Георгий Карпенко - Под парусом в Антарктиду
Весь следующий день 7 декабря идем с хорошим ветром с 8-узловой скоростью.
Подошла стая животных. Крупнее дельфинов, тупорылые, темно-коричневые, с отверстием в спине для дыхания. Поиграли с яхтой и исчезли. Ветер скисает на глазах, и мы отдаем рифы и меняем стакселя. До Рио 150 миль. Пишу список ремонтных работ по яхте. В два ночи налетает жуткий шквал, а мы с полной парусиной! Ливень, ничего не видно, кормовой фонарь освещает стену, побеленную известкой! Гик залетел за бакштаг, и грот в этом положении взял ветер. Шквал был минут сорок и разом прекратился, так что «Урания-2» не пошла на поворот, и мы с Аркадием долго мучились с оверштагом, а потом раскрутились через фордевинд.
Утром справа по курсу замаячила земля, это были горы, и судя по всему — не маленькие. Я пошел считать убытки, нанесенные ночным шквалом и насчитал около десятка поломок, обрывов, потертостей в такелаже и парусах. Но ходов не было, и мы до обеда изнывали в ожидании ветра, а потом завелись и пошли под мотором.
Вскоре увидели лодку, которая очень быстро стала догонять «Ура-нию-2». Это заставило нас вспомнить о предупреждении, полученном еще на Канарах.
В кокпит очень быстро вывалилось все мужское население яхты, вооруженное подводным ружьем, монтажкой, топором, тяжелой битой и «выключателем» Иван Ивановича. На лодке тоже, наверное, вовремя сориентировались, пересчитав нас по головам, и вместо пиратских нападений, предложили свежую рыбу. Мы тихо попрятали свои ломы в кокпит под лавку и, не переставая улыбаться, обменяли рыбу на водку. Черные бразильцы, не привыкшие к такой валюте, тем не менее остались довольны. С тем и разошлись в разные стороны.
Тем временем земля придвинулась ближе, это были настоящие горы, и где-то между ними лежала наша бухта, которую мы еще не могли вычислить. Море было тихое, я стоял на бушприте и вглядывался в берега, а когда посмотрел себе под ноги, то сразу же увидел двухметровую меч-рыбу, которая в этот момент проплывала под бушпритом. Это было так неожиданно, очень близко и от этого совершенно невероятно, но я до сих пор отчетливо вижу неторопливые движения ее стремительно вытянутого тела и безупречную геометрию хвоста.
А потом был заход в бухту. Мы как бы протиснулись между двумя скалами, на вершины которых по еле видимым паутинкам бежали крошечные кабинки фуникулеров. Бухта открылась, подпружиненная горами, в ложбинах которых, под защитой разверзнутых рук громадной статуи Христа, лежал белый город. Это был Рио-де-Жанейро, город светлой мечты Остапа Ибрагимовича, что само по себе было достаточным, чтобы город авансом получил и нашу любовь.
На карте небольшой, но длинный залив Ботафогу, слева от судового хода, с отметкой красного паруса в дальнем конце — яхт-клуб. Подворачиваем в залив, видим в его окончании лес мачт. Метров за двести до входа в яхт-клуб качаются несколько разбросанных по заливу буев. Сбрасываем лодку и с ее помощью цепляемся за яркий желтый буй, ответный конец забиваем на утку. Все! Приехали! — наступил момент истины. Расслабляясь, осматриваемся. «Урания-2» затихла у подножия высоченной скалы, которую кто-то из наших сразу же окрестил Огурцом, такую она имеет форму. На самом деле эта лысая скала, совершенно лишенная растительности из-за крутизны своих склонов, называется «Сахарная голова». На ее макушке, куда в далекой синеве ползут кабинки фуникулеров, раскинулся буйный парк. Правее Огурца в глубине бухты господствует более высокая гора Корковадо, на вершине которой застыла гигантская фигура Иисуса Христа. Раскинув руки, Спаситель парит над пятнаддатимиллионным городом, разбросанном по берегу океана среди бухт и лагун.
Не успели толком осмотреться — подскакивает моторка, двое в форме сообщают, что в яхт-клубе нас ждет человек. Боцман! Наш дорогой и горячо любимый Боцман! Мы даже соскучились. А кому же, как не Боцману ждать нас в Рио-де-Жанейро? Одичал уж на больничном сервисе, дошел. Понимаем.
Едем с бразильцами на их моторке за Боцманом. Обшариваю взглядом пирс — никого. То есть, бразильцев много, а нашего Боцмана нет. Лодочник показывает на какого-то деда в белых штанах и рубашке — вот он. И дед идет к лодке, улыбается.
— Спик инглиш? — спрашивает. И начинает нам рассказывать, как он тоже давно ходил на яхтах, и тут, только нас увидел, сразу же пришел познакомиться. Лучше бы нашего Боцмана привел. Дед спускается в лодку и, не переставая трещать, едет к нам смотреть «Уранию-2». Мне тошно. Получить это вместо Боцмана! Но едем.
Дед проболтался, что увидел в бинокль из своей квартиры, как мы заходили в бухту. Вспоминаю угодливость перед дедом наших лодочников и странную его навязчивость, не характерную для яхтсменов. Все это звенья одной цепи. Настроение продолжает портиться. Дима чешет по-английски. Дед осматривает яхту, неприлично долго задерживаясь в каждой каюте, позволяя себе зайти вглубь и долго распространяться по любому поводу. Этот дед, работая осведомителем, хорошо отрабатывал свое членство в этом элитном яхт-клубе, зато те, кому это было нужно, достоверно знали подноготную, цель прихода и другие интересные для них сведения о приходящих яхтах.
Едем в город, только уже на нашей надувнушке, и наконец-то ступаем на твердую землю. По сравнению с пыльным и грязным Ресифи, Рио совершенно другой город. И дело даже не в том, что здесь много зелени в виде газонов-плантаций или гигантских пальм с древним, экзотическим видом фактуры стволов. Горы. Вот что здесь было самым вкусным. Горы, которые накрыли город. Они постоянно висели над тобой, где бы ты ни находился и под какой пальмой ни сидел, вот как сейчас мы, попивая холодное пиво и спускаясь взглядом по их склонам до моря с яркой линией прибоя, легко скользя дальше по синему, замершему до самого горизонта океану, откуда только сегодня пришли… В супермаркете набираем традиционный по прибытию в порт набор: пиво, овощи, фрукты и мясо. Звоним в Ресифи, и выясняем, что Боцман наш еще там, заканчивает курс и через несколько дней, возможно, прилетит в Рио. Не могу понять, почему Боцман так спокойно долечивается, не одичав от долгого лежания. На его месте я был бы уже здесь, в Рио, дрожа от нетерпения плыть дальше. Но вид Рио уводит мысли дальше, туда, где сумерки окрашивают бирюзой небо, а прожекторная подсветка делает фигуру Христа парящей над городом.
Шелестят шины по шоссе, из увеселительных заведений, расположенных около яхт-клуба, доносится барабанный ритм «латины». Мы в кокпите «Урании-2» управляемся с шикарным ужином, посматриваем по сторонам, наблюдая за происходящими изменениями наступающего вечера. Нам хорошо, нам здесь очень нравится.
Утром отправляемся с Димой в аргентинское посольство, которое оказалось недалеко от нашего залива. Заполняем анкеты, платим деньги за визы, сдаем паспорта. После этого едем на разведку в соседний яхт-клуб, где обнаруживаем флотилию знакомых англичан. В дверях яхт-клуба сталкиваемся с Александрой и со вторым менеджером их экспедиции, новозеландцем Билом. Целуемся, как положено в Латинской Америке, и, как старые знакомые, трещим, «окучивая» общие темы. Новозеландец Бил знает весь персонал в бразильской префектуре. С лицом, как будто только что разжевал свежий лимон, он поведал нам о беспределе, который творится в префектуре при регистрации прибывающих яхт. Якобы если вы не явились к ним в день прихода, да не дай бог если у вас что-то не в порядке с визами или документами, им ничего не стоит для начала засадить вас в тюрьму, а арестовать яхту — так это вообще не вопрос. Мы слушаем бред новозеландца, распалившегося до такой степени, что, на мой взгляд, остановить его может только удар правой в челюсть, тем более, что стоим мы на крылечке яхт-клуба и мне, как стоящему на ступеньку выше, это с руки. Но тут Бил неожиданно предложил нам за 300 баксов решить все наши проблемы, хотя я не понял, в чем они состояли. Мы сказали, что, если у нас будут проблемы, мы обратимся к нему, а пока взяли в офисе яхт-клуба анкеты с подробными схемами, где какое заведение находится. Перед тем как явиться в префектуру, чтобы оформить там приход яхты, мы должны были посетить несколько служб, чтобы получить «добро» на вход. До медицинской службы мы добрались за полтора часа, она располагалась в большом здании, где во внутренних залах стояли длинные очереди, в основном чернокожих. Мы проследили, куда они втекали, там какая-то особа в джинсовом костюме, неутомимо делала всем прививки и выписывала справки, ее пальцы с длинными ногтями были выпачканы чернилами. Дима сказал, что к этой фурии он Женьку не поведет, а я хорошо помнил, что никаких прививок нам не полагалось, ведь мы не собирались забираться внутрь страны. Мы, не сговариваясь, направились к дверям, демонстрируя свое отношение к этому заведению. Дима, объездивший полсвета и никогда вслух не употреблявший крепких слов, ругался в голос. Разгоряченные, мы побежали на другой конец города в префектуру, чтобы либо сесть, как нам обещал Бил, либо сказать им, что мы думаем о законах их страны. Центральная префектура занимала шикарное здание с колоннадой на берегу залива. У дежурного полицейского мы спросили, куда нам обратиться, и он показал на коридор, откуда доносились шум и крики. Мы пошли на шум и в большом застекленном помещении увидели, как несколько полицейских, сидя на драном топчане и обезумев от азарта и громкости звука, смотрят по телевизору футбол. Не успели мы войти в помещение, как они заорали так дико и в унисон, что мы с Димой, нервные и возбужденные, приняли это на свой счет и инстинктивно отпрянули.
