Жюль Верн - Агентство «Томпсон и К°»
Томпсон, даже считая своими сторонниками людей нейтральных, вынужден был признать, что его ряды поредели. Он ломал голову, как выйти из трудного положения с полицейскими. Первым движением было намерение обратиться к британскому консулу. Но запрет вступать в контакт с берегом делал это невозможным. Томпсон безуспешно пытался поговорить с лейтенантом, командиром полицейского отряда на борту «Симью». Но тот ответил, что до обыска помочь ничем не может.
Капитан Пип издали присутствовал при этих разговорах. Не слыша слов, он догадывался об их смысле и гневно теребил свой нос, в то время как его глаза делались ужасающе большими и косили. То, что его судовладелец унижался перед этим португальским полицейским, было, по разумению честного капитана, недостойно. Если бы Томпсон посоветовался с ним, то бывалый моряк, конечно, предложил бы ему какой-нибудь выход, вроде того, чтобы гордо уйти днем под пушками фортов.
Но Томпсон не прибегал к услугам лихого капитана. Он пытался примирить и удовлетворить всех.
Самой нетерпеливой была Таргела. Если бы не эти события, она стала бы уже женой Жоакина. Она горела желанием уговорить неумолимого офицера, полагая, что по отношению к ней он может оказаться не таким непреклонным. Она решилась на этот шаг, когда увидела, что Жоакин со своей лодки делает ей отчаянные знаки.
Таргела решительно направилась к лейтенанту и рассказала ему, в каком положении она оказалась из-за ареста корабля. И, то ли поверив в ее правоту, то ли из-за того, что эта история получила огласку на острове, то ли просто из-за прекрасных глаз просительницы, офицер уступил. Он послал на берег эмиссара[79], и тот вскоре вернулся с приказом высадить Таргелу, но с условием, что на набережной ей устроят самый тщательный обыск. Это условие убедило в строгости и жесткости карантина[80] даже тех, кто до сих пор не склонен был принимать дело всерьез.
Молодая девушка сразу же воспользовалась свободой. Прежде всего она поблагодарила Томпсона и Элис Линдсей. Американка была к ней особо благосклонна, и Таргела пригласила ее и всех ее спутников на свою свадьбу.
Томпсон на приглашение ответил лишь неопределенной улыбкой, Элис же его приняла, но, конечно, с учетом обстоятельств.
Выполнив долг благодарности, Таргела радостно упорхнула.
Было около четырех часов, когда в большой лодке прибыли трое, по всей видимости магистры[81]. Их сопровождали три женщины. Среди прибывших Томпсон сразу же узнал немногословного судью, с ним администратор имел дело два дня назад. Именно судья произнес слово, тотчас же переведенное Робером.
— Обыск,— коротко бросил он, поднявшись на палубу.
Томпсон молча поклонился и полностью предоставил ход дела новоприбывшим. Перед тем как приступить к обыску, они задержались ненадолго у наружного трапа, оглядев весь корабль внимательным взглядом.
Затем судья попросил Томпсона позвать пассажиров на палубу. Так как это уже произошло, Томпсон ограничился тем, что жестом указал на обступивших их обеспокоенных путешественников.
— Господа,— объявил судья,— на Терсейре совершена кража на сумму шесть миллионов франков. Поймавшему вора назначена премия в шестьдесят тысяч франков. Вы понимаете теперь, какое значение правительство придает этому происшествию, возмутившему наше набожное население. В связи с подозрительным поведением вашего судовладельца и капитана,— при этих словах капитан обменялся с Артимоном взглядом, выражающим презрение, и с высоты капитанского мостика презрительно плюнул в море,— мы склонны предполагать, что вор скрывается среди вас. Вы все заинтересованы, следовательно, в том, чтобы подчиниться инструкциям, которые я уполномочен вам передать и которые в случае необходимости я заставлю выполнять с применением силы.
Судья сделал паузу. Эту, очевидно, заранее подготовленную речь он произнес на одном дыхании. Теперь он снова возвращался к своей обычной отрывистой краткости.
— Пассажиры — на верхнюю палубу,— сказал он, поворачиваясь к Томпсону,— экипаж — на полубак[82]. Вас будут охранять мои люди все то время, пока мы будем осматривать корабль.
В соответствии с этим приказом, переведенным Робером, все, включая капитана, гневно жующего усы, собрались на верхней палубе, в то время как экипаж сгрудился на полубаке. Один из пассажиров незаметно отделился от остальных и направился в свою каюту. Этим пассажиром был дон Игину.
Что собирался он делать в глубине корабля? Почему не подчинился приказам португальского правительства? Может, он просто отправился к братьям, ведь их не было на палубе?
— Все пассажиры в сборе? — спросил судья.— Сделайте перекличку.
Томпсон подчинился. Но в конце проверки на имена дона Игину, дона Жакопу и дона Криштофу да Вега никто не отозвался.
Судья нахмурил брови.
— Позовите этих господ,— приказал он.
Слуга, посланный за братьями, привел их. Они были явно не в своей тарелке и выглядели так, будто недавно дрались.
— Почему вы не вышли вместе со всеми? — строго спросил судья.
Как обычно, дон Игину ответил за всех.
— Я и мои братья не знали о вашем присутствии на борту,— спокойно ответил он.
— Гм,— отозвался судья.
Робер мог бы поклясться, что видел португальца среди пассажиров, однако предпочел ни с кем пока не делиться этим наблюдением.
Судья продолжал допрашивать братьев.
— Вы португальцы, господа? — спросил он.
— Да,— ответил дон Игину.
— Вы сели на корабль в Лондоне?
— Нет, на острове Терсейра,— возразил Игину.
— Гм,— второй раз отозвался судья, бросая на дона Игину проницательный взгляд.— И у вас ни с кем из пассажиров нет личных отношений?
Гамильтон внутренне кипел, присутствуя при этом немыслимом допросе. Разве так обращаются с джентльменами? Он не мог этого выдержать.
— Извините,— перебил он,— у сеньора да Вега есть здесь друзья и он найдет поручителей.
— С кем имею дело? — спросил педантичный судья.
Гамильтон выпрямился.
— С бароном Джорджем Гамильтоном,— ответил тот высокомерно.
Судью это нисколько не смутило.
— Очень хорошо, сэр, очень хорошо,— сказал он спокойно.
Затем, настоятельно рекомендуя пассажирам ни под каким предлогом не уходить с палубы, он исчез в одном из люков. Дон Игину обменялся с Гамильтоном теплым рукопожатием.
Начался обыск. Полицейские последовательно обшарили трюмы, машинное отделение, каюты. В ходе тщательного поиска, проводимого чиновником, судя по его виду человеком чрезвычайно проницательным, осмотрели все потаенные углы и закоулки.
