки отражали в своих тонированных стёклах солнце. Хоть в них и ни кто не жил, а использовались они под офисные помещения, они были прекрасны. Жизнь в городе процветала. Люди спешили на работу, не смотря на стоящие рекой машины. А в воздухе стоял, обыденный городской шум. Именно здесь, в самом центре этого города, на третьем этаже, в палате под номером девять лежал я.
Окно в моей комнате было открыто настежь, а ветер трепал отросшие тёмные волосы на моей голове. Я сильно изменился с того дня как упал в обморок: похудел, до такого состояния, что рёбра было видно не вооружённым глазом. На руках, в местах, где проходили вены, виднелось множество маленьких дырок после уколов. Мои глаза были закрыты. При первом взгляде на меня, можно было подумать, что я сплю, крепким сном.
