Жак-Ив Кусто Джемс Даген - Живое море
Хищницы раз сто или двести "погладили" рылом тело убитого кита, прежде чем первая из них осмелилась отхватить кусок. Точно отрезали бритвой десять фунтов кожи и жира! Началась оргия, какой до нас не видел ни один человек.
Всего несколько футов отделяло пас от этой сатурналии, и мы великолепно видели, как кусают акулы. Считалось, что хищница непременно поворачивается кверху брюхом, чтобы укусить. Но это не всегда так. На глазах у нас они шли прямо на добычу и разевали пасть, изгибая нос вверх под острым углом. Капкан, оскаленный наточенными зубьями, оказывался впереди. Акула впивалась в китовый бок, сжимала челюсти, и все ее тело содрогалось, будто в конвульсиях. Хищница действовала зубами, как пилой. Миг — кусок отпилен, акула отплывает прочь, а в боку кита зияет яма с ровным краем. Страшное зрелище… И отвратительное.
Мы дали хищницам насытиться китовым жиром и мясом и захотели проверить, нельзя ли теперь заснять среди них подводного пловца? Фалько и Маль вооружились кинокамерой и спустились в клетке. Пиршество по сути дола кончилось, и заметно пополневшие акулы двигались совсем вяло. Футах в тридцати от клетки неподвижно застыла двенадцатифутовая хищница. Решив, что она дремлет, Фалько отворил дверцу и выплыл наружу. Маль встал у входа, приготовившись снимать. Фалько шел прямо к акульей морде. Глаза хищницы следили за ним. В шести футах от акулы Фалько молниеносно оглянулся назад: почему не стрекочет камера? Маль жестом показал, что заело ленту. Акула двинулась к Фалько. Он метнулся в клетку. Маль захлопнул дверцу, акулья морда с ходу уткнулась в прутья. Да, как ни наелись акулы, подводному пловцу лучше не связываться с такими разбойниками…
Калипсяне наблюдали с палубы, как шло уничтожение кита, и в них пробудилась столь естественная для моряков ненависть к акулам. Едва кончились съемки, команда забегала, вооружаясь для схватки. Все годилось: ломы, топорики, остроги, тунцовые багры. Вот матросы уже на водолазной платформе, бьют, рубят, цепляют баграми… Извивающиеся акулы как по конвейеру сыпались на палубу, где их добивали.
— Смерть синей! — вскричал Дельма и вытащил ее из воды.
Дюма бросился на убитую и выпотрошенную акулу и отрубил ей голову — ему нужны были челюсти. Тушу он выбросил за борт.
Акулы часами бились в судорогах на палубе, проявляя поразительную живучесть. Между тем эта же хищница, попав на крючок, часто совсем не сопротивляется. II ее трудно сохранить в неволе. Как ни мощна мускулатура акул, они физиологически чрезвычайно уязвимы.
Во время нашей расправы с акулами прилипалы покинули своих хозяев. Через два дня мы пришли в порт; Кьензи случайно нырнул под "Калипсо" и увидел десятки прилипал, которые прикрепились к днищу головными присосками, напоминающими ирисовую диафрагму.
Годом позже "Калипсо" в тот же день оказалась в той же точке Индийского океана. Мы встретили кашалотов всего в десяти милях от места предыдущей встречи. На этот раз их было не меньше сотни, они шли группами на запад со скоростью семи-восьми узлов. Всюду, куда ни взглянешь, киты… И нам довелось наблюдать необычайное явление.
Время от времени вдали над спокойной гладью океана словно взмывали гейзеры, как при взрыве глубинных бомб. Какой-то природный катаклизм, но какой? И тут загадка разрешилась. Дюма и Фалько (они стояли вместе со мной на наблюдательном мостике) увидели "извержение" совсем близко от корабля.
— Вот оно! — вскричал Дюма.
Я в эту секунду смотрел в другую сторону; обернувшись на голос Диди, я заметил в нескольких стах футов какой-то выброс высотой с Триумфальную арку и услышал гулкий всплеск.
— Ты прозевал! Это было так быстро! — сказал Диди.
На глазах у них шестидесятифутовый кашалот выпрыгнул из воды на высоту пятнадцати футов! И шлепнулся боком, разметав фонтаны брызг, которые я успел заметить.
Это был единственный случай, когда калипсяне непосредственно видели полет кита, но могучие всплески воды мы наблюдали и впредь. Может быть, киты были во власти того же возбуждения, которое заставило прыгать хадрамаутских дельфинов? Хотя вряд ли, ведь кашалоты прыгали по одному, остальные в это время держались спокойно. Брачный танец? Тоже мало вероятно: у большинства самок были детеныши. У меня родилась другая догадка.
Известно, что среди китов глубже всех ныряют кашалоты. Находили погибшие особи, опутанные подводным кабелем на глубине мили; специалисты признают, что кашалот ныряет во всяком случае на три тысячи футов. Исследуя китовые желудки, обычно обнаруживают в них большие куски кальмаров, а то и проглоченных целиком головоногих, В кишечнике кита скапливаются десятки кальмаровых клювов. У Азорских островов князь Алтберт загарпунил кашалота, который тут же отрыгнул огромный кусок белого мяса, принадлежавшего неизвестному до тех пор виду кальмара с щупальцами длиной двадцать семь футов. Позднее этот вид назвали Architeuthis princeps. Часто китобои видят на теле пойманных кашалотов страшные рубцы — следы смертельных схваток с гигантскими кальмарами на глубине двух-трех тысяч футов. И я подумал: не с этими ли битвами связаны поразительные прыжки?.. Сражаясь в черной пучине, кит превышает назначенные ему самой природой сроки пребывания на такой глубине. Оставив кальмара и торопясь наверх за воздухом, он разливает скорость двадцать — двадцать пять узлов и с ходу выскакивает из воды, но тут тяготение останавливает его полет. Если моя теория верпа, то эти гейзеры всего лишь признак китовых трапез. Вот бы создать быстроходные глубоководные аппараты, чтобы последовать за кашалотами во время их отважных погружений и своими глазами увидеть битву кита с Architeuthis princeps!
Работая в тропиках, мы всегда по соседству с китами наблюдали акулью свиту. И никогда не могли предугадать, как поведут себя хищницы. Мне надолго запомнилась одна встреча.
Надев только маску и ласты, я вместе с ученой троицей — Драшем, Нестеровым и Нивелло — плавал у рифов Шаб-Дженаб в Красном море. Мы любовались чудесным подводным пейзажем, который оживляло множество шишколобов, груперов и бонит. Вдруг я на пределе видимости, футах в семидесяти пяти, приметил силуэт не очень крупной акулы Carcharhinus. В это же время акула увидела нас. Подумала — и решительно, полным ходом пошла на меня. С чего бы это? Из нашего квартета я был наименее лакомым кусочком. И защищаться нечем. Но даже будь я вооружен, акула атаковала меня так стремительно, что я ничего не успел бы сделать. Нас разделяло меньше метра, когда хищница, шедшая со скоростью десяти узлов, резко повернула и устремилась назад, в открытое море.
Мы встречали тысячи акул, и вся они были очень любопытны, но вели себя смирно. Почему именно эта оказалась такой дерзкой? II почему отступила, когда жертва уже была в ее власти? Стоит отметить, что акула увидела меня с такого же расстояния, как я ее: лишнее свидетельство того, что у этих хищниц, несмотря на менее совершенное строение сетчатки, отличное зрение. А как круто она повернула, опровергая все, что говорят о неуклюжести акул!