Василий Пасецкий - В погоне за тайной века
Сообщая обо всем этом Румянцеву, Крузенштерн писал, что искать Северо-Западный морской путь надо со стороны Берингова пролива, «ибо в существовании сообщения обоих океанов сомневаться нельзя».[157]
Н. П. Румянцев.
Анализируя плавание Парри, Румянцев высказал замечательную мысль, которую через три четверти века блестяще подтвердил Руал Амундсен:
«Неудача Парри меня вяще и вяще в том убеждает, что тщетны будут и вперед все таковые поиски, отправленные наудачу из Портсмута или Кронштадта. А рано или поздно проход сей сыщет тот, кто несколько лет сряду будет, так сказать, на малом своем судне стоять на часах при льдах и ждать для такового открытия счастливого года».[158]
Крузенштерн пишет о том, что необходимо мореходов Хромченко и Этолина, находившихся в Русской Америке, употребить для «северных поисков»…
Н. П. Румянцев решает принести еще одну жертву ради географии и просит своего ученого наставника составить план будущей экспедиции в форме письма Российско-Американской компании.
Крузенштерн видит два способа осуществить новую экспедицию. Первый состоит в том, чтобы дослать небольшое, водоизмещением около 250 тонн, судно в Берингов пролив и, дождавшись, когда льды откроют путь на восток, плыть, плыть и плыть от мыса Ледяного до Баффинова, а быть может, даже до Гудзонова залива. Он напоминает о том, что капитан Васильев во время своих плаваний в 1820 и 1821 годах к мысу Ледяному наблюдал «сильное течение к востоку: обстоятельство, доказывающее неоспоримо свободное сообщение» Восточного океана с Западным. Не надо упускать из виду еще одного обстоятельства: берег около мыса Ледяного не заперт неподвижным льдом. Стоит путешественникам дождаться продолжительного южного ветра, который вместе с течением отгонит льды от северных берегов Русской Америки, и они не встретят «препятствий к тому, чтобы пройти вдоль них к востоку».[159]
Письмо И. Ф. Крузенштерна к Н. П. Румянцеву, в котором из ложен план завершения исследований по отысканию Северо-Западного морского пути.
Второй способ завершения поисков Северо-Западного прохода, в существовании которого уже не приходится сомневаться, он видит в отправке сухопутной экспедиции от берегов залива Коцебу к устью реки Маккензи. «Сей способ, — продолжает Крузенштерн, — не обещает столь блистательных успехов, но он также может принесть большую пользу, ибо посредством подобной экспедиции мы можем иметь достоверные сведения о положении берега, о состоянии льдов близ оного и о течении моря».[160]
Он отдает предпочтение сухопутной экспедиции. Ее снаряжение обойдется гораздо дешевле и осуществить ее можно силами и средствами, находящимися в распоряжении главного правителя Русской Америки капитана Матвея Ивановича Муравьева.
Румянцев согласен со своим советчиком. Он просит Крузенштерна передать директорам Российско-Американской компании предложение об отправке экспедиции на его средства. Михайло Булдаков, Андрей Северин и Иван Прокофьев изъявляют готовность «участвовать в сем предприятии, полезном для наук, славном для имени русского, сколь силы и средства наши позволяют».[161] Однако они хотят знать о цели нового путешествия. Такое письмо обижает Румянцева. 9 июля он пишет из Москвы: «Вам известно, что я не корыстолюбец, а слуга всеобщего блага».[162] Румянцев напоминает, что он чуждается личных прибылей и больше всего заботится о познании принадлежащих России северных пределов Америки. Поэтому он готов дать 20 тысяч рублей на снаряжение экспедиции.
Директора не ожидают такой отповеди. Чтобы загладить неприятное впечатление от своего письма, они сообщают, что готовы содействовать успеху экспедиции и дозволяют М. И. Муравьеву в случае надобности употребить на путешествие дополнительно 10 тысяч рублей за счет компании.
Между тем Крузенштерн по просьбе Румянцева формулирует цель экспедиции и готовит проекты писем директорам компании и управляющему Русской Америкой М. И. Муравьеву.
Перед экспедицией стоят те же самые задачи, которые десять лет назад были возложены на Коцебу: исследовать русские полярные владения «от Берингова пролива до Ледяного мыса и оттуда далее к востоку, дабы тем определить положение сих вообще для нас неизвестных берегов, что может быть полезно не только в отношении к наукам, но со временем и в отношении для самой торговли».[163]
Письмо Н. П. Румянцева директорам Российско-Американской компании, в котором он сообщает, что выделяет 20 тысяч рублей на новую экспедицию.
Экспедиции предстоит зазимовать в заливе Коцебу и с наступлением светлого времени на собаках отправиться для исследования неизведанных берегов Севера. В начальники экспедиции Крузенштерн рекомендует Хромченко, а ему в помощники — Этолина. Им будет придано десять матросов, из которых половина останется на судне, а другая половина по сухопутью «удостоверится в возможности или невозможности сообщения между двумя океанами».
«Не видя никаких новых распоряжений со стороны правительства к разрешению сей любопытной проблемы, — пишет Крузенштерн от имени Румянцева, — желаю я возобновить покушения, начатые на „Рюрике“. По его мысли экспедиция должна довести исследования до устья реки Маккензи, так как известно, что из этой реки к Берингову проливу направляется в ближайшем будущем англичанин Джон Франклин. По расчетам Крузенштерна, этот знаменитый путешественник прибудет к устью реки Маккензи не ранее 1826–1827 года, „а потому желательно, — продолжает мореплаватель, — чтобы и наша экспедиция начала свой путь к тому же времени. Если бы случилось обеим экспедициям встретиться, то слава успешного предприятия будет принадлежать России и Англии. В противном случае, когда со стороны России ничего не будет предпринято, а англичанам удастся прибыть в Берингов пролив, то по близости расстояния сих стран от наших азиатских и американских владений Европа нам вправе делать упреки в том, что подобные поиски, так сказать, в наших морях или около наших берегов представляем мы другим народам“».[164]
Все рассчитано, все предусмотрено.
Если Врангель в 1823 году прошел 2000 верст на собаках по берегам Чукотки, то имеются все основания надеяться, что Хромченко и Этолин одолеют 1000 верст северных берегов Америки.
Заблаговременно отправлены в Америку 100 пудов табаку и 100 пудов железных изделий («вещи, на которые жители тех стран охотно променивают свои излишества»). Переведены деньги, заказаны инструменты для астрономических определений и метеорологических наблюдений. Сделаны приготовления к тому, чтобы закупить собак и корм для них на Чукотке или в Русской Америке по берегам Берингова пролива. Предусмотрено, что экспедиция двинется в путь со своей зимовки в конце марта, как это делал Фердинанд Врангель на Колыме, и возвратится к ожидающему ее кораблю не позже августа, чтобы в том же году покинуть Берингов пролив. На тот случай, если по непредвиденным обстоятельствам экспедиция вынуждена будет остаться на вторую зимовку в Арктике, на судно будет взят двухгодичный запас продовольствия.
