Владимир Корочанцев - Африка под покровом обычая
С высокой платформы, на которой стоял наш кемпинг, мы любовались тем, как из глубокой причудливо изрезанной базальтовой пропасти вырастает розовая, с белыми изломанными прожилками трахитовая скала, а еще дальше за ней, за невидимой, никем и ничем не обозначенной границей лежит Нигерия.
В Румсики моим экскурсоводом был подросток капсики — Филипп. Оп водил меня по cape — семейным хуторам, обнесенным по кругу изгородями из живого колкого кактуса, эвфорбии или из прутьев и соломы либо оградами из гранитных валунов разных размеров.
— Филипп, — попросил я мальчика, — познакомь меня с матерью.
— Мама развелась с отцом и переехала в Нигерию, в деревню, которая находится в десяти километрах отсюда. Я часто хожу к ней. На днях она дала мне мешок арахиса. Я продал его здесь, в Румсики, и купил себе одежду для школы.
Для Филиппа пока еще все просто. Границы государств его мало беспокоят. Подлинные границы в его представлении очерчивают район, внутри которого живут его соплеменники — капсики.
— Филипп, ты учишься? — мимоходом спрашиваю я.
— Конечно, но сегодня выходной день, четверг, — отвечает мальчик и потом, словно удивившись столь неожиданному вопросу, добавляет:
— Чтобы стать мужчиной, теперь надо учиться.
В городке Гаруа-Булае, что близ границы Камеруна с Центральноафриканской империей, мы остановили «Ситроен» у заправочной колонки «Мобил». Вокруг собралась толпа любопытных мальчишек и девчонок. Они трогали машину, заглядывали внутрь. Подумалось, что многие из них проживут жизнь и, может быть, так и не увидят большого города. Я спросил у одного, как он представляет себе Яунде.
— Это самый большой город в мире.
В школах Камеруна — главным образом начальных — учатся свыше 700 тысяч ребят. Для них родина — уже нечто большее, чем деревня Эбонг или Муюка. Для них столица — не Румсики с неказистой хижиной вождя, а далекий Яунде.
В конце июня 1971 года у министерства молодежи и спорта собрались сотни молодых людей с рюкзаками за спиной.
— Мы — учащиеся средних школ и студенты университета, — объяснил один из юношей в расшитой синей национальной рубашке навыпуск с широким круглым вырезом на шее. — Едем в каникулы на молодежные стройки.
С тех пор ежегодно в десятках строительных лагерей камерунская молодежь сооружает мосты и дороги, помогает крестьянам в уходе за коллективными полями. В одной бригаде трудятся фульбе, этоны, бамилеке, бафия — юноши и девушки разных пародов страны. Понятие родины для них наполнено новым содержанием.
Это всеобъемлющее чувство, которое веками как бы тлело в душе африканцев, ныне мало-помалу конкретизируется в материальной и духовной жизни. В одном из ресторанов на севере дешевый японский проигрыватель хрипел старую мелодию «Когда мама еще танцевала с папой», а мы, журналисты, спорили, что такое родина для африканцев.
— Родина для них, если они способны усвоить такое понятие, — это род, племя, самое большое — деревня, в которых родилнсь и проживут всю жизнь, — снисходительно изрек один из западных коллег.
А через несколько дней он же при мне задал вопрос молодому шоферу о том, к какому пароду он принадлежит.
— Я — камерунец! — с достоинством отрезал молодой человек и отвернулся от явно неприятного собеседника.
О любви к родине пишут камерунские поэты и писатели, ей посвящают лучшие картины молодые художники. Это чувство проникает глубоко в сердца граждан республики.
«Даже если в чужой стране идет золотой дождь, а в своей падают с неба камни, вернись на родину», — требует пословица дуала. С ней перекликаются стихи поэта Поля Коуда: «Изгнаны немецкие хозяева. Прочь.
Навсегда. В забвение. Ушли прочь империалисты и колониалисты. Теперь страна принадлежит камерунцам и строится руками камерунцев».
Камерун познал на себе хозяйничанье немецких колонизаторов, а затем сменивших их французских и английских «опекунов». Его народ давно мечтал о независимости. Еще в 1920 году вождь из Яунде Шарль Атангана, будучи в изгнании в Испании, выступал как представитель Камеруна. Процесс пробуждения национального сознания и воспитания патриотизма прямо пропорционален достижениям развивающихся стран Африки во всех областях жизни. «Что же должен делать ты, чтобы стать камерунцем? — задает вопрос поэт Камиап Дикапа в стихотворении „Камерунец“. — Работать от всего сердца, чтобы богатела наша прекрасная страна, трудиться от всей души, чтобы цвела любимая родина».
Из «скопища племен без души и сердца», как называл Камерун времен колонизации поэт Луи-Мари Пука, он превратился в государство, где разноязыкие и разноплеменные народы идут навстречу друг другу, отбрасывая в сторону старые обиды и противоречия.
— Поймите, — доказывал мне журналист Жозеф Ито Ток, — у нас значительно больше общего, чем того, что нас разъединяет. Только в прошлом не по пашей вине упор делался на различия и расхождения между нами, а то, что все мы — камерунцы, что живем мы здесь с незапамятных времен, умышленно оставлялось в стороне.
…В эфире песня Ромуальда Нкуе «Дорогой Камерун». Прильнув к радиоприемникам, слушают и в Форт-Фуро у озера Чад, среди сухой, изнывающей от жары саванны, и на живописных холмах Баменды, и в глухих лесах юга, и на окаймленном стройными кокосовыми пальмами белопесчаном берегу Атлантики — в Криби… Ее одинаково понимают бети и маса, фульбе и дуала, эвондо и байя, дуру и эсимби, нгомба и бамилеке…
Современная культура Камеруна — одна из основ единства формирующейся камерунской нации — рождается на базе лучших традиций прошлого, вдохновляясь героикой долголетней борьбы против колониализма. Бережно реставрируется многовековое наследство пародов страны. Свидетельство тому — такие произведения, как «Сказки и колыбельные бети» Леона-Мари Айисси, «Юмор и мудрость фульбе» Доминика Нойе, четырехтомное издание Леона Месси «Пословицы бети», сборник сказаний «В окрестностях озера Чад» Чумбы Нгуанкеу, книга «Танцы Камеруна», исследование Эно-Белинги «Народпая литература и музыка в Черной Африке» и другие труды, посвященные восстановлению и переосмыслению культурного наследия. Во всеобщей переписи народной мудрости участвуют и стар и млад. Учащиеся лицея Гаруа, например, издали интересный сборник легенд кирди «Сказания Северного Камеруна».
Нe ограничиваясь изучением и популяризацией многовекового культурного наследия парода, литераторы, художники и музыканты воскрешают на страницах своих произведений героическое прошлое, волнующие эпизоды борьбы за свободу, остро ставят злободневные проблемы. У народа есть свои любимые герои-патриоты. Мартэн-Поль Самба — один из них. Он получил высшее образование в Германии. Но вернувшись домой, этот офицер немецкого гарнизона округа Эболова решил поднять восстание против своих «учителей» — колонизаторов. Самба, единственный грамотный в округе, пользовался у земляков репутацией подлинного народного вождя. 7 августа 1914 года его расстреляли хозяева.
